Не наша музыка. Кто «заказал» российское образование?

«Учительская газета» провела социологический опрос. Нашим читателям предложено было ответить на вопрос: «На чем основано реформирование системы оплаты труда учителей, проводимое в последнее время?» Результаты опроса, опубликованные в 13-м номере «УГ» за 25 марта этого года, с одной стороны, предсказуемые, но с другой – несколько неожиданные, дают повод для размышлений. Собственно говоря, вопрос планировался как провокационный, однако мнение, которое высказали большинство респондентов, заставляет задуматься: туда ли движется маховик реформ…

Реформирование системы основано на перераспределении средств в результате сокращения «лишних» работников – считают 65 процентов опрошенных. 21 процент уверен в том, что в основе реформы лежит дифференциация зарплаты в зависимости от результатов педагогического труда. 14 процентов респондентов сочли, что реформа основывается на увеличении бюджетных расходов на образование.

Таким образом, подавляющее большинство респондентов уверены в том, что проводимая реформа системы оплаты труда педагогов не что иное, как перераспределение денег, высвободившихся в результате массовых увольнений.

Продолжим изучение общественного мнения и обратимся к 12-му номеру «Учительской газеты», где приведены результаты другого опроса. «Сколько в среднем получает учитель в вашем регионе?» – отвечая на этот вопрос, респонденты не проявили единодушия. Напротив, разброс оказался достаточно велик: 40 процентов опрошенных назвали «вилку» в 6-8 тысяч рублей, 25 процентов – более 15 тысяч, 24 процента – 2-4 тысячи, 11 процентов – 10-12 тысяч. О чем это говорит? О лоскутности финансового «одеяла». Причем чрезмерной. О расслоении не только нашего общества, но и страны в целом. Недаром вопрос, как сохранить целостность образовательного пространства России, становится сегодня столь актуальным.

Заглянем в историю нашего государства. Россия в разные исторические периоды оказывалась перед выбором. В свое время русские выбирали религию и остановились на православии из-за пышности его обрядов. Иногда нас принуждали делать выбор. Я имею в виду монголо-татарское иго. Недавно услышал интересную, на мой взгляд, трактовку этого исторического события. Русские (вероятно, по причине разобщенности) вынуждены были выбирать, кому подчиниться – западным завоевателям или азиатским. Предпочли азиатских, поскольку они требовали платить лишь дань вовремя, а западные – те изнутри нас хотели взять, идеологию свою насадить…

Однако это дела давно минувших веков. Вернемся в день сегодняшний. Реформы в стране идут полным ходом, можно сказать, революционно. Но каждая революция рождает реакцию. Консерваторы, а в образовании их немало, считают, что мы движемся в прозападном направлении, бездумно калькируя то, что прижилось (а чаще не прижилось) западнее Гринвича. Мол, идеологию свою насаждают, улучили наконец подходящий момент.

Рассмотрим позицию, которую в определенном смысле разделяют те самые 65 процентов наших респондентов. Начнем сначала, с 90-х годов, когда система образования, как, впрочем, и вся наша страна, испытывала, мягко говоря, финансовые затруднения. Долги перед учителями росли в геометрической прогрессии, исчисляясь триллионами рублей. В научно-исследовательских институтах системы образования зарплату не выплачивали месяцами… Кризис прежней системы был налицо. Образовался вакуум, который поспешили заполнить представители новой системы, в высшей степени продвинутые. 50 миллионов долларов – в такой сумме исчислялся первый транш Всемирного банка в российскую систему образования. Незадолго до того, как эти миллионы «переплыли» океан и оказались в России, «Учительская газета» организовала «утечку информации» из Московского представительства Мирбанка, дабы познакомить образовательное сообщество с целью готовящегося займа. Представитель банка очертил ряд направлений, на развитие которых будут даваться деньги. Среди этих направлений – реструктуризация сети образовательных учреждений и переход на нормативное финансирование. Причем четко оговаривалось, что деньги даются не «на проедание», а на модернизацию системы. Кстати говоря, среди намеченных Мирбанком направлений была и модернизация коммунального хозяйства учебных заведений. Однако здесь реформаторы наткнулись на чисто российские трудности: ставить счетчик воды в школе, где нет водопровода и, пардон, канализации, весьма проблематично…

А теперь проанализируем основной мотив заказанной Мирбанком «музыки». Реструктуризация сети и нормативное финансирование – два тесно связанных процесса. Настолько тесно, что фактически один вытекает из другого. Навязший у всех на зубах принцип нормативного финансирования «деньги следуют за учеником», по сути, является механизмом реструктуризации. Происходит перераспределение финансовых средств вслед за перераспределением контингента учащихся. Реформаторы называют это здоровой конкуренцией среди образовательных учреждений. Дескать, лучшая школа будет набирать больше учеников (а следовательно, и средств), а худшая, чтобы выжить, – постарается стать лучше. Детская наивность или тонкий расчет? Скорее всего, второе. Расчет на то, что перераспределение (которое зачастую происходит в «добровольно-принудительном» порядке и никак не коррелируется со здоровой конкуренцией) уничтожит малокомплектные сельские школы, а за счет высвободившихся средств учителям базовых школ можно поднять зарплату. Что, собственно, и происходит. Очевидно, это и имели в виду 65 процентов опрошенных, скептически относящихся к реформе системы оплаты труда учителей.

Возникает вопрос: а зачем Мирбанку реформировать наше образование за свои деньги? Ну, во-первых, не за свои. Заем – это не грант и не подарок. Его российское правительство возвращает с процентами – семь процентов годовых. Срок возврата – 15 лет. А потом не стоит забывать об идеологической составляющей, которой мы в свое время (чуть меньше тысячелетия назад) сумели избежать, правда, дорогой ценой. Теперь не вышло…

И все-таки зачем? Экспорт собственного опыта? Но мы знаем, что в Англии, например, эксперимент с нормативным финансированием не удался. От этой идеи отказались. Что же касается Америки… Недавно слышал рассказ одной знакомой, вернувшейся из Штатов. Ей не повезло. В самой богатой стране мира у нее украли деньги и документы. Оказаться на чужбине в такой ситуации – удовольствие ниже среднего. Правда, знакомые в беде не бросили, приютили, покуда из посольства не прислали по Federal Express временное удостоверение личности. Приютили не бесплатно – предложили дать несколько уроков в муниципальной школе. «Я не могла привыкнуть к тому, что несколько девочек в классе были на различных месяцах беременности, а мальчики во время урока разговаривали громче меня, – призналась потерпевшая. – Конечно, никаких книжек и тетрадок у них не было. Ручек тоже. Складывалось впечатление, что моя миссия заключалась лишь в том, чтобы войти в класс и сдерживать в течение урока натиск подростков, рвущихся на улицу играть в футбол»…

Подобный опыт вряд ли стоит импортировать. Если что и перенимать у американцев, так это уровень оплаты тяжелого труда педагогов. Их зарплаты, мягко говоря, удивляют наших учителей. Кстати, и американцам есть чему подивиться в России: права на свои крохи, называемые зарплатой, российские педагоги теперь должны доказывать. Я имею в виду стимулирующую часть зарплаты, которая по новой системе дается не всем и не всегда, а лишь избранным, особо отличившимся, угодившим родительскому сообществу, директору, ученикам. В одних регионах, внедряющих новую систему оплаты труда, распределением стимулирующего фонда занимаются школьные советы, в других – сами учителя ставят себе оценки, а потом эти оценки рассматривает администрация, понижая, как правило, баллы во избежание перерасхода средств. А ведь это удар по авторитету учителя. Причем очередной, вслед за серией ударов.

А вот еще один удар. И по авторитету, и по карману. Хотелось бы знать, в какой стране мира (кроме России, разумеется) базовая, то есть гарантированная, часть зарплаты педагога ставится в зависимость от параметров, не зависящих от самого педагога. Здесь уж, наверное, ни о каком импорте чужого опыта речи не идет. Чистое ноу-хау. Я имею в виду «ученико-час» – экономический механизм, снижающий зарплату учителя, если его класс не набирает «проектную мощность», то есть норму учеников.

Круг замкнулся: деньги, которые бродят за учениками по нашей обширной стране, уходят не только из школ, но и из карманов конкретных учителей.

Новая экономика привнесла в нашу жизнь новые термины. Модными стали заимствованные слова типа «транш», «миссия», «команда». Возвращаясь к разговору о заатлантических миллионах, свяжем эти понятия в единую цепь. Транши произведены, миссия (то бишь целеполагание) определена, команда по освоению средств сформирована и действует.

Попробуем задаться вопросом: как долго эта цепь будет раскручивать маховик реформ? Если рассматривать процесс с точки зрения кривой Гаусса, приняв горизонтальную ось за временную, то обороты сегодня, скорее всего, достигли максимума – ведь мы сейчас находимся примерно на середине временного интервала между получением первого займа и концом выплаты долга. После максимума Гауссиана идет на спад. Подчинятся ли реформаторы математическому закону? Трудно сказать. Для них экономические, безусловно, важнее, а с экономической точки зрения долги надо не только отдавать, но и отрабатывать.

Думаю, что команда будет экспериментировать еще, как минимум, лет восемь – два президентских срока. Правда, как показывает практика, в России они «трансформируются» в один… Дотянет ли терпеливый российский учитель до «результата»?