Не наступить на бабочку. Сюжеты для рассказа

Урок литературы… Горючая смесь мыслей и эмоций. Часто – неожиданных. Тропа в параллельный мир – мир шумных, ясноглазых, серьезных, веселых, забавных людей. Иду по тропе осторожно, ощущая себя то ли проводником в джунглях, то ли героем Брэдбери: не наступить на бабочку!

Самые звездные минуты – минуты наслаждения открытием. Открываем не только тайну слова – друг друга. Каждый урок – сюжет для небольшого рассказа. Или романа? Столько сюжетных линий – и все пересекаются! А в романе, как и в жизни, от серьезного до смешного… Сами знаете сколько.

«Повесть о Петре и Февронии Муромских». Спрашиваю:

– Ребята, вы не задумывались: почему Феврония не излечила Петра сразу, а оставила один струп? Вылечила бы и отпустила с Богом.

Выслушиваю несколько ответов. Вдруг поднимает руку сероглазый философ Владик (не от мира сего: вечно в эмпиреях, а тут снизошел – видно, проблема заинтересовала). Говорит убедительно, сопровождая монолог выразительными жестами (мол, что же тут непонятного?):

– Она же молодая была совсем! А все девчонки ждут принца на белом коне. Вот она и не захотела упустить свой шанс. Петр ведь все-таки был князь. То есть тот же самый принц.

Женская половина класса разворачивается в сторону Владика. Надо видеть, как девчонки испепеляют его глазами. Но Владик невозмутим: он там, в мире мысли. Спустился на минуточку на грешную землю, почуяв интересное, и нет его. Девчонки, оправившись от оскорбления, загудели, мальчишки улыбаются и с любопытством смотрят на них. Теперь можно и до истины добираться!

Перемена. За дверью кабинета литературы шум, беготня. Детки выпускают пар. Выхожу. Двое школяров держат третьего. Завидев меня, обхватывают его за шею и упоенно скандируют:

– Поймали птичку голосисту

И ну сжимать ее рукой!

Хрипит бедняжка вместо свисту,

А ей твердят: «Пой, птичка, пой!»

Неисповедимы пути твои, поэзия! Просачиваешься в жизнь сквозь любые щели. Интересно, был бы доволен Гаврила Романович?

Некрасов. «Русские женщины». Игорь долго и нудно рассказывает, как губернатор уговаривал княгиню; перечисляет все аргументы старика и вдруг (похоже, сам себе надоел) резко заканчивает:

– «Да что вы, как дура последняя, поедете туда, – говорит ей губернатор».

«…Жизнь со всего размаха ударила тебя в сердце тупым ножом обиды. И ты закатился бешеным криком боли, призывом на помощь.

Но и тут не дрогнул ни один мускул на лице жизни… Смирись, смирись!

И ты смирился».

Это Иван Бунин. «Цифры». Не ожидала, что тема сочинения-миниатюры «Тупой нож обиды» так заденет моих мальчиков и девочек. Пишут. Тишина – мертвая. Нет – живая! Такое ощущение, что я в поле высокого напряжения. Это не обычное сочинение – они все сейчас там, в той точке своей жизни, где ударил их в сердце тупой нож обиды. Неужели так больно? Мы, взрослые, в вечном своем цейтноте думаем, что у наших детей все игрушечное. Наивные мы люди!

Помнятся обиды раннего детства: не купили игрушку (дорогая!); взял без спросу модель корабля, уронил, она сломалась – целый час «родители читали лекцию про то, как плохо совать свой нос куда не надо»; малышка нечаянно уронила новогоднюю елку, игрушки разбились – представьте ее горе, а тут еще папа: «Зачем ты полезла к этой елке!», рыдания неостановимые, но «утром мы с папой помирились».

Взрослеет душа. Взрослеет, когда все внимание в семье – новорожденному. Ты ревнуешь к нему родителей. Но идет время, и обида твоя тает, и сегодня, здесь и сейчас ты, «пользуясь случаем», просишь у брата прощения.

Хотя бы ради этого стоило писать сочинение.

Мария СИДОРОВА

Мирный, Архангельская область