Невкусные сэндвичи. Чем опасно длительное «погружение»

В минувшем учебном году в Самарском государственном педагогическом университете был проведен социологический опрос студентов старших курсов. Вузовских педагогов интересовало, насколько их питомцы удовлетворены практической составляющей учебного плана по той специальности, которую они осваивают, а также что они думают по поводу введения годичной педагогической практики.

Статфакт50% опрошенных студентов считают, что в учебных планах времени на все виды практик отведено недостаточно. Они хотели бы более рационально распределять практики в течение всего периода обучения, увеличив объем специальных практик (на летнюю педагогическую практику, на проведение пробных уроков под руководством учителя).Против введения годичной практики на последнем курсе высказались 63% респондентов, мотивируя это невозможностью должным образом работать над дипломом, материальными трудностями, отсутствием социальных гарантий.11% респондентов с ответом затруднились.

Комментарий «УГ»Педагогическая практика необходима. Это неотъемлемая часть учебного процесса, важнейший этап в получении профессионального образования. Особый вопрос – ее продолжительность. Введение годичной практики, когда студент на длительное время оказывается оторванным от учебного процесса, тем более в самую горячую пору – когда идет подготовка к государственным экзаменам и защите дипломной работы, зачастую не всегда и не везде возможно. Тем не менее, безусловно, опыт МГПУ и МПГУ интересен и по-своему уникален для мегаполиса. Ведь нехватка педагогических кадров наиболее остро стоит перед столичными городами. Думаем, каждый регион, а в идеале – каждый педагогический вуз, должен обладать правом определять длительность педагогической практики. Конечно, при этом важно согласование всех возникающих вопросов с Министерством образования и науки РФ.

Речь шла о том, насколько возможно вводить в вузе так называемую «сэндвичевую», или интенсивно-дискретную практику. Она предполагает единовременное «погружение» студентов-старшекурсников в практическую работу школьного учителя, когда считается, что теоретическая подготовка в основном завершена и они могут выполнить все его обязанности практически самостоятельно. Ученый совет Самарского госпедуниверситета проанализировал возможные изменения в учебных планах по нескольким педагогическим специальностям и пришел к выводу, что нет тех необходимых нормативно-правовых документов, которые бы регламентировали права и обязанности участников эксперимента по внедрению практики такого рода. Но если предположить, что подобные документы появятся, ситуация в вузе изменится самым кардинальным образом.

Вузовские педагоги подсчитали, что при выполнении всех требований: теоретические занятия – 156 недель, каникулы не менее 7-10 недель в год и так далее, каждый из первых четырех лет обучения будет заканчиваться лишь в конце июля, а каникулы сократятся до минимального срока в 7 недель. Возрастет одно – недельная нагрузка студентов в среднем на 4 часа, составив 34 часа в неделю без учета факультативных и физкультурных занятий. Часть учебных дисциплин, запланированных на изучение на пятом курсе, придется перенести на более ранние годы обучения. Это приведет к тому, что студентам придется сдавать больше экзаменов и зачетов, а это входит в противоречие с Типовым положением о вузе.

Студенты всерьез опасаются, что, отправившись на годичную педпрактику, они оторвутся от учебного процесса и навряд ли смогут уделить должное внимание самообразованию и подготовке к госэкзаменам и защите дипломной работы. Кроме того, студенты не хотели бы учиться дольше, чем рассчитывали, а при введении годичной практики срок обучения увеличится, потому что завершить работу над дипломным сочинением и начать подготовку к итоговой государственной аттестации можно будет не ранее середины, а то и конца июня после завершения учебного года в школе. В итоге документ о высшем профессиональном образовании выпускник получит лишь в середине сентября, что не позволит ему приступить к работе в образовательных учреждениях с начала учебного года. Учитывая, что выпускник после окончания вуза имеет право на восьминедельный отпуск, то в школу он придет к новому году. К тому же сохранение других видов практики, предусмотренных в учебном плане большинства специальностей, без которых нельзя признать подготовку удовлетворительной, еще больше увеличит срок обучения.

Опасения студентов разделяют преподаватели СГПУ. Они считают, что введение годичной практики скажется не лучшим образом на качестве подготовки специалистов. При формировании учебных планов непременно учитывается последовательность изучения дисциплин, межпредметные связи и профессиональная направленность каждой дисциплины. При переносе дисциплин с пятого года обучения на более ранние курсы, по их мнению, неизбежно произойдет нарушение важнейших принципов построения учебных планов. Неизвестно, как пойдет при этом многоуровневая подготовка, подготовка по дополнительным специальностям, а также введение специализаций, позволяющих наиболее полно учитывать потребности образовательных учреждений региона, как студенты смогут переводиться из одного вуза в другой, с одной формы обучения на другую.

Введение годичной педпрактики изменит и график работы преподавателей выпускающих кафедр. На эти кафедры в последний год обучения обычно выпадает основной объем нагрузки. Но при новом варианте пик учебной нагрузки придется на четвертый курс, превышая положенные 900 часов.

В результате Самарский государственный педагогический университет пришел к выводу, что включение годичной практики в учебный процесс в настоящее время невозможно. Судя по всему, эту позицию поддерживают и другие педвузы, например, Тульский госпедуниверситет имени Л.Н.Толстого, Барнаульский госпедуниверситет, Бийский госуниверситет имени В.М.Шукшина, которые используют модель непрерывной практики, за которую ратуют и студенты СГПУ. В отличие от интенсивно-дискретной («сэндвичевой») такая модель предусматривает постепенное овладение студентами умениями и навыками педагогической деятельности, начиная с тех, что не требуют фундаментальной подготовки по преподаваемому предмету и могут быть реализованы на младших курсах, и заканчивая теми, что необходимы для учителя-предметника. Резон в этом есть – планомерная работа и осмысление студентом всех педагогических методик, технологий, приемов. Кроме того, такая модель отработана вузами практически за всю историю их существования. Вот только бы разобраться, почему студенты настроены так отрицательно к практике, которая поможет им в течение целого года стать учителем не только в теоретическом, но и в практическом плане. Может быть, дело в том, что многие из них не собираются работать учителями после получения диплома, поэтому им и тратить время на годичную практику ни к чему. Но есть и другой резон: то, что хорошо для такого отдельного города-региона, как Москва, может оказаться совсем непригодным для региона, в котором преобладают сельские районы, и потому нет возможности организовать практику так, чтобы она совмещалась с непрерывным учебным процессом на пятом курсе.

На самом деле негативное отношение к «сэндвичевой» практике можно объяснить отсутствием внятной концепции годичной педпрактики, разработанной на российском уровне. Поэтому и остаются пока без ответа вопросы о том, как, по какому разряду будут платить студентам за работу в школе, если они еще не стали молодыми специалистами и не имеют законченного высшего образования. Как давать студентам дополнительные специализации, если они на длительное время оторвутся от учебы в вузе, как перенести на младшие курсы те дисциплины, которые по логике будущие учителя должны изучать на старших, как допускать к ученикам студентов, не получивших нужный объем психолого-педагогических знаний? Перечень вопросов можно продолжать, ответов на них пока еще нет. И если в ближайшее время Министерство образования и науки не найдет их вместе с вузовскими коллективами, школы навряд ли получат учителей, профессионально ориентированных и умеющих использовать современные педагогические технологии.