На чтение: ≈ 8 мин.В проекте БУПа совершенно правильно сделан акцент на IT, мы и в вузах не дооцениваем их, не понимая, что это целая культура науки, культура коммуникаций, культура любой деятельности. Это акцент правильный, но он неактуализированный и выглядит как процесс, не видно, чем все закончится, какой результат даст.
В Высшей школе экономики очень много иностранного языка, но я считаю, что чем дальше, тем меньший смысл он имеет. Есть 600 аудиторных часов на иностранный язык, есть госэкзамен. Меня не колышет этот госэкзамен, меня колышет, чтобы экзаменующиеся получили бессрочный сертификат, реальные компетенции на всю жизнь. Точно так же и с IT.
Совершенно правильно, что ввели экономику и право, просто потому, что вектор исторического развития страны радикально изменился и мы наконец хорошо начали это понимать. 15 лет назад ребенок выходил и играл ту роль, которую до того играли и мы, – роль «винтиков». Теперь ребенок может играть 30, 40, 50 ролей уже в восемнадцать лет, и он что-то о них должен знать. Не о предмете, а опять о результате. Он должен выйти с набором компетенций. Мне это тоже нравится.
Мне нравится профильная школа. То, что произошло с профилями в БУПе, мне тоже нравится, хотя о профилях мы еще всерьез не говорили.
Что я хочу пожелать разработчикам проекта БУПа? Во-первых, все-таки в мировой практике общего образования (я имею в виду его самую элитную практику) есть понимание уровней предметного освоения. Условно говоря, математика есть 150 часов и есть 300 часов. Александру Сергеевичу Пушкину, у которого был ноль по математике, дать ноль часов, другому ребенку – 150 часов, третьему – 300. Это правильно, это шаг к индивидуализации. В новом проекте БУПа этого шага пока не сделано. Я не согласен и с тем, что в новом БУПе появились степени свободы, степени свободы урезаны. Разработчикам поставили жесткий предел, и они в этот предел были вынуждены влезть. Если мы посмотрим разницу между обязаловкой и общими предметами, то эта разница будет в пределах 10 процентов. Раньше, между прочим, было 30 процентов.
Я, конечно, понимаю вслед за Михаилом Евграфовичем Салтыковым-Щедриным, что жесткость наших законов сильно смягчается необязательностью их выполнения. Директора школ не будут следовать этим жесткостям, но вот об уровнях нужно думать – они должны быть разными. В этом плане следует подумать о введении различия между ядром и неядром. Здесь все напрашивается на формулу Козьмы Пруткова. Он о многом нас предупреждал и многое нам советовал делать. Он сказал «Бди!» один раз, а вот о том, что «Нельзя объять необъятное!», повторял неоднократно. Есть ядро, и все согласятся, что ядро начинается с математики и русского языка. Но ведь и об остальном можно подумать. В вузах этот процесс, совершенно очевидно, пошел и пошел как процесс деления базисного учебного плана на три части. Если не осваивается хоть одна дидактическая единица, отчисление неизбежно. Дальше – элективы, когда ребенок строит себя сам. А из этих элективов еще часть выводится на бесконтактное образование, потому что простой предмет, который в принципе справочного характера, не ведет ни к знаниевому образованию, ни к навыковому образованию, ни к ценностному образованию, его вполне можно свести к чтению книжки, выполнению двух компьютерных контрольных, этим и ограничиться. По крайней мере, на моем поле таких предметов десятки.
В новом БУПе нет связи с технологиями. В западной модели общего образования словесность и филология вообще не считаются гуманитарными предметами. Это герменевтика. Там нет списка предметов для прохождения, как у нас – с сотнями произведений. Там есть пять – десять произведений, и ребенок должен на основе полученных знаний об орфографии и других реконструировать смысл. Вот чему его нужно научить – реконструкции смысла. Поскольку он выучивается этому, он читает сам. Могу сослаться на самого себя: у нас есть лицей при филиале ВШЭ, мы просто попросили учителя делать то-то, то-то и то-то, не проходя этого списка произведений. Через месяц мы получили результат: переполненную библиотеку, сегодня уже неудобно говорить с детьми, потому что они читают то, чего я никогда не читал. Мне последние 20 лет зарубежную литературу читать некогда, а они ее читают, не уходят из библиотеки. Как только золотым ключиком им открыли дверцу, они сразу туда пошли.
Когда мы не говорим о технологиях, мы по-прежнему имеем между детьми и великой русской литературой Марью Ивановну, как непроницаемую стенку, хотя даем ей огромный ресурс и будем доказывать, что этого ресурса еще мало.
В БУПе есть предмет «Экология Москвы и устойчивое развитие». Относясь с невероятным уважением к Геннадию Алексеевичу Ягодину, я думаю, что введение такого предмета в базисный учебный план – большая ошибка. Если это сделано по указанию свыше, то мы возвращаемся не туда и назад, потому что есть другой человек, которого я уважаю и который тоже может сказать: «Почему бы не ввести психологию в школьный курс?» Я категорически против расширения предметов и абсолютно его не понимаю. Если что-то нужно сделать с загрязнением природы, окружающей среды, давайте сделаем. Это не проблема школьного образования, это проблема законов, это проблема нагрузки на издержки. Как экономист, я могу долго рисовать, как и что будет сдвигаться, как это элементарно решается совсем другим путем. Если нужно ввести «Экологию» или «Психологию», нужно что-то сжать в БУПе, но из чего? Из того, что фундаментально? Расширить нельзя, потому что за этим следит Роспотребнадзор. Вводить новое из-за того, что у нас в Москве есть достойный человек, который что-то придумал? У нас в столице много достойных людей…
Если что-то вводить по приказу, то ничего не поделать, но если отдать на обсуждение общественности, «Экологию Москвы и устойчивое развитие» не введут, потому что есть вещи, где у нас просто провалы и этот ресурс ограничен.
А в принципе материал для БУПа есть, база есть, но сама по себе основа и шаги вперед сделаны.
Выбор читателей
Комментарии