Непридуманный роман

Петр Алешковский пишет легко и ясно, без витиеватостей и надуманностей. Книга известного писателя, лауреата премии «Русский Букер», покоряет своей простой и неповторимой интонацией. Автор исследует прошлое, о котором говорит коротко и мудро: «В детстве мы живем лишь сегодняшним днем, повзрослев, обретаем прошлое». И это обретенное прошлое, которое было настоящим для наших проводников – бабушек и дедушек, мам и пап, тетушек и друзей семьи, становится своего рода ресурсом, питательным бульоном, формирующим нас как людей, способных делиться энергией воспоминаний.

Вы согласны с тем, что каждый человек может написать о своей жизни роман? Петр Алешковский, прозаик, историк, автор многих книг, в том числе «Крепости», «Рыбы», «Жизнеописания Хорька», «Арлекина», написал книгу о детстве и юности, о взрослении, которые пришлись на 1960-1970‑е годы.

Такое детство было у многих – с откидными партами, дачными каникулами, бабушкиными пирожками и секретиками. Вы помните их, сделанных из вроде бы ненужных побрякушек, с причудливо уложенными фантиками-бусинами-проволочками и блестками таким образом, чтобы никто их не нашел. Хотя, конечно, во дворе секретики и находили, и разоряли, и делали заново. Такая она – детская жизнь, сотканная из потерь и неожиданных приобретений, которые незаметно, но формируют детскую душу, дают ей пищу для размышлений, впечатления для создания собственной картины мира и закалку. Сколько там, впереди, непознанного, а иногда сложного и едва переносимого?

Московские дворы и советская школа, подростковые бунты и семейные тайны, джинсы и пластинки «Битлз». Книга читается на одном дыхании и входит в тебя теплыми воспоминаниями, связанными с ощущением детства. Возможно, не Москвы как столицы, скорее уютного детского мира, в котором существуют не только добро и забота близких. Есть в этом мире и тревога, и несправедливость, и опасность. Щемящая и обидная, как нападки трех дефективных шалопаев, которые и убить могут. Пронзительными, как неожиданные деньги на ром-бабу и детское «тетенька» в адрес первой учительницы Анны Корниловны Якушкиной… Имя учительница обретает, когда вступается за Петра перед другим педагогом, не защитившим ученика параллельного класса, когда его грабили те самые шалопаи. «С тех пор я начал называть ее по имени-отчеству. Запомнил имя и отчество на всю жизнь, как и подпись под домашним заданием. Две маленькие буквы «ая», четко выписанные, с правильным наклоном, а от ножки «я» вниз сбегает змейка-хвостик, веселый и добрый, как улыбка моей первой учительницы», – вспоминает Алешковский.

В этом не сверхэмоциональном повествовании, ровном, выверенном слоге чувствуется умелая рука мастера, который пробуждает душу читателя к размышлениям, воспоминаниям и эмоциональному отклику, связанному с непростой порой взросления. И нет в этом процессе никакой лакировки действительности, школа представляется как место, куда необходимо ходить каждый день. Учителя не истина в последней инстанции, и полученный за сочинение «кол» можно воспринять как победу разума над серостью заштампованного советскими учебниками мышления. Просто потому, что папа восхитился и похвалил. И похвала эта взрослого, родного, недостижимого на тот момент по уровню знаний отца – крылья для подрастающего школьника. Школьника язвительного, который помнит по именам лишь настоящих учителей. Некоторые для него так и остаются биологичкой, историчкой, литераторшей…

Взрослые нынешнего поколения нередко задаются вопросом, как создать для ребенка развивающую среду, как сделать так, чтобы из него вырос человек по-настоящему творческий и успешный. Петр Алешковский в книге вспоминает о тех, кто его окружал. Дедушка, перед сном рассказывающий сказку собственного сочинения с главным героем Балумбой, летний отдых с родственниками на даче в Акатово, путешествия на байдарке, поездка в Новгород с отцом-археологом. И книги, которые были всюду. Некоторые из них мальчик читал, другие – только рассматривал…

«Домашние неустанно занимались моим образованием, но делали это походя, как бы играючи», – пишет автор и добрым словом вспоминает свою бабку, которая отвела его в мастерскую художника, путешествовала с внуком по Крыму, ненавязчиво учила навыкам описания и анализа, обязательным для любого искусствоведа.

Но детство и отрочество сменяются юностью. В ней будут и первая, закуренная в компании более старших сверстников сигарета, и вино, которое пить начинали рано, естественно, скрывая от взрослых. Будут разговоры у костра и шутки – злые, добрые, разные, первые археологические экспедиции, уже без родителей, в компании студентов и исследователей. Автор вспоминает своих друзей, не забывает одноклассников и даже соседей. У многих из них судьба сложилась по-разному или не сложилась вовсе – жили коротко, не всегда ярко.

Книга заканчивается поступлением Петра Алешковского на истфак. «…И началась совсем иная жизнь», – пишет он. К тому моменту юный студент потерял отца, который ранним утром ушел на прогулку и «не вернулся уже никогда». Пережить боль самовольного ухода из жизни родного человека Петру помогли одноклассники, которые своим неравнодушием буквально отогрели его заледеневшую душу. «След той школьной любви хранится в моей памяти и не угасает, как и все секретики, что я попытался здесь откопать и раскрыть» – такими словами завершает книгу автор, с которым читатель проделал путь от грибной молитвы малыша до размышлений о жизни уже взрослого, умудренного жизнью, но не скукой человека.

Петр Алешковский. Секретики. – М. : АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2020.