Неженское дело

Имя Ии Германовны Лугининой широко известно в научном мире. Автор 240 научных трудов и 50 авторских свидетельств, она является постоянным участником международных симпозиумов и конгрессов по химии цемента. Ее доклады звучали в Веймаре, Париже, Гетеборге. Профессором Лугининой подготовлено 25 кандидатов и четыре доктора наук, несколько тысяч инженеров-технологов, многие из которых возглавляют крупнейшие предприятия и основные цеха на цементных заводах, а также – вузы и специальные кафедры.
За активную научную и педагогическую деятельность профессор Лугинина награждена орденом Трудового Красного Знамени, медалями “За трудовую доблесть”, “Ветеран труда”. Она является заслуженным деятелем науки, отличником высшей школы.

Шел сентябрь 42-го, как раз началось наступление на Сталинград. Все поволжские города жили в страшной тревоге. Ия Григорьева, совсем еще молоденькая семнадцатилетняя девушка, только-только эвакуировалась с семьей из-под Ленинграда в Казань. Первое, что сделала в большом городе, – купила билет на “Евгения Онегина” и пошла в оперный театр.
В зрительном зале на первых рядах сидели только родственники артистов. Ия оказалась единственным слушателем “со стороны”. Конечно, билет девушка купила самый дешевый, зато место без проблем выбрала поближе. “Я ничего не понимала! Я ждала, что вот-вот зал наполнится, но этого так и не случилось…”
Это случится позже, через несколько месяцев. Рядом была война, а люди уже спешили в театр, заполняя его до отказа и словно доказывая, что скоро все будет хорошо. Ия на всю жизнь становится настоящей театралкой, по молодости покупает грошовые билеты и не пропускает ни одного нового спектакля. Здесь же, в Казани, она поступает в эвакуировавшийся сюда Ленинградский химико-технологический институт. После снятия блокады вуз возвращается в родной город, и Ия тоже едет в Ленинград. “Мы работали и учились. На спектакль могли пойти только в выходной день. Бывало, в театре согреешься и уснешь, – там, на верхотуре. Потом проснешься и слушаешь дальше…” Свою любовь к театральному искусству она сохранила на всю жизнь. В Белгороде, где сейчас живет и работает Ия Германовна Лугинина – доктор технических наук, профессор кафедры технологии цемента и композиционных материалов химического факультета Белгородской государственной технологической академии, – она по-прежнему с удовольствием захаживает в местные филармонию и театры.
До встречи с ней я вообще считала, что женщина и цементное производство несовместимы. То есть нет, конечно, можно припомнить мощных тетенек в оранжевых жилетках и то, как они на студеном ветру укладывают трамвайные рельсы или где-нибудь на строительстве кладут кирпичи. Но тут передо мной сидела очень приятная интеллигентная женщина: говорит с юмором – мягким, ненавязчивым, одета скромно, но нарядно, и кажется, даже возрасту своему неподвластна. Из лучших побуждений попросила ее снять голубой лабораторный халат, чтобы на фото была видна брошь на вороте красивой блузки. Она, смеясь, отказалась, говорит, пусть все остается, как есть. Раз уж она на занятиях, раз ведет лабораторные, то негоже это делать без спецодежды – даже ради фотографии в газету.
В самом деле, прерываться нам приходилось частенько: будущие инженеры-цементники постоянно подходили с вопросами, и сама Ия Германовна, извиняясь, не раз отлучалась в лабораторию. В конце концов я напросилась с ней и вскоре сама имела удовольствие видеть, как молодежь ставит опыты, подбирая подходящую температуру в печах. Разумеется, эти печурки не сравнить с заводскими громадинами, которые используются для производства тысяч тонн цемента. Причем само производство очень энергоемкое, и многие ученые бьются над задачей его усовершенствования – как снизить затраты энергии, как подобрать специальные катализаторы, которые позволят снизить температуру при обжиге. Я все пыталась выпытать у Лугининой, в чем же заключается ее самое важное открытие. Она в ответ только отшучивалась: открытие – это когда новую звезду разглядишь на небосводе, вот это – да! А она просто работает над темой – мощной, одной из самых важных в цементном деле. Над похожими вопросами трудятся сейчас многие ученые, как наши, так и зарубежные.
– Мне удалось разобраться в химизме действия катализаторов, которые у нас применяются. Цементники используют специальные добавки для того, чтобы понизить температуру клинкерообразования. Клинкеры – это шарики, из которых после размалывания получают цемент. Это твердые спекшиеся гранулы, “предпоследняя стадия” перед цементом. При их образовании используются особые добавки, которые потом придадут цементу дополнительные свойства – например, гидротировать, твердеть под водой. Вы имели с цементом дело?
– Да! Дома во время ремонта дырки и щели заделывала.
– Понятно… Обычный раствор делали: одна весовая часть цемента и три части песка… Но ведь можно еще меньше цемента взять, что важно в промышленности, – все зависит от марки. А маркой мы называем способность цемента твердеть при смешивании с водой. Бывает, например, цемент марки “400”, “500”. То есть этот цемент выдерживает давление в 400 килограммов на один квадратный сантиметр, или – в 500 килограммов. Чем больше выдержит, тем он дороже.
Какие именно подобрать добавки, чтобы повысить прочность цемента, и как они будут действовать в различных условиях – вот, если коротко, то, над чем Ия Германовна работает. Я же, осмелев от собственных неимоверно расширившихся познаний, решаюсь расспросить еще об одном открытии, которое в обиходе называется “невзрывное разрушающее вещество”. Чтобы было понятно, что это такое, – пример из жизни.
Допустим, вы захотели перестроить дом и отказаться от старого фундамента – вам нужно какую-то его часть убрать. Будете взрывать? Оказывается, это совсем не обязательно, надо лишь заложить невзрывное вещество, и оно тихонько отколет вам какую нужно часть фундамента. При этом и водопровод, и канализация работают, и все подземные кабели целы – в общем, никаких повреждений! Плюс – экология не страдает, нет вредных выбросов в атмосферу, которые обязательно присутствуют во время взрыва. А тут лишь небольшой пар идет, потому что гасится известь – основа нового вещества. Сначала она, конечно, специально обрабатывается, потом заливается водой, но гаситься начинает не сразу, а тогда, когда нам это нужно, – через полчасика, к примеру. И вот уже вещество спокойно, без взрыва, шума и всяких вредных выбросов раздвигает фундамент здания или горную породу, раскалывая их на части. Добыча камня – это еще одна область применения. Ведь после взрыва использовать этот камень как поделочный уже нельзя, он весь “израненный”. Все естественные трещины, которые есть, расширятся. А если применять невзрывное вещество, то камень разойдется только по самым слабым естественным местам.
Сами понимаете, насколько необходимо и выгодно такое вещество. Вот уж точно – производитель не останется внакладе. Оказалось, не все так просто. В реальной жизни связь науки с производством – как тонкая ниточка, готовая оборваться в любую минуту. Открытие до сих пор не востребовано. При производстве “невзрывного” нужна небольшая специальная технологическая схема. Очень дешевая: приготовить шихту, обжечь ее, потом еще обработать специальными веществами, и тогда вы уже можете получать гранулы самого вещества.
– Ну вот как вы суп готовите – картошку почистить, лук, морковку и так далее – так и здесь. Сначала надо подготовиться, а потом уже выдавать конечный продукт, – вроде бы шутит Лугинина, но самой, конечно, обидно.
– Вы хотите сказать, что не находится организации, которая выделила бы деньги на “готовку супа”? Которая смогла бы сначала вложить, а потом получить большую прибыль?
– Да, мы пытались с одним из наших заводов это сделать. Сначала они были не против. Но сейчас им пошли заказы на ту продукцию, которую предприятие делало прежде, в которую не надо вкладывать дополнительных средств. Технология отлажена, спрос есть, вот и не хотят возиться с новой технологией. Ведь прежде чем запустить производство “невзрывного” в достаточных количествах, с этим делом нужно полгода повозиться. А рабочим-то зарплату надо платить сейчас, вот они и делают то, что уже известно, куда не надо вкладывать дополнительные средства.
Пример показателен, подобная история у нас сегодня со многими открытиями и изобретениями. Когда сталкиваешься с этим, понимаешь, что не наука виновата – она-то как раз работает, придумывает, изобретает. А дальше? Открытия так и остаются “в бумажном исполнении”, накапливаясь в столах ученых и на полках библиотек. Умолчать обо всем этом, рассказывая о человеке науки, не получается. Да и не нужно. А в нашем случае хочется не просто рассказать о работах Ии Германовны, но и ответить на тот самый вопрос о совместимости женской доли и цементного производства. Жизнь доказывает, что нет никакого противопоставления. Однако есть свои особенности.
После окончания института Ия по распределению должна была ехать в Петрозаводск работать в управлении промкооперации. Но когда узнала, что в тех краях строится цементный завод, от управления отказалась и попросилась на новостройку.
– Я ж училась этому, я знала много! И мне было совершенно неинтересно сидеть в промкооперации и перебирать бумажки. Потому и отказалась, потому и поменяла Петрозаводск на маленький поселок с железнодорожной станцией. Место гораздо севернее, похуже, но – с заводом!.. Два года проработала начальником лаборатории. Потом три года училась в аспирантуре в Ленинградском технологическом институте. Аспирантов, как и студентов, распределяли. Мне сказали, что в Чимкенте создан новый институт, аспирантов там нет совсем, поезжай. И я поехала – так оказалась в Чимкенте. Там сделала докторскую по процессам клинкерообразования и защитила ее в Новочеркасске.
– А как коллеги-мужчины относились к вашим успехам?
– Когда я сделала докторскую, когда стала ездить по институтам с докладами, мешали мне всегда только мужчины! Зато женщины помогали. В технических науках женщин вообще очень мало…
В Чимкенте она создала свою кафедру. В числе первых, кто защитился у Лугининой, был ее муж. Она еще училась в школе, а он уже воевал на Карельском перешейке. Отцы их были хорошо знакомы, и парень стал захаживать в гости. А потом – у нее институт, а он – снова на фронт, прошел всю Великую Отечественную. Они постоянно переписывались, и он сохранил все ее письма! Ия Германовна вспоминает мужа с большой теплотой и грустью:
– Был цементник, а по натуре оказался романтик. Когда он вышел на пенсию, я все думала, чем он будет заниматься? Наверное, будет мне помогать с аспирантами или я буду ему статьи свои давать, он – корректировать их. Ничего подобного! Он писал стихи, обрабатывал всю эту “макулатуру”, которая с войны осталась. И плел корзины…
Они вместе вырастили считай двоих детей – родную дочку и племянницу Ии Германовны (девочка захотела жить с тетей). У Лугининой двое внуков. После смерти мужа она живет в основном работой. Пишет свой учебник – студенты-заочники надоумили: как-то пришли с жалобой, что непонятно написано в книге, по которой учатся. Она вчиталась – действительно непонятно, надо переделать.
Свою кафедру она “привезла” в Белгород из Чимкента. Точнее, сама переехала в 69-м году и постепенно перетянула за собой шесть человек. “А с мужем и со мной – восемь”. Сейчас кафедрой заведует ученик Лугининой профессор, доктор наук Виктор Корнеевич Классен, сам уже известный и уважаемый ученый.
Спрашиваю у Ии Германовны, каким видится ей нынешний выпускник вуза.
– Он должен быть достаточно энергичным, знающим, должен уметь работать с людьми и быть хорошим психологом. Ну и, конечно, безграничные знания оборудования и технологии, а еще – его личная уверенность в своих знаниях. И знаете, желательно, чтобы это был человек семейный.
– Это настолько важно?
– Да, это имеет огромное значение. Когда человек одинок, у него тылы не определены, не закрыты. Я приходила после работы и делилась с ним, с кем бы я делилась тогда? В лице своего мужа я всегда находила поддержку и понимание. Приходила с работы и рассказывала ему обо всем! Приходила с собрания и выкладывала все свои переживания: что тот-то и тот-то говорили неправильно, что надо было сказать так-то и вот так! А он всегда мне говорил: что же ты молчала? Если ты знаешь, как правильно, почему молчала?! Он меня заставлял быть более уверенной в себе! Раз знаешь, что делать, объясни другим!
– А разве не было между вами соперничества? Вы – доктор наук…
– Так он доцент был, под моим руководством защищался. Нет! Не было соперничества. Он был человеком совершенно другого характера. Мы поругались всего один раз в жизни! Когда он писал свою кандидатскую. Но больше – никогда, ни разу!
…Что ни говори, а женщины – очень интересные люди. Порой им удается соединить, казалось бы, взаимоисключающие вещи: работу и семью, цемент и женское обаяние, силу и слабость. Жаль, подобное происходит нечасто, но уж если случается – с такой женщиной хочется говорить бесконечно, выясняя “рецепт” счастья и удачи. А вдруг и у вас получится?

Татьяна МАСЛИКОВА
Белгород