«Неутихающая боль»…

​«Слишком мало осталось жить. Николай Островский. Биография» – замечательная книга! Она построена на огромном фактическом материале, накопленном за десятилетия изучения феномена Николая Островского в отечественной и зарубежной филологии (с привлечением новейших источников). Она безукоризненно выверена с научной точки зрения, выстроена логично, последовательно, сюжетно-целеустремленно. Написана плотно, густо. И притом читается легко!

Не только потому, что автор владеет пером (что в этом академическом жанре случается нечасто), а более всего потому, что в драматичном материале тут нащупана глубинная нравственная антитеза, исследователь имеет последовательную точку зрения на судьбу героя и смысл его текстов, и эта точка зрения актуальна.Актуальность эта в 30-е годы отдавала скандальностью. Родился ли Николай Островский в рабочей семье? Или приписал это себе, скрыв, что на самом деле происходит от «верных слуг» царского отечества? Был ли он изначально «гаврошистым» сыном революционной улицы или был книжным мальчиком-аккуратистом, взявшим на себя роль уличного бунтаря? Участвовал ли в Гражданской войне или приписал себе эту заслугу? Эти вопросы, изначально отдающие провокационностью, при жизни прямо-таки висели над Островским (нашелся блюститель революционной нравственности, который при появлении первой повести Островского объявил ее клеветой на советскую власть и требовал «Как закалялась сталь» изъять и запретить). Когда эпоха сменилась и советскую власть стали хоронить, такие же блюстители начали изымать Корчагина из списка героев, доказывая, что на самом деле его автор происходит не из низов, а из верхов шепетовского населения, и непонятно было, испытывали блюстители биографии от этого радость или злорадствовали.Т.Андронова если и касается таких споров, то вскользь и с чувством отвращения. Она отлично знает фактическую сторону дела и то, почему факты сдвигались, в том числе и самим Островским. Да, в частном письме издателям он однажды приписал себе и рабочее происхождение, и участие в Гражданской войне – старался, чтобы повесть пропустили в печать, и он был в отчаянии, когда издатели самовольно опубликовали этот текст, предварив им публикацию, а уж усердие истолкователей не заставило себя ждать.Из каких кругов происходит Островский: из верноподданных или из бунтарских? Чем перетягивать сегодня туда-сюда этот идеологический канат, лучше привести факты. Дед писателя – героический участник Русско-турецкой войны, инвалид и ветеран. Коля Островский воспитывался в благополучной семье (относительно благополучной – дед был покалечен на войне). В доме соблюдали религиозные традиции, крестными детей были учителя и священники… Как?! А враждебность к священнику в первой сцене корчагинского жизнеописания?! Так то корчагинское жизнеописание, а мы сейчас выясняем биографию его автора. Откуда разница? В этом главный вопрос.Но сначала факты. Был ли Островский книголюбом изначально, пока война не отрезала от книг, или изначально же был непримирим к изнеженным умникам-интеллигентам? Можно ловить слово «интеллигент» в высказываниях писателя (продолжая перетягивание идеологического каната). А лучше – прочувствовать факты. 1914 год, обоз беженцев, подводы переполнены, возчики сбрасывают книги в грязь, десятилетний Коля вытаскивает их из грязи и кладет обратно на подводы, а книги опять летят в грязь… Самое потрясающее, что много лет спустя Островский, знаменитый и тяжело больной, вспоминает этот эпизод своего детства с неутихающей болью.Так из какой он семьи? Деда вспомнили. А отец? Госслужащий, спец по акцизным сборам, «сиделец казенной винной лавки». Хуже того, владелец земельного участка и дома, построенного на занятые деньги. И он же (после революции) грузчик, с трудом (трудом!) спасавший семью от голода. Так какое тут происхождение: буржуазное или пролетарское? У Корчагина по душевному складу пролетарское, конечно. Но автор-то Корчагина как к этому пришел?Участвовал ли в Гражданской войне? Власть менялась непрерывно, душа лежала к красным, к ним бегал, выполнял отдельные задания. Расклеивал листовки. Был курьером при ревкоме (пока в местечке был ревком). Но мобилизован в Красную армию не был. Так был ли участником Гражданской войны? И да и нет. Корчагин – да, был! А почему – это все тот же главный вопрос… Важнейший аспект жизнеописания Островского – его интернационализм. «В классовой борьбе нет национальностей, есть только принадлежность к классу…» Можно ограничиться такого рода высказываниями и потом гадать, не попытка ли это Островского примкнуть к идеологической догме большевизма (и перетягивать все тот же канат). Но лучше держаться фактов. В семье русские сроднены с чехами, эстонцами. С детства вокруг поляки, белорусы, евреи, латыши – интернационал естественный, природный, врожденный. И это на всю жизнь.Поразительный эпизод 1918 года: поступление четырнадцатилетнего Николая в только что открывшееся в Шепетовке начальное училище. Узнав, что преподавание будет вестись на украинском языке, что делает поступающий? Просит у учительницы книгу по истории культуры на украинском языке! И дома совершенствует свою мову. Такая верность украинскому началу тоже на всю жизнь. Обзаведясь радиоприемником уже в зрелости, слушает Харьков, «роднесеньку мову», чувствуя, как душа тянется на Украину. И украинцы – молодое поколение – первыми с восторгом принимают жизнеописание Корчагина! «Как закалялась сталь» немедленно переведена и издана по решению украинского комсомола. К юбилею на вопрос ЦК украинского комсомола, что бы Островский хотел получить в подарок, он отвечает: «Хочу книгу на родном языке, и больше ничего» – и в подарок получает от украинского комсомола пишущую машинку – первую в жизни. И от Г.Петровского подарок – патефон и набор пластинок с украинскими песнями.Как писатель, реализовавший себя на русском языке, Островский на всю жизнь сохранил родственную связь с Украиной и ее культурой. Т.Андронова внимательно описывает эту сторону душевного мира Островского, что особенно важно сегодня, когда киевская власть отчаянно культивирует русофобство. Не дождутся они ответного украинофобства, и Островский, которого русской культуре дала Украина, тоже ответ на этот вопрос.Теперь главный вопрос, возникающий при осмыслении жизни Островского: как в его душе выпестовался Павел Корчагин? И откуда тут разница.Ответ Островского: «Семья – это несколько человек, любовь – это один человек, а партия – это 1600000 человек…»Самое страшное – выпасть из народа…Еще вариант ответа:«Я нашел свое место в жизни нашей страны…» В каком-то запредельном смысле перекличка с ахматовским: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Но перекличка достаточно далекая: у Островского никогда не было ощущения, что он существует как бы автономно от народа, а потом С НИМ соединяется. Он всегда и бесповоротно не С НИМ, он В НЕМ. А вот выпасть из народа – это драма, которая заставляет почувствовать единство через ужас потери. Островского вырвала из народа неизлечимая болезнь, этим выбор его был окончательно предопределен: вернуться в строй. Ни о какой выгоде такого выбора Островский никогда не думал. Он был в строю изначально и вернулся к самому себе. А изначально там было сочувствие униженным, страдающим, готовность разделить общую боль, одолеть ее. По Горькому! Это не ненависть к страданию, не презрение к боли, не жажда избавиться, а готовность разделить страдание со всеми. При всей тысячелетней русской безудержности – со всем миром! И немедленно! А если что мешает – возненавидеть! Со всей силой любви.Когда Мейерхольд решил поставить спектакль по книге о Корчагине, у некоторых свидетелей замысла возникло опасение, что спектакль получится трагическим… Правильно! Потому что трагизм в базисе мироощущения Островского, и Мейерхольд это почувствовал. В отличие от блюстителей оптимизма.Островский не мыслил себя вне трагизма эпохи и преодолевал эту боль как мог. Как позволяли ему силы.Вся вторая половина его жизнеописания у Андроновой – бытийно-житейская летопись этой борьбы. Со всеми деталями тогдашней реальности. С тем, что надо было сводить концы. С тем, чего стоило обретение жилплощади. С тем, как надо было жить с револьвером под подушкой, железно удерживаясь от самоубийства. С тем, как было верить в великий смысл существования на краю этого существования. Да еще не терять при этом юмора.Цитаты из писем и бесед Островского в этой отчаянной ситуации придают его жизнеописанию какой-то щемящий оттенок… Без тени жалости к себе. Но с ощущением трагической готовности выдержать все.«Держится ли Мадрид? (это о гражданской войне в Испании)… А меня, кажется, громят…» (Это уже о собственной подступающей гибели.)Книга, повторяю, замечательная.