Неистовый Виссарион российской педагогики

В.Г.Белинский – одна из самых центральных фигур в истории русского сознания XIX века.

Н.А.Бердяев

Виссарион Григорьевич Белинский (30.05(11.06).1811 – 26.05(07.06).1848) – видный социальный мыслитель, литературный критик, публицист – был выдающейся личностью, сыгравшей огромную роль в общественно-политической и литературной жизни России. Его творческий гений был всеобъемлющ, он смотрел на мир необычайно широко, стремясь постигнуть законы его развития во всей их сложности и противоречивости.

Виссарион Григорьевич в истории русской критики и публицистики – это культурный герой нового времени, деятельность которого оказала огромное влияние на развитие русской мысли и споры о котором не утихают и в наши дни.

Уже во второй половине XIX века он воспринимался как «Пушкин русской критики». А по выражению литературоведа Б.М.Мельгунова, «кроме Пушкина, ни один из классиков великой русской литературы не пользовался таким вниманием исследователей XX столетия, как первый и крупнейший русский профессиональный критик Белинский».

Да и сама критическая деятельность неистового Виссариона (так его называли и друзья, и противники) далеко выходила за рамки чисто литературной критики, ибо она становилась критически-оценочным отношением не только к литературно-художественным произведениям, но и к самим явлениям общественной жизни, ее проявлениям в науке, искусстве, нравственности, религии.

Будучи человеком больших дарований, чуткости и восприимчивости, выступив непримиримым критиком современных ему общественных пороков, он обладал неиссякаемой любовью к России, русскому народу, непоколебимо верил в его лучшее будущее.

Он, как типичный русский интеллигент, во все периоды стремился к целостному миросозерцанию. Для него, натуры страстной и чувствительной, понимать и страдать было одно и то же. Жил он исключительно идеями и искал правды, «упорствуя, волнуясь и спеша».

Чем дальше от эпохи В.Г.Бе­линс­ко­го, тем очевиднее становятся неповторимость, неразгаданность и непостигаемость его творческой индивидуальности, что и вызывает необходимость активного возвращения идей Белинского в круг современного российского образования.

Первый разночинец

Виссарион Григорьевич принципиально отличался от других русских литературных критиков и общественных деятелей 1830-1840‑х годов уже тем, что не вышел из дворянской среды и не имел в себе классических барских черт. Он первый разночинец и типичный интеллигент первой половины XIX в., когда наша культура перестала быть исключительно дворянской.

Виссарион родился 30 мая (11 июня) 1811 года в городе Свеаборге (ныне – Суоменлинна, Финляндия), крепости на Финском заливе, в семье флотского врача. Домашний уклад был религиозным, отец Григорий Никифорович происходил из семьи бедного священника села Белыни Чембарского уезда Пензенской губернии, который имел репутацию праведника и аскета. Двое его братьев стали монахами.

Отец Виссариона был незаурядным человеком. Он вначале поступил в Тамбовскую духовную семинарию, кстати, и фамилия его была Белынский, данная по обычаю, издавна существовавшему в семинариях, различать своих воспитанников по городам и селам, в которых они родились.

Но, не окончив семинарию, оставил духовную карьеру и был принят на казенный кошт в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию, крупнейшее высшее учебное заведение, снискавшее большой авторитет среди деятелей медицинской науки не только в России, но и за рубежом. С 1810 года он служил врачом в крепости Свеаборг. В официальной характеристике, выданной ему начальством Балтийского военно-морского флота, было записано, что он имеет «хорошие способности ума», владеет латинским и немецким языками и «науки по своей должности знает». Мать Мария Ивановна, в девичестве Иванова, была дочерью шкипера и происходила из бедной дворянской семьи.

В 1816 году Григорий Никифорович по болезни был уволен со службы со званием штаб-лекаря, вернулся вместе с семьей в родные края, был назначен уездным врачом в Чембаре. К 1830 году дослужился до чина коллежского асессора, вместе с которым получил право на потомственное дворянство. Однако служба Г.Н.Белинского проходила с большими осложнениями, вызванными отсутствием в его поведении слепого повиновения требованиям служебных регламентов, за что он быстро приобрел репутацию строптивого чиновника.

Демократическое и нонконформистское поведение Григория Никифоровича, безусловно, заложило архетипические основы мировоззрения юного Виссариона, как и то, что в доме отца, у его друзей и знакомых выписывались журналы, имелись библиотеки, подраставшим детям помогали приобрести свои книги. В семье Белинских регулярно устраивались праздники и литературные вечера с чтением классических произведений русских писателей. Отец научил Виссариона латыни.

Однако сам Белинский позднее описывал свое детство в трагических тонах: «Мать моя была охотница рыскать по кумушкам; я, грудной ребенок, оставался с нянькою; чтоб я не беспокоил ее своим криком, она меня душила и била. Отец меня терпеть не мог, ругал, унижал, придирался, бил нещадно и ругал площадно. Я в семействе был чужой».

Большую роль в формировании прогрессивных взглядов юного Виссариона сыграла его учеба в Чембарском уездном училище, открытом при активном участии отца и его друзей из разночинцев.

Юный Белинский отличался большой начитанностью и ненасытной жаждой знаний. Замечательную характеристику 12‑летнему ученику дал И.И.Лажечников, ревизовавший училище в 1823 году. Внимание писателя привлек выглядевший очень серьезно худенький мальчик: «На все делаемые ему вопросы он отвечал скоро, легко налетал на них, как ястреб, и отвечал своими словами, прибавляя чего не было в руководствах». На попытки ревизора сбить уверенность ученика встречными вопросами «мальчик вышел из трудного испытания с торжеством». И.И.Лажечников официально отметил успехи подростка и распорядился наградить его книгой.

В училище Белинский пробыл 4 года и по окончании его поступил в Пензенскую гимназию, где вскоре начал проявляться его в отца строптивый характер.

Виссарион в старшем классе не посещал некоторые занятия: игнорировал уроки по риторике, считая учебники по этому предмету устаревшими и саму риторику отжившей наукой, «не ходил в классы» учителя Закона Божьего. В итоге подростку было дано разрешение на свободное посещение занятий. Обучаясь в старших классах гимназии, В.Г.Белинский по поручению ее педагогов преподавал некоторое время русский язык и словесность младшим школьникам.

«Куда бежать от насилия и произвола?»

В 1829 году, недоучившись полгода в Пензенской гимназии, Виссарион поступил на словесное отделение философского факультета Московского университета, пользовавшегося большим авторитетом у передовой молодежи. Здесь он меняет природную фамилию на более благозвучную – Белинский.

Не получая денег от отца, юноша становится казеннокоштным студентом, который должен был затем отработать плату за обучение, проживание в общежитии, питание и обмундирование. Питание было скудным, общежитие походило на казарму. Все это привело к тому, что Виссарион, с детства слабый, начал хронически болеть. Белинский сообщал в письме родителям: «У меня открылась в правом боку жестокая колика, которую еще более усугублял сильный кашель. Я ужасно боюсь, чтобы болезнь моя не обратилась в чахотку».

Затем он находился в больнице почти четыре месяца с диагнозом хроническое воспаление легких и вынужден был выписаться, недолечившись. В июне 1832 года в письме брату Виссарион сообщил, что здоровье «почти невозвратно потеряно». К сожалению, со временем тяжелое состояние его здоровья только усугублялось, и чахотка рано оборвала жизнь….

Безусловно, это было для юноши достаточно тяжелое время и в социально-политическом плане. «Куда бежать от насилия и произвола? Куда сунуться?!» – восклицал Белинский. Скрыться от власти государства действительно было негде. И он, убежденный нонконформист, возглавил в университете скрытую оппозицию студенчества.

Руководимый им кружок студентов, названный его участниками «Литературное общество 11‑го нумера», стал выразителем недовольства молодежи не только новыми университетскими порядками, но и всем строем русской жизни. В этом кружке в процессе чтения лучших произведений отечественной и мировой литературы и страстных споров об истине и человеческом достоинстве формировались оппозиционные убеждения демократической молодежи университета.

Членам кружка была прочитана драма Виссариона Григорьевича «Дмитрий Калинин», проникнутая симпатией к крепостным и гневно обличавшая самодержавие. Автор резко обрушивался и на существующую систему воспитания, возмущался бесчеловечным отношением родителей к детям, показывал, как «родители-самодуры» разлагают нравственность своих детей.

Цензурный комитет признал пьесу «безнравственной, бесчестящей университет». Наказание за все эти «преступления» последовало неукоснительно – воспользовавшись длительными пропусками занятий по болезни и несдачей в срок очередных экзаменов, В.Г.Белинского исключили из университета с формулировкой «по слабости здоровья» и, что порази­тельно, по «ограниченности способностей».

В итоге молодой человек не окончил полного курса ни гимназии, ни университета.

В поисках педагогического поприща

Подавленный случившимся, молодой человек снова должен был решать, как и на что жить дальше, где работать. Все попытки обратиться к педагогической деятельности закончились неудачей. Ему пришлось перебиваться случайными заработками в качестве переводчика и поденного журналиста.

В 1834 году профессор Московского университета Н.И.Надеждин, издатель передового тогда журнала «Телескоп» и приложения к нему «Молва», знавший о философско-литературных занятиях Общества 11‑го нумера, приглашает молодого человека работать в журнале.

Своими отзывами о выходящих книгах В.Г.Белинский быстро обратил на себя внимание читателей. В «Молве» увидел свет цикл статей начинающего критика «Литературные мечтания», который принес ему известность как талантливому и самостоятельно мыслящему литератору. В эти годы Белинский активно включается в деятельность кружка Станкевича. Он сблизился с В.П.Боткиным, подружился с М.А.Бакуниным.

В 1836 году ввиду закрытия цензурой журнала «Телескоп» журналистская деятельность В.Г.Белинского прерывается, он оказывается без всяких средств к жизни (существовал только на помощь друзей и займы). Виссарион Григорьевич приступил к созданию руководства по изучению отечественной словесности, в которое (по его плану) должно было входить 8 отдельных книг. Однако этот замысел оказался нереализованным.

Также он работал над составлением новой русской грамматики, стремясь обновить и изменить устаревшие школьные учебники русского языка. В результате в 1837 году появился учебник «Основания русской грамматики для первоначального обучения». Задуманная им работа была для своего времени чрезвычайно актуальной. Однако и это издание не получило поддержки. Позже русская научная мысль признала, что руководство содержало «весьма ценные прогрессивные научные и методические идеи».

В 1838 году В.Г.Белинский становится учителем русского языка и словесности в Межевом институте, где, по собственному его признанию, «неизменно стремился проникнуть в сущность процесса воспитания». Но и здесь в силу своего нонконформизма он вступил в конфликт с руководством учебного заведения и вскоре покинул его.

На этом педагогическая деятельность В.Г.Белинского в учебных заведениях обрывается. Собственный педагогический опыт оказался краток, но он продолжал заниматься педагогикой в качестве домашнего учителя. Виссарион Григорьевич даже пытался сдать специальный экзамен, чтобы приобрести право работать учителем и в учебных заведениях, но не смог этого добиться.

«Совесть русской интеллигенции»

Так называли современники В.Г.Бе­линс­ко­го, впрочем, как и одним из властителей дум нескольких поколений.

Переехав в конце 1839 года в Петербург, Виссарион Григорьевич стал ведущим критиком журналов «Отечественные записки» (1839-1846) и «Современник» (с 1847 г.) и сосредоточил свои силы в области литературного творчества. По воспоминаниям В.В.Розанова: «Он был друг, великий и прекрасный, наших гимназических дней; у других – студенческих; но вообще – друг поры учения, самого впечатлительного возраста, первых убеждений.

Со всем этим он неразделимо, кровно сросся. Нет ни одного теперь из образованных русских людей, в крови и мозгу которого не было бы частицы «Белинского», как чего-то пережитого горячо и страстно, благоговейно и восторженно».

Свою собственную деятельность Виссарион Григорьевич воспринимал как служение наподобие монашеского или военного. Он отмечал: «Мы живем в страшное время, судьба налагает на нас схиму, мы должны страдать, чтобы нашим внукам легче было жить… Нет ружья – бери лопату, да счищай с «расейской» публики грязь. Умру на журнале и в гроб велю положить под голову книжку «Отечественных записок». Я – литератор; говорю это с болезненным и вместе радостным и горьким убеждением. Литературе расейской – моя жизнь и моя кровь… Я привязался к литературе, отдал ей всего себя, то есть сделал ее главным интересом своей жизни».

«Дающий жизнь людям»

Именно так с древнегреческого переводится имя Виссарион. Безусловно, это символично. На протяжении всей своей взрослой жизни Виссарион Григорьевич продолжал сохранять глубокий интерес к вопросам воспитания и народного образования.

Будущее русской литературы, ее всенародное значение В.Г.Белинский связывал с успехами просвещения. В публицистической и общественной деятельности он постоянно обращался к вопросам воспитания, размышлял над его целями и содержанием, методами и средствами. Педагогические проблемы, поднимаемые им, получали многостороннее освещение и в философских трактатах, и в публицистических статьях, были неоднократно предметом общественных дискуссий и журнальной полемики.

В его многочисленных работах на общие и литературные темы, статьях педагогического характера, отзывах о произведениях поэтов и писателей, 60 рецензиях на учебные и детские книги, во всем его обширном литературном наследстве он с позиций гуманизма и демократизма дал развернутое изложение своих педагогических и психологических воззрений.

В «Литературных мечтаниях» (1834), выступая как начинающий критик, он обрушился на тех, кто считал, что русский народ против просвещения и что просвещение ему не нужно и даже вредно. «Надобно, – указывал он, – чтобы у нас было просвещение, созданное нашими трудами, взращенное на родной почве. Тогда может появиться настоящая, а не подражательная литература».

В.Г.Белинского с полным правом называют основоположником просветительской концепции воспитания, основанной прежде всего на бескомпромиссных демократических принципах. Он заложил фундамент новой, гуманной системы воспитания, в которой в качестве национального образовательного идеала выступала идея всестороннего умственного, нравственного, эстетического развития Человека. «Первоначальное воспитание, – подчеркивал он, – должно видеть в дитяти не чиновника, не поэта, не ремесленника, но человека, который мог бы впоследствии быть тем или другим, не переставая быть человеком». Для этого народу необходимо просвещение.

В.Г.Белинский резко выступал против широко распространенных в его время утверждений, что природа человека предопределяет возможности его воспитания. Он, напротив, утверждал, что «природа щедро одаряет людей способностями и дарованиями, а бездарные и тупые люди – такое же редкое исключение, как физические уроды».

Сословная принадлежность человека также не должна ограничивать его право на воспитание и образование. Наделяя людей независимо от сословной принадлежности высокими интеллектуальными качествами, Белинский требовал равного для всех образования, поскольку «воспитание развивает в ребенке такие качества и черты, которые должны иметь все люди вне зависимости от их социального положения, национальности, знатности, богатства».

Согласно убеждению В.Г.Бе­линс­ко­го, не только общество должно заботиться о равном для всех воспитании, но и каждый человек должен постоянно заниматься самоусовершенствованием, воспитать в себе «искру любви к человечеству».

Емкую характеристику Белинскому-педагогу дал П.Ф.Каптерев: «В лице Белинского русская педагогия впервые доросла до сознания необходимости, прежде всего и больше всего, воспитывать человека, а цель воспитания видеть в развитии человечности. Эта основная педагогическая идея выражена Белинским вполне отчетливо.

Среди педагогической тьмы блеснул яркий луч света – было громко заявлено, что профессионал, чиновник без человека почти ничего не стоит, очень мало, а человек без сословности и профессионализма имеет все права на существование: «Кто не сделался прежде всего человеком, тот плохой гражданин». Это полный переворот в педагогии (устаревшее значение понятия «педагогическая наука». – М.Б.), новое социальное мировоззрение.

Но время было настолько глухое, мертвое, реакционное, что идеи Белинского блеснули, но не могли победить окружающей тьмы и были поглощены ею, как будто они и не были заявлены. Вообще педагогия Белинского была слишком идеалистична, возвышенна, благородна, чтобы она могла оказать какое-либо практическое действие, она была слишком не ко двору, не ко времени. «Неистовый Виссарион» был человек горячий, увлекающийся всякого рода благородными идеями – и своими, и чужими, – которые он приобретал».

«Человек есть существо общественное»

Целью воспитания Белинский считал подготовку бесстрашных борцов за лучший общественный строй, при котором не будет эксплуатации, угнетения, а все люди станут равноправными гражданами своей свободной Родины. Главным в поведении человека является неустанная борьба с общественным злом, с отжившими косными общественными порядками, а не сочувствие ближнему или углубление в свой внутренний мир.

«Основной вопрос воспитания, – отмечал В.Г.Белинский, – заключается в том, должно ли детей воспитывать так, чтобы они могли уживаться с обществом, или должно желать, чтобы общество сделалось способным уживаться с людьми благовоспитанными». И считает верным утвердительный ответ на второй вопрос.

Цель истинного воспитания – содействие формированию такой личности, «живоносным» началом которой служит «любовь к человечеству, понимаемому в его историческом значении». С эволюцией взглядов Белинского этот программный образ теряет первоначальный характер отвлеченного гуманистического идеала и все больше приобретает черты активного общественного борца с социальной несправедливостью, способного любить человечество «по-маратовски». Воспитание такой личности требует целенаправленного развития в ней целого комплекса духовных, эмоциональных и волевых качеств.

Не только разум как способность к познанию истины и чувство как орудие любви интересуют В.Г.Бе­линс­ко­го, но и воля как способность к действию в реальных условиях. Он горой стоял за всестороннее участие воспитанников в общественной деятельности. Именно это участие, а не индивидуальная борьба с самим собой в целях нравственного совершенствования есть основной путь нравственного воспитания человека.

Личное совершенствование человека возможно только в правильно организованном обществе. Он искренне верил в абстрактное справедливое общество, которое может быть построено при помощи просвещения и воспитания и охватывает все сферы и виды воспитания. Поэтому у В.Г.Белинского центр тяжести перемещался с процесса воспитания и перевоспитания отдельных индивидуумов на отыскание путей изменения общественного устройства.

«Народность обыкновенно выпускается у нас из плана воспитания»

По убеждению Белинского, в отечественной педагогике происходила недооценка принципа народности в воспитании, общечеловеческое отрывалось от национального. Он считал, что настоящий человек не может быть равнодушным к судьбе своей Родины, ибо «кто не принадлежит своему Отечеству, тот не принадлежит и человечеству». Нельзя любить человечество, оставаясь равнодушным к судьбе родной страны, как невозможно бороться за счастье всех людей, не участвуя в борьбе за улучшение жизни своего народа.

Из разработанной им теории народности литературы Виссарион Григорьевич сделал педагогические выводы о необходимости воспитания детей в духе любви к своей Родине. Белинский призывал формировать у детей положительные качества, присущие русскому народу, – смелость, находчивость, стойкость духа и трудолюбие.

Обращаясь к воспитателям и детским писателям, В.Г.Белинский призывал их давать детям «как можно больше общечеловеческого, мирового, но стараться знакомиться с этим через родные и национальные явления». Резко осуждал он молодых дворян, которые не умеют «написать русской строки без орфографических ошибок».

Считая, например, что человечество вне национальностей лишь логическая абстракция, Белинский подчеркивал важность развития в человеке чувства национального достоинства и любви к Родине, заставляющего «пламенно желать видеть в ней осуществление идеала человечества и по мере сил своих споспешествовать этому».

«Теперь не понимают – после поймут»

Осенью 1845 года Белинский пережил сильный приступ болезни. В последующие годы здоровье становилось все хуже и хуже: у него развивалась чахотка. А.И.Герцен так описывал Белинского: «Когда он чувствовал себя уязвленным, когда касались до его дорогих убеждений, когда у него начинали дрожать мышцы щек и голос прерываться, тут надобно было его видеть: он бросался на противника барсом, он рвал его на части, делал его смешным, делал его жалким и по дороге с необычайной силой, с необычайной поэзией развивал свою мысль.
Спор оканчивался очень часто кровью, которая у больного лилась из горла; бледный, задыхающийся, с глазами, остановленными на том, с кем говорил, он дрожащей рукой поднимал платок ко рту и останавливался, глубоко огорченный, уничтоженный своей физической слабостью».

Весной 1848 года у Белинского возобновилось удушье, кашель опять мучил его днем и ночью. Он редко выходил из дому и чаще стал повторять, что жить ему остается недолго. До последней минуты жизни Виссариона Григорьевича две женщины преданно и самоотверженно ухаживали за ним – его жена и свояченица.

На их руках он умер утром 26 мая (7 июня ) 1848 года. А.В.Орлова, свояченица Белинского, вспоминала о последних часах жизни критика: «Вдруг с невыразимой тоской, с болезненным воплем говорит: «А они меня не понимают, совсем не понимают! Это ничего: теперь не понимают – после поймут».

Он умер «вовремя», потому что в руки жандармов попало распространенное во многих списках его письмо к Гоголю, за одно чтение которого был приговорен к смертной казни Ф.М.Достоевский. Виссариона Григорьевича встретил на Невском проспекте комендант Петропавловской крепости Скобелев и сказал ему: «Когда же к нам? У меня совсем готов тепленький каземат, так для вас его и берегу». А управляющий III отделением собственной Его Величества канцелярии Л.В.Дубельт «яростно сожалел» о смерти Белинского: «Мы бы его сгноили в крепости».

Открыто выражать свое сочувствие умершему было запрещено. Даже его имя не позволялось упоминать в печати.

…Похоронная процессия шла молча по улицам Петербурга. Немногие друзья провожали тело Белинского до Волкова кладбища. К ним присоединились несколько неизвестных. Они оставались до самого конца печальной церемонии на кладбище и следили за всем, хотя следить было ровно не за чем.

Неистового Виссариона отпели, и друзья бросили молча по христианскому обычаю горсть земли в его могилу, в которой уже начинала проступать вода…

Белинскому, конечно, очень не повезло с историческим временем, но, как известно:

Времена не выбирают,
В них живут и умирают.

<…>

Что ни век, то век железный.

<…>

…обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время – это испытанье.
Не завидуй никому.

Александр Кушнер

Историк русской литературы П.Н.Са­ку­лин емко заметил: «Белинский – не миф, не легенда, а подлинный и огромный факт русской действительности. Его тень витает не только в классах нашей школы, над тетрадями ученических сочинений: он не только «патрон учителей русской словесности»: его дух реет над всей русской литературой, он патрон всей русской интеллигенции. Его место давно уже определено нелицеприятным судом истории: его имя свято. Давно уже Белинский находится за чертой досягаемости».

Михаил БОГУСЛАВСКИЙ, заведующий лабораторией истории педагогики и образования Института стратегии развития образования РАО, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО, почетный работник науки и высоких технологий РФ, лауреат знака «Золотое перо «Учительской газеты»-2020»