Неосторожное слово. У шиповника колючки острые

– Надо же, шиповник расцвел! – Лариса наклонилась над колючим кустарником, вдыхая аромат, который всегда почему-то волновал ее. Увидев лежащее рядом на траве бревно, присела – на нее нахлынули воспоминания.

Тогда, десять лет назад, тоже цвел шиповник. Они с Николаем бродили по рощице, находящейся на окраине города. Он говорил о предстоящей демобилизации, расхваливал свою деревню. «Зачем он мне все это рассказывает? – недовольно хмурила она брови. – Слушать скучно».А Николай, не замечая ее нахмуренных бровей, с жаром продолжал:- Представляешь? Прямо посреди деревни – озеро!Это все больше и больше стало раздражать Ларису. Будто больше не о чем говорить. Лучше бы комплименты говорил, стихи ее похвалил…И вдруг Николай остановился:- Лариса, мы же вместе туда поедем, да? Я предлагаю тебе руку и сердце!- Что ты! – отмахнулась она. – Ни в какую деревню я не поеду! И замуж за тебя я не собираюсь. Так вот и закончился их роман, начавшийся в тот зимний вечер, когда она на одном из праздников читала в институте, где училась на последнем курсе, свои стихи.Ей долго аплодировали.А когда начались танцы, к ней подошел высокий белокурый парень в солдатской форме и пригласил на вальс. Во время танца Николай (так звали этого солдата) говорил, что стихи тронули его сердце, и слышать ей это было очень приятно. Весь тот вечер Николай не отходил от Ларисы. Но неожиданно ее куда-то позвали, и, оказалось, надолго. Когда же она освободилась, вечер уже закончился и солдата, расточавшего ей комплименты, уже не было.А спустя месяц при выходе из подъезда дома ее окликнул сосед:- Ты что пробегаешь мимо? Это же тебя парень ждет…Тут только, оглянувшись, она увидела Николая, стоявшего неподалеку, подошла, поздоровалась.- Здравствуйте, Лариса! – его глаза сияли радостью. – Я целый месяц искал. Девочки из общежития писали мне то один, то другой адрес, а оказалось… Вот, посмотрите.Лариса взглянула на поданный ей листок и рассмеялась: улица Восточная, улица Лермонтова, улица Пролетарская – чего тут только не было написано, потом перечеркнуто! И только в конце кто-то написал карандашом: улица Космонавтов, дом 11. А квартира не указана. Вот и стоял Николай возле этого дома, теряясь в догадках: туда ли пришел?С тех пор всякий раз, когда ему давали увольнение, они проводили время вместе. А в промежутках между этими встречами он присылал ей трогательные письма, куда вкладывал засушенную крохотную веточку черемухи  или цветок…Тогда ей было всего двадцать. А скоро будет тридцать!Замуж она так и не вышла: в свое время не встретила такого, с кем бы хотела соединить свою судьбу. А если посмотреть правде в глаза, замуж-то ее и не звали. Поклонники были, да, но свить с ней семейное гнездышко никто не спешил.Один за другим выходили ее сборники, ее хвалили, приглашали на разные встречи, но это уже не радовало. «Подруги все замуж повыходили, детей растят, а я как пустоцвет», – роняя слезы на пышные лепестки шиповника, с грустью думала Лариса. Корила себя, что десять лет назад оттолкнула хорошего человека, который искренне любил ее. И вдруг так ей захотелось сейчас погулять по этой рощице с Николаем, с которым так безжалостно и грубо рассталась тогда… С каким удовольствием слушала бы она сейчас его рассказы о деревне! И с великой радостью поехала бы с ним туда!Все лето прошло в воспоминаниях о Николае, и совсем не писалось.И вообще ничего не хотелось. То и дело обрушивалась на себя: «Какая же я дурочка была! Не оценила искренней любви! Носилась с собой, как с писаной торбой…»А день рождения – и не просто день рождения, а юбилей! – неумолимо приближался. Подруги уже суетились насчет подарка, а ей было невмоготу: хотелось убежать куда-то далеко-далеко, за тридевять земель!Она лишь на миг попыталась представить себе это праздничное застолье, захмелевших гостей, хвалебные тосты и пустые разговоры, и ей стало не по себе.Спустя какое-то время ее озарила простая и ясная мысль: надо бросить все и поехать в Сочи, где она любила раньше отдыхать во время отпуска. Уже на следующий день она уехала. И буквально в первый же день своего пребывания в Сочи, когда брела по берегу моря, вдруг увидела (чего она, конечно, и предположить никак не могла) Николая. Изменился он, конечно (взгляд потухший, седина на висках), но это был он! Она бы из тысячи узнала его! Он шел навстречу, держа за руку мальчика лет пяти-шести, который слегка прихрамывал. От неожиданности она остановилась, а они уже почти прошли мимо, но тут он вдруг оглянулся, и их глаза встретились. Искорка радости вспыхнула в его печальных глазах:- Лариса?- Да, Коля, это я.- Ну, здравствуй! Какая приятная неожиданность!- Для меня тоже, – не стала лукавить она.Позже Лариса узнала, что два года назад погибла в автокатастрофе жена Николая, а сын, который был тогда с нею, получил серьезную травму, и он теперь каждый год привозит его на юг.Возвращалась из Сочи Лариса совсем другим человеком: не пустоцвет она, оказывается! Есть у нее теперь и муж, и сын… “Который день в душе играет музыка,Легко переводимая в слова.Любовь моя нелепая, кургузая,Несвоевременна и мне самой смешна.Так под окном безжалостно обрубленные,Торчавшие, как палки, из земли Стволы деревьев голые, загубленныеВдруг новыми ветвями проросли”. ​Ульяна БЛЕДНОВА, учитель русского языка и литературы, БарнаулСтихотворение Весты БОРОВИКОВОЙ