Нет истории, есть только историки. Питер ГРИНУЭЙ

Очередной Московский международный кинофестиваль – юбилейный, он проходил в 25-й раз. На его открытии все было, как и прежде: синяя ковровая дорожка, ведущая в «Пушкинский», музыка, гости. На следующий день после открытия, 21 июня, в Манеже начала работу выставка графики, рисунков, эскизов Сергея Параджанова.

Как всегда работали «круглые столы», позволившие киноведам и критикам собраться вместе для обсуждения актуальнейших проблем «важнейшего из искусств». Среди новых программ фестиваля – «Эстафета десятилетий»: цикл фильмов, отмечающих в этом году свой «круглый» юбилей – 100, 90, 80 лет и так далее. Программа позволяла показать развитие кино на примере отдельных шедевров. К 300-летию Санкт-Петербурга была приурочена особая киноретроспектива. А 24 июня прошел киновечер, посвященный 175-летию со дня рождения Льва Толстого. Зрители увидели фильм, смонтированный из прижизненных съемок писателя. И еще «немую» ленту Якова Протазанова «Уход великого старца», запрещенную императорским указом. Событий было много. И несмотря ни на что фестиваль предоставил возможность дать оценку отечественному кинематографу, сравнивая его с мировым.

В 25-м номере «УГ» актриса Рената Литвинова рассказала о своем участии в фильме английского режиссера Питера Гринуэя «Чемоданы Тульса Люпера». На прошлой неделе первая часть этого фильма была показана в столице в рамках ХХV Московского международного кинофестиваля. Это была вторая европейская премьера после Канн.

Питер Гринуэй считается одним из самых оригинальных кинематографистов. Его фильмы легкоузнаваемы по яркости зрительных образов, по нестандартным повествовательным ходам. Писатель Тульс Люпер, герой его нового мегапроекта (предполагающего создание нового фильма, сайта о нем, книги) – заключенный. Первый раз его посадил на замок отец, еще в детстве. Затем он сидел в Америке и Европе, в годы «холодной войны» – в России. В тюрьмах он придумывал проекты, связанные с живописью, литературой, кино, вовлекая своих тюремщиков в разные заговоры и авантюры. Тюремщики, таким образом, становятся сами пленниками своих узников… Впрочем, пусть лучше Питер Гринуэй расскажет о своем фильме.

– Этот огромный проект – «Чемоданы Тульса Люпера» – попытка уйти от стандартного 120-минутного фильма, снятого по сценарию. Это будет один фильм продолжительностью девять часов. Не надо думать, что в конце каждой серии будет некая финальная точка. Будет многоточие и «продолжение следует».

Проект «Чемоданы Тульса Люпера» охватывает большой пространственный отрезок – от пустыни Колорадо до Маньчжурии. Большой временной отрезок – от 1928 года, когда в Колорадо был обнаружен уран, до 1989-го. Эти цифры имеют свое значение. Второе название фильма – «Фиктивная история урана». Ведь если взглянуть на историю прошлого века, можно увидеть, что она так или иначе проходила под знаком урана. Именно этот химический элемент – составная часть атомной бомбы, той самой бомбы, которая определяла историческое течение прошедшего века. Это противостояние Востока и Запада на фоне урановой лихорадки является одним из пластов проекта.

Я не хочу, чтобы вы подумали, будто это документальный фильм. Я не придерживаюсь идеи создания этакого нарративного фильма-рассказа. Для этого существует литература. Мне гораздо важнее образы. Вы видели, что я пользуюсь и приемами каллиграфии, цветовой гаммы и т.п. для того, чтобы донести до зрителя то, что хочу. В моем фильме все крутится вокруг цифры 92 – это атомный номер урана. Вспомним название фильма: «Чемоданы Тульса Люпера». Их 92. В фильме задействованы 92 актера. Все завязывается в сложный узел. Это фильм о жизненном пути человека по имени Тульс Люпер, о том, как он совершал свое жизненное путешествие, с достаточно ранних лет его жизни и практически до самого конца.

– Как вы отбираете актеров?

– Фильм без актеров, думаю, показался бы невыносимо скучным. Мы привыкли, что идеи фильма доносятся до аудитории через плоть и кровь, то есть через живых актеров. Непростая задача – найти по всему свету 92 актера. И это не совсем точная цифра, потому что в действительности пришлось иметь дело с гораздо большим количеством людей, просматривая их.

Есть в нашем фильме и чисто мультипликационные герои, например датская русалка. Есть и совершенно реальные персонажи, как, например, дипломат Рауль Валленберг, итальянский писатель Прима Леви. Мы используем весь набор доступных нам средств, чтобы сделать действие многоплановым. Вопрос в том, насколько это нам удается.

– Есть ли в фильме некая сверхидея, которую вы хотели бы сказать человечеству?

– Наверное, она может звучать так: нет истории, есть только историки. Хотим мы того или нет, к истории мы относимся с некоторой долей иронии. Нравится ли нам это слово или нет, но мы все постмодернисты. Мы подвергаем сомнению так называемые определяющие события. Мы пытаемся разобраться в их объективности и в том, насколько велика роль субъективного. Знаете, кино – это такое место, что ли, где разрешается говорить ложь. Базируясь на этих постулатах, я пытался разобраться со многими вещами, которые кажутся незыблемыми, а на самом деле таковыми не являются. Обычное кино – это история, начинающаяся в одном месте и заканчивающаяся в другом. Мы в своем фильме показываем одни и те же события несколько раз, воспроизводим несколько точек зрения. Я хотел бы сказать, что правда – вещь очень скользкая или ускользающая. Так к ней и надо относиться. Надо рассматривать ее со всех сторон, подвергая сомнению. Не оставляя что-то в качестве единственного постулата.

Второе, что я постарался подчеркнуть или сделать метафорой, – отношения между заключенным и тюремщиком. Все мы заключенные. Все мы пленники любви, секса, каких-то обстоятельств, финансовых условий. Тюрьма – совсем необязательно крепкие двери и решетки на окнах. Все диалоги построены как разговор между тюремщиком и заключенным. Все мы заключенные, но в то же время мы и тюремщики. Мы «сажаем» себя подчас в то или иное положение, которое можно назвать тюрьмой.

Кейс КАСАНДЕР, продюсер «Чемоданов…»:

– Всем, кто связан с кино, надо вносить нечто новое в свою работу. Мы только что были в Каннах. Ну и что? Фильмы такие же скучные и плохие, как год и два назад. И все фестивали тоже надо менять – они все подстроены под фильмы старого формата. Чтобы фильм был удачным, нужны звезды. Они должны говорить на английском языке, происходить из Голливуда. Все крутится вокруг звездной системы. И никто не ждет нового художественного произведения. Все ждут нового фильма с Джонни Депом. Теперешний кинематограф – это фильм с Джонни Депом. Я думаю, что это неправильно и это надо менять. Что мы и постарались сделать.