На чтение: ≈ 12 мин.Случилось как-то, что на одной неделе в корпункт обратились по поводу конфликтов в коллективе разные люди, но с одинаково страстным призывом помочь немедленно, иначе быть беде. Немедленно не получалось: не позволяло срочное задание редакции. Но было время обдумать ситуации и действовать поточнее. А возможно, и с чьей-то помощью: звонившие спрашивали адрес хорошего психолога или психиатрической экспертизы. В первом случае речь шла о том, что одинокая и скандальная молодая женщина не занимается в классе воспитательной работой, а лишь своей карьерой – готовит кандидатскую, ездит на все платные семинары, называет коллег “серостью”, “отсталым элементом”, “футлярчиками”, пишет бесконечные докладные дирекции и стремится стать заведующей кафедрой вместо заслуженной учительницы, которая ее же и вырастила. Коллеги считают, что здесь либо психопатия, либо интрига, невоспитанность, беспардонность, а значит – профнепригодность.
О другой ситуации рассказала автор нашей газеты: ее подругу, молодую, талантливую и самоотверженную, буквально съедали в коллективе всякие “клуши”, которые и сами работать не умеют и ей не дают. Погрязли в семейных заботах, ничего не читают. Либо у них дети, либо болезни, словом – “болото”. Ее все они ненавидят, создали невыносимые условия. Она увольняется.
Каково же было мое удивление, когда, обратившись, наконец, к столь пламенным сюжетам, я узнала, что речь идет… об одних и тех же людях. Еще того “страньше”, как говорила сказочная Алиса: оба враждующих лагеря заключили перемирие либо просто поустали, но дружно выступили против молодого психолога, который пытался разобраться в ситуации. Теперь она увольняется.
Не менее горькую историю поведали в другой школе: там долго тлел конфликт с тайными слезами и явными демонстрациями “своей правоты”. Наконец, администрация пригласила разрекламированных психологов, провели тестирование и тренинги. В результате атмосфера накалилась так, что стало совсем невыносимо. Люди больше не интересовались ни работой, ни политикой, ни даже сроками зарплаты: обсуждалось лишь то, как кто на кого посмотрел, что сказал, как хлопнул дверью, с кем уходил с работы…
К сожалению, за десяток лет существования психологической службы в школе таких историй в моих блокнотах – десятки. Последняя совсем ошеломила: группа пятиклассников, собранных из разных школ, колотила своего тщедушного товарища, у которого недавно умер отец. Классный руководитель отвела двоих “инициаторов” к директору. Помогло ненадолго. Тогда их отправили к психологу. В результате мальчонку избили большим составом и более жестоко.
– Ну как не прийти в отчаяние? – спрашиваю заведующую кафедрой психологии Новосибирского педагогического университета Елену Ивановну Николаеву, физиолога и психолога, автора нового учебника для вузов и научно-популярных книг по психологии. – Столько мучились лучшие люди, мудрые педагоги, чтоб создать эту службу, открыть факультеты психологии, дать школе ставку психолога. И что же – не нужно все это?!
– Конечно, нужно, – улыбается моей риторике Елена Ивановна, – но нужна именно хорошо организованная служба, поддержка, сопровождение учебного процесса. Нужны грамотные, квалифицированные психологи. А то, о чем вы рассказываете, – это профанация, имитация деятельности, незнание своей роли и границ своей службы. Отсюда – всякие курьезы, и не только. Вот сейчас на школьного психолога родители подают в суд за тестирование ребенка без их ведома. Они считают, что это психологическое насилие, что результаты тестирования могут быть использованы для манипуляций, что приглашение к психологу нарушает права ребенка. Сами они рассматривают психолога как… психиатра. Для них это одно и то же.
– Думаю, что основания для беспокойства в условиях нашей правовой и психологической безграмотности у этих родителей есть, – вспоминаю и я подобную жалобу из другой школы.
Там из благих побуждений провели тестирование детей всего класса перед родительским собранием. Тесты – детские работы, выполненные на листочках, – объединили в альбом, предъявили учителям, которые их и смотреть не стали, а затем – на собрании – показали всем родителям по очереди. И пока альбом плыл по партам, росло возбуждение: слишком доминировали у одного из мальчиков агрессивность, мрачное настроение, негативное отношение к школе… В результате родители дурно отзывались о бедном “подопытном” дома, не разрешали с ним дружить, просили пересадить его за другую парту, а потом и… убрать из класса.
– Считаю, что тестирование нужно только психологу. Результаты его, как и медицинская карта, должны быть для всех в нашей ситуации закрыты. Например, я их не фиксирую, консультируя родителей или учителя, чтобы и в дальнейшем никто не мог воспользоваться ими во вред ребенку. Но правила требуют вести документацию. Тестированием же молодые психологи увлекаются безмерно, поскольку это несложно и востребовано администрацией. Это и есть имитация деятельности, – говорит Николаева.
– Что же происходит?
– А происходит то, что службе самой нужна серьезная образовательная, правовая и, может, главное – финансовая поддержка. Судите сами: ставка школьного психолога – 500 рублей, будь он хоть начинающим, хоть профессором. Квалифицированный психолог – не тот, что на курсах “переквалифицировался” из несостоявшегося педагога, – квалифицированный специалист сейчас такую сумму получает за одну консультацию. Кто же идет в школу? Либо новички, которые лет через десять станут профессионалами, либо на подработку, либо – чаще всего – в хорошую гимназию, престижную школу, квалифицированный психолог идет ради собственного ребенка, не имея возможности выплатить “добровольный спонсорский взнос в фонд школы”. Ситуация проста: нет денег – нет хорошего специалиста – нет необходимого качества.
– Но ведь приходят и много молодых, умных, закончивших хорошие психологические факультеты, а результата нет…
– Сама ситуация в школе пока безграмотна по отношению к психологу. Все хотят его использовать в своих целях: директор – чтобы через психолога воздействовать на учителей, учителя – чтобы манипулировать детьми. В случае конфликта должны меняться обе стороны “процесса” с участием психолога. Но никто не хочет меняться сам, хотят лишь давить на психолога, чтобы он надавил на “противную” сторону. Вот почему в школе нужен квалифицированный зрелый психолог. Молодой не может противостоять давлению директора и сказать ему: “Вы сами должны измениться, изменить свой стиль”. Не может он и учителю сказать: “Дети не виноваты, вы ошиблись”.
То же и с родителями: либо пугаются и оскорбляются, либо не хотят меняться, изменять домашнюю ситуацию. Тогда все тесты не имеют смысла. Семейной психотерапии не происходит. Ребенок не может быть психотерапевтом своих родителей.
Сама Елена Ивановна, автор учебника психологии для первых классов и пособия для учителей, апробировала свою программу в 130-й школе, где ее уроки психологии вызывают неизменный интерес и у первоклашек, и в 8-х классах, и в выпускных. Эти курсы – обязательные! – ставят в разных возрастных группах разные задачи. Первоклашек учат описывать свои чувства и передавать другим. Анализировать свои эмоции. Снимать страх. Разговаривать с разгневанным родителем или учителем. Общаться со сверстниками: есть специальные уроки “дарения-благодарения” и т.д. В 7-8-х классах: как добиться признания сверстников, как понять себя. Как сказать “нет”. Отстоять свою личность и не быть одиноким… Это не теоретизирование, не изучение науки психологии, а обучение поступку, действию, чувству. Научить психологически и грамотно действовать во всех житейских ситуациях: не манипулировать людьми, не интриговать или требовать, не давить психологически, а договариваться.
– Другое поле для психолога – работа с учителями. По группам и параллелям. У учителей начальной школы не всегда полное приятие педагогов средней – лучше работать с ними отдельно. В начальной школе – гиперопека, в 4-5-х классах – требование самостоятельности, которой нет. Отсюда и конфронтация. Падают успеваемость, интерес к учению, к школе. Здесь особая проблема – критерии оценки, технология оценивания. И неосознаваемое постоянное насилие в школе через попытки вызвать чувство вины – у ребенка, у учителя, у родителей на собрании. Но психологу не стоит вмешиваться в конфликт и принимать чью-то сторону: лучше не заходить в учительскую и не поддерживать с кем-то одним близких отношений. Действовать через обучение и тренинги.
И третья сфера приложения сил начинающего психолога, который не должен пытаться объять необъятное, – работа с отдельными классами и группами детей, остро нуждающихся в психологической помощи. Формировать коллектив из класса. Формировать отношения в группе. Перестать тестировать “массы” и начать работать с проблемными группами. При этом избавившись, конечно, от своих психологических проблем – этому посвящается чуть ли не половина времени при хорошем образовании, настоящей подготовке психолога в престижном университете.
Галина ФРОЛОВА
Новосибирск
Выбор читателей
Комментарии