Недетский вопрос государственной важности

Наш собеседник – член Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности, первый заместитель председателя Международной ассоциации суворовских, нахимовских и кадетских объединений «Кадетское братство», генерал-лейтенант Алексей ШИШКОВ.

– Алексей Николаевич, кадетское движение развивается семимильными шагами. Но оно неоднородно. Часть учреждений – под эгидой силовых ведомств, другая – Минобрнауки, региональных и местных властей…

– То, что есть, движением я бы называть не стал. Существует сумма образовательных учреждений, отнесенных к разным ведомствам, которые называются суворовскими военными училищами, Нахимовским ВМУ и возрождаемыми кадетскими корпусами, классами и даже кадетскими садами (есть и такие, как ни парадоксально это звучит!). Все это образует неустойчивую, разрозненную систему, которая не выстроилась и не организовалась потому, что 15 лет назад, когда кадетство в России обрело вторую жизнь, идея была выдвинута обществом, а «верхи» в лице законодателей в ходе работы над законом «Об образовании» оставили ее без внимания или просто прозевали.

В итоге в законе нет даже упоминания о кадетской системе образования и воспитания, нет ни строки о кадетском компоненте. А между тем это 70 кадетских корпусов, находящихся в ведении Минобразования, и 19 учебных заведений Минобороны, МВД, МЧС, Погранслужбы ФСБ, Минюста. В итоге выросшее и окрепшее благодаря инициативе снизу движение оказалось вне нормативной базы. Но необходимость законодательного закрепления кадетского образования и воспитания – только первый срез проблемы.

– Что, по вашему мнению, нужно прописать в Законе «Об образовании»?

– Прежде всего, кадетское образование (все многообразие военно-учебных заведений этого профиля, включая суворовские военные училища) должно быть определено как самостоятельная форма обучения, потому что любой кадетский корпус – это пансионат закрытого типа с особым режимом обучения и уровнем, обеспечивающим воспитанникам начальное военное образование как первую ступень непрерывного военного образования.

У нас в гражданской сфере 3 уровня образования – начальное, среднее, высшее. Школа – лицей (техникум) – институт – эта схема давно и надежно работает. А в военной составляющей образования – нонсенс – звена начального военного образования нет. Среднее (училища и институты) и высшее (университеты и академии) – существует, а начального вроде как и нет. Вот эту-то нишу и должны заполнить СВУ, НВМУ, кадетские корпуса.

– Каким должно быть начальное военное образование? Что необходимо изменить в системе этих учебных заведений?

– Для начала – вернуться к

7-летнему сроку обучения в них. Такой подход обоснован 300-летней практикой кадетского образования и воспитания.

14-15-летний подросток, приходящий в СВУ или кадетский корпус, приносит пусть небольшой, но существенный опыт соприкосновения с криминальной средой, алкоголем, наркотиками и т.д. Он пусть не до конца, но уже сформировал мировоззрение, определил жизненные ценности, ориентиры. Но выбор этот не всегда верен. Вот и получается, что офицер-воспитатель начинает работу с кадетом не с воспитания, а с перевоспитания. В этом смысле 10-11-летний мальчишка – более плодотворный объект воспитания. В нем легче воспитывать идеалы, которые мы хотим видеть в гражданине нашей страны, формировать морально-деловые и иные качества.

7-летнее обучение также позволит давать воспитанникам на начальном этапе более глубокие общеобразовательные знания с постепенным добавлением знаний профессиональных, сугубо военных или специальных. Если кто-то сомневается в обоснованности такого подхода, пусть поинтересуется статистикой: сколько суворовцев и нахимовцев того времени, когда учились 7 лет, и нынешних оканчивали учебные заведения с золотой или серебряной медалями? В те времена система работала на результат, на подготовку высокообразованных и высококультурных военных. Но в конце 1960-х гг. было принято необдуманное, на мой взгляд, решение политического и военного руководства СССР о переводе на 3-х, а потом и на 2-летний срок обучения. Система обучения и воспитания, рассчитанная на долгосрочный период, была сломана, девальвирована сама идея, заложенная при образовании в 1943 г. суворовских и нахимовских военных училищ.

Замечу, что недавно образованный Совет старейшин при Международной ассоциации суворовских, нахимовских и кадетских объединений «Кадетское братство» обратился с письмом в адрес Председателя Правительства РФ, в котором предложил вернуться к 7-летней практике обучения. 28 марта пришел ответ за подписью одного из заместителей министра образования и науки РФ. В нем говорится, что органы исполнительной власти не видят препятствий на пути осуществления этой идеи. Значит, необходимы корректировки программы реформирования военного образования, потому что не дело, когда в военные вузы поступает в процентном выражении больше выпускников кадетских корпусов Минобразования, нежели воспитанников СВУ и кадетских корпусов Минобороны.

– Что еще необходимо сделать?

– Назрел вопрос создания единого центра управления кадетским образованием и воспитанием. Даже, наверное, не управления, а координации, потому что управлять процессами в разных ведомствах будет сложно. А появление координирующего органа, в который вошли бы представители всех заинтересованных структур, – проблема неотложная. Именно этот объединенный центр и должен проводить согласованную, единую государственную политику в сфере кадетства.

В целом необходимо четкое разделение военно-учебных заведений начального уровня. СВУ, НВМУ, кадетские корпуса силовых ведомств существуют на деньги федерального бюджета и, по сути, выполняют госзаказ на подготовку будущих госслужащих, в том числе силовых структур. Вторая группа – общеобразовательные учреждения, которые мы называем кадетскими корпусами, отнесенные к ведению Минобрнауки и содержащиеся за счет региональных и местных бюджетов.

Почему необходимо подобное структурирование? Да потому что нужно в обязательном порядке провести лицензирование самого наименования «кадетский». Это позволит избежать перекосов, о которых я говорил вначале по поводу кадетских детских садов. То же самое касается девичьих «кадеток», что вызывает отчасти справедливые нарекания по поводу излишней милитаризации отечественной школы. Хотя тяга к военизированной форме обучения и у детей, и у их родителей вполне понятна. За ней стоит, прежде всего, стремление к порядку, определить раннюю профориентацию подростка, желание получить качественное образование и прочный барьер от влияния негативных явлений жизни, наконец, просто элемент увлекательной игры…

Корпуса, прошедшие лицензирование и соответствующие статусу (а его еще предстоит разработать), должны таковыми остаться. Все остальные мы предлагаем преобразовать в военные гимназии и лицеи. В истории кадетского образования России был период, когда во время царствования Александра II в результате реформы Милютина 1863 г. корпуса были переименованы в военные гимназии.

Это должно стать не только сменой вывески, но и отражением реально существующего положения вещей. Если выпускники СВУ и кадетских корпусов силовых ведомств по большей части ориентированы на учебу в военных вузах и службу в Вооруженных Силах, других войсках и службах, то воспитанники «гражданских» «кадеток» имеют право выбора. Это может быть и госслужба, в том числе военная, и сфера муниципального управления, и бизнес.

Так что прежде чем объединиться, нам нужно размежеваться.

– Все кадетские учебные заведения независимо от ведомственной принадлежности объединяет ряд общих проблем. Одна из них – дефицит профессиональных офицеров-воспитателей…

– Беда сегодняшнего кадетского образования и воспитания в том, что у нас не выработана система их подготовки. Я, например, своего первого офицера-воспитателя – прекрасного офицера-фронтовика и Человека с большой буквы – буду помнить всю жизнь: так много он мне дал. А что сегодня? Ряд военных вузов выпускает офицеров-схоластов, не имеющих кроме академических знаний ни реальных навыков армейской службы, ни опыта работы с людьми. Я уж не говорю о желании большинства из них работать с детьми. Так что уверен: говорить об этой проблеме надо очень громко.

С другой стороны, примеров того, что в войсках много людей, которые могут с радостью и желанием работать с подростками, тоже немало. Если посмотреть на офицеров-воспитателей из тех, кто уволился из Вооруженных Сил, и начальников кадетских корпусов не только Минобороны, но и Минобрнауки, становится ясно: мы богатейшая на кадры страна. Другое дело, что «селекции» как таковой в этом направлении не ведется, да и говорить о престиже профессии можно с большой натяжкой. Но опыт московских, красноярских, донских, кубанского кадетских корпусов убедительно доказывает, что люди хотят и умеют работать с подростками, даже получают второе педагогическое образование, несмотря на возраст.

Мы должны понимать: профессионально подготовленный воспитатель – очень тонкий и дорогостоящий инструмент. Его надо беречь и создавать благоприятные, льготные условия для его деятельности. На нем экономить нельзя. Значит, нужны поощрительные, в том числе и материальные, стимулы. Должна быть особая шкала званий, окладов и многое другое.

– Образование объявлено одним из важнейших национальных проектов. Прямо говорится, что «успешная реализация проекта позволит обеспечить системные изменения по основным направлениям развития образования России, а также будет эффективно содействовать становлению институтов гражданского общества и современного образовательного менеджмента». Звучат слова, что поддержку получат наиболее эффективные и успешные образовательные практики, чтобы они дали обществу примеры качественного образования, обеспечивающего прогресс и профессиональный успех. Но о такой составляющей, как кадетское образование, объединяющее тысячи подростков по всей стране, в концепции проекта нет даже упоминания. Как это понимать?

– Это огромный пробел в концепции нацпроекта, что еще раз доказывает: в обновлении нуждается огромный законодательный пласт, включая не только Закон «Об образовании», но и законы «Об обороне», «О воинской обязанности и военной службе», «О статусе военнослужащих», другие законы из военного пакета. Если мы хотим двигаться вперед, развивать инновационные формы обучения (а разве кадетские учебные заведения таковыми не являются?), надо выработать на этом поле новые «правила игры».

Говоря об участии государства в этом деле, уверен: давно пора возродить забытую, но очень важную форму попечительства. Оно стало бы и своеобразной формой гражданского, общественного контроля над сферой кадетского образования и воспитания. Ничего нового в этом не будет. Вспомним, что в России все члены царствующей семьи были шефами полков, юнкерских училищ и кадетских корпусов. Так, цесаревич Алексей был шефом Морского корпуса, а главным шефом кадетских корпусов и начальником военно-учебных заведений был великий князь Константин Константинович.

– В наше время такой патронаж представлен единичными примерами. Знаю лишь одного политика – спикера Совета Федерации Сергея Миронова, который является попечителем Санкт-Петербургского суворовского военного училища. Где же остальные наши политики, бизнесмены?..

– Важно, чтобы и исполнительная власть, и Федеральное Собрание поняли, что кадетские корпуса – это их смена, те сегодняшние мальчики, которые придут управлять страной, строить и защищать ее. В кадетских корпусах растет будущая военная и гражданская элита России, которая будет определять ее место в мире. Значит, те, кто носит гордое имя кадета, имеют право требовать особого внимания к себе, к своим проблемам.

– Но почему молчат законодатели, те, кто сам был суворовцем (а таких в парламенте России немало), не пытаются переломить ситуацию?

– Были попытки разработки и принятия федеральной целевой программы «Кадеты России». Помню, как минимум, 3 попытки ввести в законодательство понятие «компонент кадетского образования». Но все они были отклонены Госдумой. Почему? Да потому что у части моих коллег-парламентариев есть твердое убеждение: Закон «Об образовании» достаточно емкий, чтобы вместить в себя все возможные формы образования, которые могут осуществляться путем реализации дополнительных образовательных программ. При этом они забывают, что кадетское образование имеет свою специфику, нет госстандарта начального военного образования, нет еще многого, без чего невозможно развитие кадетских корпусов.

Понимаю упрек, скрытый в вопросе. Свою задачу как законодателя вижу как раз в том, чтобы пробить стену непонимания и добиться, чтобы соответствующие изменения в законодательство были наконец внесены.

– И верите в успех?

– Верю, иначе не занимался бы этим.