Неутомимое мышление

Статья президента РГГУ, профессора Юрия Афанасьева «Куда уходят смыслы?» («УГ» от 9 мая 2006 года) стала продолжением разговора, который ведется на страницах нашей газеты уже не первый год. Формализация знаний, происходящая особенно интенсивно в последние столетия, вызывает не только определенный перекос в развитии наук в пользу наук технических. Она сказывается на формировании личности человека, образованного такими знаниями. Беспокойство по этому поводу заметно усиливается сейчас, когда бурное совершенствование информационных технологий многое меняет в сфере человеческих отношений. Дискуссии на эту тему давно ведутся в научном и образовательном сообществе. Точки зрения, с которыми мы предлагаем вам познакомиться сегодня, далеко не исчерпывают всей палитры мнений. А представленная здесь позиция Ежи Аксера, известного польского педагога и специалиста по классической филологии, дает нашим читателям некоторое представление о том, как выглядят проблемы гуманитарного знания в Европе.

Давно и настойчиво Юрий Афанасьев пытается обратить внимание заинтересованных людей на то, что проблема образования вовсе не частная – это проблема общегражданская, более того, общегуманитарная, ведь речь как-никак идет об образовании (послушайте слово!) человека. Вопросы острые, недовольство и озабоченность положением вещей общие, но в предлагаемых решениях, как водится, существенные расхождения.

На мой взгляд, дело не в совершенствовании или изменении методов обучения, а в радикально ином понимании содержания.

«Профессионального образования слишком мало, – пишет Юрий Афанасьев, – необходимо другое, более целостное». Сразу же возникают вопросы: что это за целостность? Надо ли дополнить этим другим профессиональное образование или полностью заменить? Не рискуем ли, стремясь к неопределенной целостности, утратить добротное владение предметом, распустить его в поверхностном дилетантизме? Мне кажется, неясность здесь связана не только с тем, что природа желаемой «целостности» кроется в слишком густом тумане, но и с тем, что под именем «профессиональное» смешаны разные практики. Профессионал – это просто человек, профессионально владеющий предметом. Различие в том, чем и для чего владеешь. Наука существует в двух измерениях: прикладная, требующая грамотных специалистов и изобретателей, и фундаментальная. Наука фундаментальна не потому, что поставляет окончательный фундамент, а, напротив, потому, что испытывает фундаментальность начала, основополагающих знаний, ставит их под вопрос. Иными словами, она фундаментальна потому, что фундаментально озадачивает. Она требует, как известно, «безумных идей». Но «безумные идеи» могут прийти только в умную, профессионально образованную голову, потому что живут эти идеи в корнях вещей, до которых добраться может только профессионал. Иными словами, нет и не может быть некой специальности «творческое мышление вообще» в отличие от дисциплин предметных и в дополнение к ним.

Великий провокатор мышления, повивальная бабка идей, знаменитый Сократ не занимался нарочитой «организацией информации», а просто вовлекал в размышления о предмете, заставлял вдумываться в сам предмет: что такое красота? Что такое справедливость? Что такое знание? Именно там, на донышке предметов, открывались под острием вопрошания существенные трудности (апории), оттуда вырывалось неукротимое и неутолимое мышление. Весь опыт человека втягивается в это «пытание бытия» и…ставится под вопрос. Усвоенное, знакомое, слитое с языком знание оказывается сомнительным, спорным, озадачивающим, странным, удивительным. То, что казалось пониманием, оказывается недоразумением.

На путях сократического вопрошания Платон открывает особую – идеальную – природу теоретической мысли. Теоретическое понятие – вовсе не моделирующее обобщение неких практических операций. Напротив, оно предполагает переход в другой – идеальный – мир: разрыв с практическим опытом, критику языка.

Понятие формируется по логике теоретической системы, а не практического оперирования. Нет никакого непрерывного перехода от практики «землемеров» к мысли «геометров». Факт несоизмеримости диагонали и стороны квадрата – факт чисто теоретический, он принципиально не может встретиться в опыте измерений. Стоит прочитать «диалоги» Галилея, чтобы увидеть, какой фантастической выдумкой отвлеченного математического ума представлялся новый, коперниканский мир жизненному опыту, вполне согласующемуся как раз с аристотелианским космосом. Точно так же «электрон» электромагнитной теории не имеет ничего общего с образами «жидкостей» и «вихрей», возникающих в школьных опытах с «янтарем» или эбонитом: понятие «поля» возникло именно как критика наглядных моделей «эфира».

Дело не в том, что сложность «формализованной» науки скрывает простоту практического опыта, будто бы лежащего в ее истоке, дело в том, что мысль, ориентированная не на промышление (приложение), а на размышление (понимание), имеет свой собственный, особый исток, и простота этого истока особая. Она сказывается, например, в такого рода вопросах: чем одна единица отличается от другой? Чем ограничено тело? Как пять чувств складываются в одно восприятие? Что образует из множества фактов одно событие?..

И еще одно. Профессиональное владение предметом дарит не уверенность и блаженное чувство всепонимания, а, напротив, неукротимую муку мысли. Авторитарность же преподавания свойственна как раз не авторам, а посредникам между авторами и учениками, это знак непрофессиональности, действительно беда многих школьных учителей и почти неодолимая трудность, связанная с массовым обучением как таковым.

Анатолий АХУТИН, кандидат химических наук, преподаватель РГГУ