Не нелеп ли экзамен? Особенно такой…

Если все-таки смириться с неизбежностью экзамена, то каким ему быть? Что проверять? Сугубо школьные знания, которые и остаются-то по эту сторону школьного порога, перешагнув который наш недавний ученик тут же впадет в синдром безудержного забывания большинства из того, чему его так ревностно учила школа? Например, тому, как писать “сочинение на литературную тему”! Где, когда, в какой жизненной ситуации нашим ученикам придется писать “сочинение на литературную тему”? Особенно если учесть его школьный “стандарт”…

А если “не придется”, чем оправдать преобладание в старших классах “сочинения на литературную тему” среди письменных работ учащихся, так называемых “творческих”, а тем более – превращение этого заведомо схоластического, безжизненного “творения” выпускников в итоговую, экзаменационную работу, по которой судят и ставят оценку по литературе.

Но если бы экзаменационное “произведение” выпускников было бы только бессмысленно. Оно – вредно, ибо оборачивается профанацией литературы, глумлением над шедеврами классики, предназначенными совсем не для того, чтобы “на материале” их пробавляться косноязычием и скудоумием, тем более письменно (нет ничего взыскательнее и коварней письменной речи, о чем школа напрочь забыла!); творения гениальных художников стали школьным предметом для того, чтобы их читать и перечитывать: легко ли этим искусством овладеть? Можно позволить себе и обсуждение их, спор, а еще лучше – тончайший анализ, если ему в силах научить словесник, но – в живой, эмоциональной речи, не решаясь перевести наши робкие (даже если они по-своему и “гениальны”) попытки истолковать Достоевского в равнодушие или косноязычный восторг письменного высказывания. Жанр экзаменационной работы и литература – тем более “две вещи несовместные”, особенно если учесть сложившиеся “тематические” традиции…

Я бы еще принял тему “Как я читаю…(Пушкина, Тютчева, Достоевского…)”, но тут же спохватился: а можно ли перенести на бумагу живое, непосредственное чувство, особенно – эстетическое?.. “Мысль изреченная есть ложь”. А “изреченное” чувство? Между прочим, на художественное творение, особенно на музыку и поэзию, отзывается прежде всего сердце. Не об этом ли – не в предостережение ли нам – лермонтовские строки: “Есть сила благодатная /В созвучье слов живых,/ И дышит непонятная, / Святая прелесть в них…”?

Сочинение же, как любое высказывание, особенно “учебное”, “школярское”, должно “непонятное” истолковать, об’яснить, а значит, лишить поэзию той “неиз’яснимости”, тайны, которая и делает ее поэзией… Это все равно, что писать сочинение по “Органной мессе” И.-С.Баха или “Лунной сонате” Л.В.Бетховена…

А вот последняя выдумка министерства. По теории литературы! “Конфликт как основа сюжета”… Для студента-филолога? Или… абитуриента филфака? Как и тема, эффектно замыкающая экзаменационные новации: “Рецензия на прочитанную книгу”. Невинно звучит, не правда ли? Но вот беда: “рецензия” – это жанр литературной критики, ему учат в Литинституте, на отделении критики…

Совсем иное должно стать экзаменационной работой выпускников – при том не “по литературе”, а “по русскому языку и литературе”, а может быть, короче – просто “по русскому языку”. Разве в это понятие не входят вершины родного языка – литературная классика! Сочинение на так называемую “свободную тему”, “размышления”, конечно же, “по личным впечатлениям”, о том, что близко, значимо, дорого автору экзаменационной работы, в том числе и как читателю, “на чем держится мир” для него, если воспользоваться заглавием когда-то потрясшего нас романа И.Мераса, в частности и “Мир литературы”.

ЧТОБ В СЛОВЕ ВЫРАЗИТЬ СЕБЯ – так я бы определил смысл экзаменационного сочинения в его двух нераздельных ипостасях: МЫСЛИ и РЕЧИ.

Илья АРКИН,

заведующий отделом филологического и художественного образования

Московского областного ИПК