На чтение: ≈ 5 мин.Мой рассказ о том, как сила гениального слова Михаила Шолохова сблизила станицу Вешенскую и маленькое село далекой от Тихого Дона Кабардино-Балкарии. Хотя в нашем селе Зольском в конце 20-х годов прошлого века не было ни библиотеки, ни радио, имя Шолохова знали многие зольчане.
Не помню, откуда у нас появилась книжка с рассказом Шолохова «Нахаленок». Я, восьмилетний пастушонок, прочитав рассказ, полюбил отважного мальчика, прозванного Нахаленком. В 1935 году в Зольском появилась книга «Поднятая целина». Кто ее купил в Пятигорске, не знаю, но она просто всколыхнула многих, и вскоре образовалась длинная очередь желающих ее прочитать. То тут то там возникали разговоры об интересной книге. Как-то во время обеденного перерыва на полевом стане бригадир Василий Яценко сказал: «Очень правдивая книга. Читаешь – словно о нас написано, как колхоз мы создавали, как переводили нашу скотину, а дед Щукарь, вроде наш дед Чепурушка».
Дошла очередь читать книгу и до нас. Вечерами у старших свободного времени не было, поэтому я, самый грамотный, читал книгу вслух. Золочане, потомственные украинцы, говорили «по-холлацки» (испорченный украинский язык) и мне приходилось останавливаться, чтобы с помощью отца уяснить, что означает то или иное непонятное слово. При этом я старался запомнить, как оно пишется. Однажды произошел забавный случай. Буквально на следующий день после прочтения очередной главы мы писали в школе диктант. В диктанте было слово «еще». Мы же тогда его в селе почти не знали, говорили «ще». Я не знал, как правильно написать услышанное слово, но вдруг вспомнил строчку из «Поднятой целины» со словами деда Щукаря, который говорил «исчо». Я так и написал. Потом наш учитель Даниил Лукич, проверив диктант и поставив мне жирный «кол», сказал: «Впервые вижу человека, который в слове из трех букв сделал четыре ошибки!» Долго потом мои одноклассники припоминали мне то злосчастное «исчо».
Не успели зольчане закончить обсуждение «Поднятой целины», как в 1936 году кто-то привез в село три тома «Тихого Дона».
Вновь образовалась длинная очередь желающих прочитать этот роман. Наша очередь была далеко от начала, и, когда наш сосед агроном колхоза, прочитав очень быстро 2-й том романа, предложил его отцу, отец согласился начинать чтение со 2-го тома.
Я вновь до поздней ночи читал завлекательные страницы о жизни донских казаков, о подвигах Григория и его товарищей, об Аксинье.
Через некоторое время подошла наша очередь читать 1-й том «Тихого Дона». И как прежде, почетная обязанность читать вслух легла на меня. Надо сказать, что в нашей строгих нравственных правил семье царили благочестие и стыдливость. Родители никогда не применяли «неприличных» слов и не вели разговоров на интимные темы. Это считалось греховным.
Поэтому чтение некоторых страниц для меня было трудным испытанием. У меня не хватало смелости прочитать кое-что из написанного. Мне приходилось, читая одну строчку, быстро просматривать последующие 3-4 строчки и пропускать отдельные слова и даже страницы. старшие замечали, что я что-то пропускаю, выражали по этому поводу недовольство. «Не спи! Читай внимательнее!» – говорил старший брат. Третий том читать было легче, в нем было меньше запретного.
1937-й и особенно 1938 год были очень щедрыми. Колхозники на трудодни получили очень много зерна, картофеля, растительного масла, меда и кормов для скота. У большинства появилась возможность приобрести не только одежду, обувь и различный инвентарь, но и велосипеды, патефоны, швейные машинки и книги. Во многих домах, в том числе и у нас, появились библиотечки. Гордостью их владельцев были книги Шолохова и особенно трехтомник «Тихого Дона». Не знаю, когда мои односельчане прочитали четвертый том романа, мне же он достался уже в госпитале в начале 1942 года.
Иван ПОЛИЩУК, заслуженный учитель Кабардино-Балкарии
Выбор читателей
Комментарии