Неприкосновенная территория. Чужую личную жизнь обсуждать не принято

Почти все свое школьное детство я ходила в Дом пионеров. Не в один кружок, а в три – последовательно: сначала в изостудию и клуб любителей природы, а потом в драматический. Каждое лето кружковцы выезжали на одну смену в загородный лагерь. Отряды формировали не по возрастам, а по кружкам: два отряда танцоров (старшие и младшие), два отряда хора, отряд любителей животных, радиолюбители, баянисты-народники, кинологи, туристы, массовики-затейники, фотолюбители и прочие.

Лагерь был во многом замечательный. В числе неоспоримых достоинств его было то, что среди педагогов не было и быть не могло людей случайных. Воспитателями были руководители кружков, энтузиасты, в основном с большим стажем. Вожатые подбирались из числа студентов-выпускников, бывших кружковцев, преданных избранному делу. Все педагоги были для детей авторитетами. Взрослые прекрасно ладили между собой, поэтому в лагере царила атмосфера творчества, дружбы и взаимного доверия. Она сказывалась и на детях. Лагерь был горячо любим всеми кружковцами – раз туда попавший не изменял ему больше никогда. Сколько родители ни предлагали путевок в другие места, дети отказывались, точно зная, что так хорошо и комфортно им не будет больше ни в одном лагере (конкуренцию выдерживали только «Артек» с «Орленком»). Шесть раз мне повезло отдыхать в кружковских сменах, и об этом времени я вспоминаю с благодарностью и самыми теплыми чувствами.Как-то случайно, не помню от кого именно, я, будучи уже старшеклассницей, узнала, что И.В. – руководитель одного из коллективов – имеет нетрадиционную ориентацию (во времена моего детства такой формулировки не было, просто говорили, что человек «неравнодушен к мальчикам»). В то время тема гомосексуальности широко не обсуждалась и не педалировалась, как сегодня. Люди, не похожие на остальных, конечно, были, но ни о какой пропаганде речь не шла. Помню свою реакцию на ставшую мне известной новость. Я, конечно, была удивлена, но точно не шокирована. Во-первых, потому что этого мужчину я давно знала, каждое лето он ездил с нами в кружковские смены и был в числе уважаемых педагогов. Внешне и в поведении он ничем не выделялся, не отличался от других взрослых. К нему (опять же могу судить только по внешним проявлениям) хорошо и дружески относились все коллеги: и мужчины, и женщины. Он был свой человек в коллективе – это могу сказать с уверенностью. Во-вторых, лицо, сообщившее мне пикантные подробности личной жизни педагога, говорило о них без ужаса в глазах, без праведного гнева и осуждения. Сказано это было как-то вскользь, будничным тоном, как говорят о чужих странностях и чудачествах. Я именно так и восприняла услышанное.Могу сказать с уверенностью, что неприязни к человеку у меня не появилось. Появилось скорее любопытство, нормальное для взрослеющего подростка: «А почему это происходит? Благодаря чему формируется эта самая пресловутая ориентация? Но тема эта не стала ни основной, ни довлеющей – много было других проблем, волновавших нас в то время. Уже учась в университете, я вспомнила И.В., читая книгу о Петре Ильиче Чайковском. Помню, что во время чтения испытала острое чувство жалости к композитору, которого природа наградила небесным даром и взамен лишила семейного счастья, доступного многим.Добавлю, что позже, работая вожатой в том же лагере, от одного из педагогов я узнала, что в самом начале карьеры у И.В. был «роман» с одним из воспитанников. Отношения были платоническими и ни к каким последствиям не привели, но история стала очевидной. Директор Дома пионеров, женщина очень властная, справедливая и имевшая среди педагогов непререкаемый авторитет, сделала ему внушение в самой строгой форме, пригрозила статьей «за растление» и увольнением. С тех пор «романов» больше не случалось. И.В. дорожил своей работой и репутацией. Кстати, он работал в Доме пионеров еще долго, ушел на пенсию совсем недавно.Честно скажу, по-человечески мне очень жаль И.В. У него никогда не было семьи, он не оставил потомства. Увлечения, безусловно, были, но обстоятельства его жизни и органическое своеобразие, изменить которые он был не в состоянии, помешали ему жить так, как бы ему хотелось. Невольник чести, заложник собственной непохожести… И последнее: на кружковцев – моих сверстников – пример И.В. никак не повлиял. Наверняка не я одна знала о его особенности. Но мы это не обсуждали.И по-моему, не надо об этом так много говорить. Личная жизнь – территория неприкосновенная. А если человек нарушает закон, причем не важно, какой он ориентации, это уже тема уголовная. И заботиться о безопасности вверенного контингента должен в первую очередь директор образовательного учреждения, а не весь коллектив.