Неугрюмое уединенье

На этот раз он испытывал перед листом бумаги непривычные чувства: его не мучила холодная злость из-за невозможности достичь в подлунном мире счастья; перед глазами не маячили светские красавицы, умело скрывающие под внешним лоском скудость души; непобежденное одиночество вроде бы ушло куда-то из сердца. Поэта волновало непроходящее ощущение умиротворенности. Может быть, причиной этому письмо, полученное утром из Тархан. Бабушка хлопочет за него, значит, есть в мире родная душа, которая искренне желает ему счастья.

В пустыне «горечи и злости» светлым оазисом выглядит стихотворение «…» Не характерность его для лирики Лермонтова почувствовали еще в девятнадцатом веке. А. Апухтин, известный поэт второй половины столетия, написал пародийный перифраз:

Бог с ним, со счастьем. В минуте покоя тоже есть свое неяркое счастье. А вот поэтически это ощущение легче всего может выразить хореическая стопа, которую еще Тредиаковский считал во всех отношениях наиболее совершенной. Но, разумеется, не длинная, наподобие жандармской руки, строка, а короткая, легкая, вроде тростникового шороха. Мужские и женские рифмы непременно усилят легкость ее, если их расположить наиболее естественным образом. Жизнерадостный хорей лег на бумагу почти без помарок. Он все сделал иначе, чем великий Гете.

Горные вершины

Спят во тьме ночной;

Тихие долины

Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы…

Подожди немного,

Отдохнешь и ты.

Простые стихи отразили хорошее настроение автора. Таких светлых стихотворений ему не доводилось сочинять ни разу. Лермонтов как-то признался: «Любил с начала жизни я угрюмое уединенье, где укрывался весь в себя…» Нынче тоже было уединенье, но назвать его угрюмым невозможно. Вот что значит просветленность души!

Много горьких строк написано той же самой лермонтовской рукой: «Прощай, немытая Россия!», «И вы не смоете всей вашей черной кровью Поэта праведную кровь!», «Я счастлив! – тайный яд течет в моей крови…»

В пустыне «горечи и злости» светлым оазисом выглядит стихотворение «Горные вершины…» Не характерность его для лирики Лермонтова почувствовали еще в девятнадцатом веке. А. Апухтин, известный поэт второй половины столетия, написал пародийный перифраз:

Пьяные уланы

Спят перед столом;

Мягкие диваны

Залиты вином.

Лишь не спит влюбленный,

Погружен в мечты.

Подожди немного:

Захрапишь и ты!

Ритм стихотворения-предшественника в основном сохранен. Легко узнаваемый хорей. Лишь вторая строка – «Спят перед столом» – несколько нарушает ритмический рисунок вещи. Последние строчки заимствованы из оригинала, усиливают юмористический эффект.

Чуткий лирик, добродушный, в сущности, человек, Апухтин взял в качестве объекта для пародии жизнерадостное стихотворение, одно из немногих у Лермонтова. Не только потому, что «облитый горечью и злостью» стих труднее пародировать. «Горечь и злость» убивают шутку и редко бывают объектом сатиры.