Не молчи!

– Мерзавцы… – сдавленным голосом произнесла женщина. Она была в зале. На сцене перед женами и родителями погибших моряков сидели высшие офицерские чины. – Вы боитесь за свои погоны! А там, на дне, – наши дети…

Оператор неотрывно следил за ее лицом, показывая его крупным планом. Оно было каменным. И только глаза пламенели… Как бы это точнее сказать… Дикие, страшные.

– Мерзавцы, – еще раз едва слышно произнесла она и упала в обморок…

Я выключила телевизор. Ночью поднималась с постели несколько раз: передо мной как наяву вставало ее лицо. И невозможно было уйти от него ни в сон, ни просто в забытье. Не знаю, что думают те, от кого зависело спасение 118 моряков “Курска”. Но теперь знаю – они ничего не сделали потому, что боялись потерять погоны.

Самое страшное, что произошло в России за последние десять лет, на мой взгляд, это то, что ведущими фигурами в нашей жизни стали посредственные люди. Именно в эти дни мой восемнадцатилетний сын озадачил меня вопросом: “Почему посредственные люди устраиваются в жизни лучше, чем одаренные?”

– Это не одно и то же: жить и устраиваться, – попыталась возразить я.

– Ты права, конечно. Только сегодня все акценты у нас смещены. Сегодня умение устраиваться – наиболее ценное качество, оно приносит материальное благополучие. А жажда денег еще никогда не была так сильна.

– Думаю, это временно. Нас долго держали в бедности, не разрешали даже и мечтать о богатстве. Сейчас маятник качнулся в другую сторону: слишком много говорим о деньгах, слишком уж мечтаем о богатстве. Когда-нибудь все уравновесится, и рубль снова станет тем, чем ему и надлежит быть, – рублем, не более. А коли так, стоит ли ради него идти на подлость?

– Но…говорят, деньги не пахнут? Чины, должно быть, тоже.

– Возможно, для кого-то и не пахнут. Я знаю человека, который всю жизнь унижался ради того только, чтобы стать начальником. И не потому ведь он стремился к должности, чтобы приносить пользу делу. Благородная цель по определению не может толкать человека на низость. А вот посредственность понимает, что только так и может устроиться в жизни. И, устроившись, держится за свое кресло мертвой хваткой.

– Где-то читал, что все люди делятся на две категории: на палачей и жертвы.

– Посредственность не может стать ни тем, ни другим. Она – посредственность. И всегда невиновна. Не надо думать, что она хоть когда-нибудь признает свою вину. (Только очень сильные и уверенные в себе люди строят свои отношения с миром по честным правилам). Ни за что не несет ответственности. Только приспосабливается. У нее одна цель: жить сыто. И ради этого она готова отдать на заклание все.

– Но… Разве мы – не звенья одной цепи?

– Не надо думать, что наша боль хоть чуть-чуть всколыхнет эту посредственность. Боль сама по себе ничего не может.

– И что же делать? Терпеть?

– Точно не знаю. Может быть, надо просто, как та женщина, даже падая в обморок, говорить, кто есть кто.

Светлана ЦАРЕГОРОДЦЕВА