Нельзя быть судьей самому себе. Тема «Естественное право». (Свобода, равенство, права человека)

Цель: формирование у учащихся представлений о правах человека, не как перечень юридических норм, зафиксированных в законодательстве, конституции, международно-правовых документах, а как категории культурные, моральные, религиозные, философские, политические.

Вопросы:

Идея возникновения прав человека.

Природа идеи возникновения прав человека.

Можно ли «обосновать» права человека такими категориями, как свобода, справедливость, достоинство?

История развития права в России.

Овца и волк по-разному понимают слово «свобода»; в этом сущность разногласий, господствующих в человеческом обществе.

Линкольн

Все люди по своей природе равны.

Гоббс

Равенство прав не в том, что все ими пользуются, а в том, что они всем предоставлены.

Сенека

Представление о человеческой свободе, достоинстве, личной независимости, общественной справедливости, из которых впоследствии выросла концепция прав человека, существовали, по-видимому, в течение всей истории человечества. Вероятно, люди размышляли о справедливости и свободе всегда. Следы подобных размышлений можно найти практически во всех великих религиозно-этических учениях древности. Европейская культура унаследовала «спор о свободе» от античности. Именно в античных полисах – городах-государствах Древней Греции – впервые прозвучали сами термины «политическая свобода», «равенство людей», «гражданские права». Именно там в VI-IV вв. до н.э. философы начали напряженно и трагически осмыслять те противоречия, с которыми неминуемо сталкивается общество, стремящееся к самоосознанию и совершенствованию.

Хотя теперь привычно звучат слова: «Я имею право…», они не всегда были столь обычны или даже просто возможны. Эти слова, например, не могли прозвучать в устах древнего грека. Те могли сказать, что правильно сделать то-то, но не имели представления об обладании правами. К правам не относились как к собственности.

Именно в античной Элладе, с ее приверженностью к логическому анализу, впервые был поставлен вопрос о происхождении общественных ценностей – в том числе таких, как свобода и право. Уже тогда некоторые философы осознали, что между стремлением к личной свободе и общественной целесообразностью может возникнуть определенное противоречие – мысль, нестерпимая для гармонического сознания древних греков.

Разными философскими школами это противоречие разрешалось по-разному. Одни (последователи Платона) требовали полного подчинения личности интересам общества. Другие (так называемые киники), наоборот, отрицали всякую ценность общественной жизни в сравнении с жизнью свободного человеческого духа. Третьи пытались примирить оба начала, пытаясь вывести их из общей основы – добродетели, или справедливости, или общего блага.

Спорили и о том, как соотносятся между собой права, провозглашаемые как нравственный императив, и права, обеспеченные законом (позитивные, как сказали бы современные юристы). Эти споры неизбежно приводили к вопросу об источнике и природе права – является ли оно лишь выражением воли законодателя или же носит высший и безусловный характер. Последней точки зрения придерживались Аристотель и стоики, противопоставляющие законам и обычаям различных полисов единый «естественный закон», не зависящий от человеческих желаний. Идее «естественного закона», трактуемого то как проявление природы человека и общества, то как выражение божественной воли, предстояло господствовать в умах почти два с половиной тысячелетия. Выраженный политический аспект концепции свободы в античном мире резко контрастирует с современными взглядами, делающими упор на свободу личности от политического контроля и вмешательства. Быть свободным означало возможность – и даже обязанность – участвовать в политической жизни.

Имели ли древние греки понятие о правах человека?

По мнению М.Бернета: справедливость – одна из добродетелей, а добродетели необходимы не только для морального благополучия, но и для счастья. Только добрые поистине счастливы…

Тот же ход рассуждений приложим и к моим обязанностям по отношению к другим людям и их обязанностям по отношению ко мне. Конечная причина, почему мы должны уважать права друг друга, состоит в том, что справедливость является существенным аспектом нашего собственного счастья.

Таким образом, с современной точки зрения перед нами ярко выраженная идеалистическая концепция. Она предполагает, что общая заинтересованность в добродетели и справедливости может быть достаточной для достижения в обществе гармонии.

Исходя из вышеизложенного, мы видим, что права, которые принадлежат всем людям, должны основываться не на афинском или спартанском законодательстве. А на божественном законе, моральном законе или естественном законе, то есть восходить к источнику, первичному и высшему по отношению к законодательным уложениям того или иного общества. Говорим ли мы о «естественных правах» или употребляем более модное понятие «права человека», исходным представлением остается то, что люди обладают этими правами прежде и независимо от какого бы то ни было гражданского порядка. Предполагается, что такие права определяют границы допустимого в законодательстве. Они происходят от норм, по которым можно судить обыкновенные законы и определять их несоответствие правам человека. Таким образом, естественным правом является любое право, которое действует повсеместно и не зависит от того, считают ли его люди действующим или нет.

По Аристотелю: Существует закон частный и закон общий. Частный закон устанавливается каждым сообществом для себя и распространяется на его членов. Он бывает как писаным, так и неписаным. Общим законом я называю закон естественный. Ведь действительно существует нечто, осознаваемое до некоторой степени каждым, какая-то справедливость и несправедливость по природе, общая для тех, кто не связан между собой сообществом или договором.

Дальнейшие размышления говорят: политическая теория средневекового христианства уделяла еще больше внимания естественному праву, которое понималось как неотъемлемая часть закона, данного Богом; и лишь после Ренессанса такие теоретики, как Гроций, Пуфендорф и Локк, заговорили о естественном законе языком более современным. Представление о естественном праве как всеобщем моральном законе, стоящем выше законов государственных, лежало в основе европейской политической мысли на протяжении более двух тысяч лет. И хотя в девятнадцатом веке оно вышло из моды, после Второй мировой войны к нему пришлось вернуться опять. В 1945 году, на Нюрнбергском процессе, естественное право послужило законным основанием некоторых пунктов обвинительного заключения против нацистских вождей.

Таким образом, из концепции «естественного закона» отнюдь не следовала автоматически необходимость свободы и равенства граждан. Вопрос о равенстве или неравенстве мог быть актуальным лишь для свободных людей. Народы, строившие свои государства на обломках Римской империи, опирались в первую очередь, конечно, не на римское право (хотя оно и играло определенную роль), а на собственное обычное право. По мере укрепления классического западноевропейского феодализма сложное сочетание правовых и социальных институтов, религиозных предписаний, философских концепций превращалось в систему норм, подробно регулирующую поведение всех членов средневекового социума. Представление о свободе, справедливости, праве вовсе не было утрачено – оно лишь невероятно усложнилось. Возникли сложные иерархические системы взаимных прав и обязанностей, свои в каждом регионе. Политическую свободу эллинов и гражданское право римлян заменили многочисленные локальные «свободы» или «вольности», относящиеся к определенным группам населения (сословиям, профессиональным объединениям, этническим группам и т.п.) и к определенным городам или областям. В эпоху позднего феодализма эти права и свободы рассматривались скорее как привилегии, основанные на обычае или возникающие в результате политического компромисса.

В определенном смысле люди приобрели более глубокие представления о свободе. В средневековой Европе эта идея потеряла, однако, свою целостность, универсальные концепции свободы перешли в область религиозных и философских представлений, политические – раздробились в разных отраслях общего права. В то же время идея равенства, также получившая мощную опору в религии и в Европе, и на Востоке, не раз становилась источником общественных потрясений. Соединение двух идей – свободы и равенства – в концепции прав человека оставалось делом будущего. Таким образом, так называемое Средневековье – это целый мир, куда более сложный и многообразный, чем предшествовавшая ему античность и последовавшее за ним Новое время.

Из истории европейского права следует, что во времена позднего Средневековья учение о естественном праве превратилось в метафизическое учение о праве. В схоластике того времени полагали, что имеются три источника права: направление античной мысли; эллинистическая естественно-правовая идея; право Божественной воли – право полученное от Бога через откровение.

Последний источник права стоял выше всех остальных. Человек должен был подчиняться непостижимой Божественной воле. Авторитетным представителем этого учения был Фома Аквинский. Сущность естественного права Фома Аквинский вывел, опираясь на здравый человеческий смысл. По его мнению, это естественное право является той основой, на которой покоятся все создаваемые людьми законы. Любой закон, который хоть немного отклоняется от здравого смысла, утрачивает свое значение как закон и становится проявлением насилия. Фома в данном случае полагал, что нарушение такого закона, утратившего поддержку естественного права и фактически ставшего проявлением насилия, не наказуемо. С эпохи реформации Лютера и Кальвина появляется тип естественного права, которое характеризуется как рационалистическое. Рационалистическое естественное право служило, наверное, сильнейшим источником вдохновения для развития европейского права после Свода римского гражданского права. Таким образом, рационалистическое естественное право, так же, как и средневековое христианское и схоластическое естественное право, основывалось на идеологическом наследии античности.

Итак, мы убедились: мысль о том, что люди почему-то обладают какими-то правами, не является для человечества совсем уж новой. Концепция индивидуальной свободы как ценности – духовной и социальной – в течение по крайней мере двух с половиной тысячелетий была предметом дискуссий среди философов, религиозных писателей ученых правоведов. Иногда эти дискуссии оставались игрой ума, интеллектуальными упражнениями просвещенных одиночек; впрочем, представления о свободе и несвободе, заложенные в той или иной религиозно-философской системе, исподволь влияли на мироощущение достаточно широких слоев населения. Бывало и так, что (в определенные эпохи и для определенных социальных групп) эти представления воплощались в юридические нормы – права, свободы, привилегии.

Ренессанс, реформация, контрреформация, абсолютистские монархии позднего Средневековья с их претензией на божественный источник государственной власти необычайно актуализировали в сознании европейцев проблему личной свободы и общественной справедливости. Но лишь в ХVIII столетии, названном Веком Просвещения, было предложено внешне простое решение этой проблемы: мысль о естественном законе, высказанная еще древнегреческими философами и подхваченная многими христианскими богословами, оформилась в стройную теорию естественного права. Теория эта опиралась на выдвинутую просветителями гипотезу о естественном состоянии человеческого общежития в догосударственный период.

Новое натурфилософское обоснование концепции, тесно связавшее «естественный закон» с социальной и правовой идеей гражданского равенства, позволило сформулировать и систематизировать первоначальное понятие об универсальных – неотчуждаемых и неотъемлемых – правах каждого человека, принадлежащих ему от рождения и до смерти.

Исторически первыми в перечне гражданских прав и свобод стали свобода совести (естественный результат двух с лишним столетий религиозных распрей и притеснений) и логически вытекавшая из нее свобода слова (первоначально – как свобода проповеди). К тому же времени относится и утверждение свободы собственности (прежде всего – как свободы от произвольных конфискаций со стороны правительства).

Во многих европейских странах шла борьба за участие граждан в управлении государством – или за расширение такого участия. В конце ХVIII века под влиянием новых философских учений возможность этого участия была также провозглашена одним из политических прав граждан и расширена вплоть до права на выбор формы правления. В конце столетия концепция прав человека была одной из главных движущих сил двух великих революций: в Северной Америке и во Франции.

Из истории концепции прав человека вытекает следующее: Эразм Роттердамский призывал к убеждению неверных примером христианской жизни. А не оружием: «…кто хочет доказать свое правоверие. Пусть действует на заблуждающихся кроткими убеждениями, дабы они одумались…»

Джон Локк выражает эту тенденцию с максимальной определенностью: «Каждый человек имеет полную и неограниченную свободу мнений и вероисповедания, которой он может невозбранно пользоваться без приказа – или вопреки приказу – правителя, не зная за собой вины или греха, но всегда при условии, что делает это чистосердечно и по совести перед Богом. Сколько дозволяют его знания и убеждения».

За поколение до Локка великий поэт Англии Джон Мильтон, опираясь на свое понимание христианства, требует свободы для христиан. В число христианских свобод входит и свобода слова. Специально обсуждаемая Мильтоном. Вот как он требует ее: «Дай мне свободу знать, говорить и аргументировать совершенно беспрепятственно, в соответствии с моей совестью. Дай мне ее прежде всех свобод». Таким образом, Мильтон мыслит только о христианском мире, но мыслит последовательно. Считая, что любая ересь имеет право на выражение, и тем более на исповедание. Правда, он считал необходимыми ограничения в отношении католицизма, поскольку считал его ответственным за уничтожение первоначальной христианской свободы. Прослеживая историю, мы видим, как меняется мотивация. Мильтон считает свободу специфически христианской. Но Локк уже не упоминает христианства: «…свобода человека и свобода поступать по его собственной воле основывается на том, что он обладает разумом, который в состоянии научить его тому закону, по которому он должен собой управлять». Эта аргументация придает правам и свободам универсальность. Распространяя их на весь род человеческий. Такое изменение концепции позволяет включить в нее еще одну важную древнюю доктрину – доктрину естественного права. В ХVII веке понятия «свобода» и «права» естественно стали интерпретироваться в рамках естественного права. Иммануил Кант, как и Локк, исходивший из разумности человека, дал следующее обобщающее обоснование правам и свободам человека: «Право – это совокупность условий, при которых произвол одного лица совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы».

Майя КОЛЯДЕНКОВА, учитель права и обществознания, Мордовия