Неотвожа

Во многих детских подвижных играх есть такая фигура, как водящий. У взрослых – смотрящий, у детей – водящий. То есть тот, кто водит. Водить – значит бегать за другими и пытаться до них дотронуться, осалить, если это салочки. Или, если это прятки, нужно искать тех, кто спрятался, и, найдя, со всех ног бежать к столбу, у которого ранее стоял с закрытыми глазами, успеть дотронуться до него, выкрикнуть слова «палочка-выручалочка» (вариант – «палы-галы») и назвать имя обнаруженного. Который, кстати, имеет полное право опередить тебя и, дотронувшись, тоже что-то там крикнуть, искупив этим факт своего «раскрытия».

И если водящий тяжел на ногу, а те, за кем он охотится, быстры, аки псы борзые, он вполне может остаться с носом, даже если найдет всех до единого. Они просто обгонят его по пути к тому заветному столбу, и тогда его победа не будет засчитана. Это притом что некоторых он может вообще не найти – в таком случае ему тоже придется публично признаться в поражении. И его опять назначат водящим, вплоть до того момента, пока не найдется кто-либо менее удачливый, чем он.

Напомню, что в салочках (догонялках?) есть такое правило: если ты водишь, то есть бегаешь за другими, то тот, кого ты нагнал и до кого дотронулся, сам становится водящим. Но и тут есть свои тонкости. Скажем, если тебе удалось догнать человека и осалить его, он может повернуться и тут же дотронуться до тебя, мигом снова превратившись из водящего в обычного игрока. Или же в любой момент может крикнуть «Вне игры!» – и это значит, что саль не саль, а все равно «нещитова».

К чему я все это вспомнил?..

Дети вовсе не такие белые и пушистые, как внушают нам педагоги. Они могут быть очень даже злыми и гадкими. И нередко им под хвост может попасть какая-то вожжа, после чего они внезапно решают, например, дружно против кого-нибудь ополчиться и устроить ему «райскую жизнь». Причем мотивация тут может быть очень разной, порой достаточно совершенно пустячного повода, но в этом возрасте критически ребята рассуждать не умеют и не хотят, поэтому легко поддаются на самые разные провокации и заводятся с пол-оборота.

Вспоминаю свое детство. Мы в деревне тоже играли во всякие подвижные игры. И нередко договаривались «дружить против кого-то одного».

«А давай заводим его (до смерти)!» – вдруг предлагал кто-то, и всей силой сплоченного (пусть и на время) коллектива дети обрушивались на выбранную жертву. В результате человек превращался в вечного водящего, козла отпущения, предмет издевательств и насмешек. Сделать это, не нарушая правила, можно было, только если водящий был заведомо слабее всех остальных. Тогда, действительно, ребята легко убегали от него, а если он все-таки их салил, тут же возвращали ему его вождение. И все бы ничего, но при этом они гаденько высмеивали водящего.

Чтобы тяжкий жребий выпал именно на того, кого решено было выбрать козлом, существовали разные считалочки. А они, как известно, всегда выполнялись в стихах. Хитрость состояла в том, чтобы точно знать размер этого стиха, видеть количество игроков, понимать, с кого надо начинать счет, и заранее предугадывать, куда падет последнее слово.

В памяти сохранилась самая распространенная у нас считалочка:

Эни, бени, рики, таки,
Тарас Бульба, рики смаки,
Тэш, тэш, куматэш,
Бакус.

Что означала вся эта тарабарщина, а главное – на кой ляд там оказался герой повести Гоголя, никто даже и не пытался понять и объяснить. Просто однажды кто-то, приехав откуда-то, прочитал именно в этом варианте, и всех все устроило. Но у опытных игроков «бакус» всегда выпадал на того, на кого надо. В том числе на тех, кого было решено «заводить». Неопытные же, но одержимые аналогичным стремлением, поступали откровенно нечестно.

Например, вот еще одна всем известная считалочка:

Аты-баты, шли солдаты,
Аты-баты, на базар.
Аты-баты, что купили?
Аты-баты, самовар.
Аты-баты, сколько дали?
Аты-баты, сто грошей.
Аты-баты, выходи-ка,
Аты-баты, поскорей.

Так вот, когда счет подходил к концу и «счетовод» понимал, что жребий выпадет не на того, на кого надо, он попросту разбивал слова на слоги. И получалось так:

Аты(1)-баты(2), выходи-ка(3),
Аты(4)-баты(5), по(6)-ско(7)-рей(8).

Это, конечно, вызывало возмущение, но ведь и «заводить», по законам виктимологии, обычно пытались тех, кто не особо-то и способен сопротивляться произволу. То есть жертву по умолчанию.

Вы спросите, а что мешало водящему, видя, к чему все идет, бросить игру и просто уйти домой? О, вы плохо знаете детскую психологию! Мешало то, что в этом случае за ним закреплялось обиднейшее прозвище «неотвожа» – «тот, кто не отводил».

Этого ребенка дети встречали дружными криками: «Неотвожа! Неотвожа! Не-от-во-жа!»

А чтобы не было скучно просто так кричать, обычно использовали стихотворную форму уничтожения неугодных:

Неотвожа, красная рожа,
На боярина похожа!
А боярин – на свинью, хрю, хрю, хрю!
А свинья – на петуха, ха, ха, ха!
А петух – на курицу!
Не ходи на улицу!
Там девки живут,
Поцелуют и уйдут!

Можно ли было все это стерпеть? Чтобы тебя огульно охаивали те, с кем бы ты очень хотел дружить?! Чтобы они дразнили тебя столь обидными словами?! Чтобы намекали на то, что какие-то девки могут тебя поцеловать?! Бр-р-р!

(Cкажу больше: для тех неотвож, кто не мог реабилитироваться «в честном бою», был придуман также и ритуал «искупления грехов», пройдя через который можно было законно лишиться позорного статуса. Как? Да очень просто, через «каталочку»: ложишься на землю, тебе на спину кладут доску и качаются на ней туда-сюда всей компанией игроков… Не знаю, какой садист-подросток выдумал все это. Да, «каталочка» – нечто из ряда вон выходящее, крайности, к которым очень редко прибегали. Но эти крайности тем не менее были, и отвергать их нельзя.)

В общем, надо было как-то крутиться, чтобы не попасть впросак и не оказаться под прицелом чужой ненависти.

Вы скажете, почему же ненависти, ведь это обычное детское дурачество. Да в том-то все и дело, что когда против одного ополчаются все и начинают его гнобить, это очень трудно назвать любовью или шутками…

Хотя все-таки мне до сих пор интересно: а почему же, собственно, дети так любят прибегать к стихам, когда хотят кого-то зацепить или уязвить как можно больнее? К примеру, один ребенок что-то зажал, «зажидил», как у нас любили говорить.

Понятное дело, он жадина! Но вот, казалось бы, что мешает просто объявить ему, дескать, «ты жадина»? Не-е-ет, нужно непременно облачить это все в рифму:

Жадина-говядина, турецкий барабан!
Кто на нем играет – Колька-таракан!

или

Жадина-говядина, соленый огурец!
Под столом валяется, никто его не ест!

В свое время этот феномен мастерски отра­зил Александр Семенов в своей книге «Мурзилка и агенты Ябеды-Корябеды»:

«Не зря Соленый был любимчиком Ябеды-Корябеды. Ловок и расторопен был лазутчик. Перемахнув через забор, агент бросился бежать.
Но и Мурзилка не зря каждое утро совершал пробежки по улицам. Два шага – вдох, два шага – выдох; два шага – вдох, два шага – выдох. И вот он уже настигает Соленого.
Но коварный агент неожиданно оборачивается.
– За одним не гонка, человек не пятитонка!
И Мурзилка останавливается. Нужно срочно придумать что-то стихотворное в ответ…
– Все равно буду бежать, потому что мне тебя нужно обязательно догнать.
В ответ раздался удаляющийся хохот лазутчика.
– Нескладушки-нескладушки, и Мурзилке по макушке!
Жестокий удар получил Мурзилка… А агент убегал все дальше. Вот он уже в конце улицы, еще немного – и он скроется за поворотом.
И тут Мурзилка нашелся:
– Тише едешь – дальше будешь. Раз, два, три – агент Соленый, на месте замри!
Так был обезврежен любимчик Ябеды-Корябеды».

…В своем развитии дети проходят примерно одни и те же этапы. Сначала им очень важно, чтобы их приняли в компанию, разрешили играть вместе со всеми, сделали «своим», то есть таким же, как и остальные. Ради этого некоторые готовы пройти самые суровые испытания. Да, кому-то это более важно, кому-то менее, кто-то вообще предпочитает играть отдельно от всех. Но в целом же люди – существа общественные, стайные, и социализация для них явление вполне нормальное. А вот когда коллектив против тебя ополчается, пытается тебя вытолкнуть – это действительно ужасно. И чтобы этого не произошло, дети идут на многое. В том числе и принимают на себя роль жертвы, которую решено «заводить (до смерти)».

Потом, годами позже, каждый из них поймет: быть, как все, слушать одну и ту же музыку, одеваться как по шаблону, иметь одни и те же гаджеты – понтово, классно, клево. Однако если у тебя получается выделиться на фоне всеобщего единообразия, надев то, чего нет ни у кого, или сделав то, что не умеет делать никто, – вот это по-настоящему круто, мощно, шикарно!

Но до этого еще надо дожить…