не был здесь 13 лет. И в то же время я возвращался сюда чуть ли не каждый день. В памяти, в беспокойных снах. Сегодня я снова лечу в Афганистан в заезженном, но до боли реальном ТУ-154, который с опозданием в семь часов доставляет меня в Термез.

А дальше все знакомо. Вьедливая и бюрократичная узбекская таможня. Дружественный пограничный контроль. Дружественный в самом деле. Паспорта изучают столь симпатичные девушки-прапорщицы, что грудь невольно бугрится колесом, а с языка срывается пара-другая уместных шуток. Но девушки улыбаются грустно. В спину звучит чисто по-матерински: “Возвращайся, служивый!” – “Обязательно буду!”.

Мост Дружбы через Амударью, и сразу за ним – уже Хайратон. Афганщина, как до сих пор шутят друзья. Здесь у времени свои законы. У афганцев календарь лунный, и живут они в 1375 году, во что верится как-то сразу. Древние горы, неизменные барханы, флегматичные верблюды, задумчивые ослы, невозмутимые и непостижимые для европейца люди. За годы пребывания я ни разу не видел кричащего в гневе афганца.

Впрочем, есть и перемены. Помню Хайратон громадной базой материально-технического снабжения. Под открытым небом было все. Бульдозеры и калоши, гаубицы и подсолнечное масло, “Беларуси” и школьные тетради. Вся неохватная братская помощь Союза. Сейчас в городе появились железобетонные двухэтажные дома, бесчисленные глинобитные мазанки, всепроникающие разнокалиберные дуканы (по-нашему – торговые палатки – Лужкова на них нет!).

Афганская граница тоже наделена всеми официальными атрибутами. Паспортный контроль, ворота, которые можно закрыть на замок. Отличие лишь в том, что визу можно получить тут же, и важный на вид пограничник готов вам налить зеленого чая, даже не дожидаясь просьбы.

Наконец все формальности позади, и две веселые “бурубухайки” (так мы называли машины) мчат нас в Мазари-Шариф. Эти без возраста машины, кажется, помнят даже конницу Буденного, которая когда-то, увлекшись погоней за басмачами, углубилась в эти края на сотню-другую верст. Пустыня. Сильно потеснившие дорогу барханы. С ними сражается беженец из Кабула, пытающийся противостоять своей лопатой неумолимому натиску природы. Ему бросают гроши из окон проезжающих машин. Никто его не посылал на эту работу. Он сам ее нашел. Жить-то надо.

Смотрю по сторонам. Чувствую, что в вечном ландшафте не хватает какой-то важной детали. Да, нет двух многокилометровых топливопроводов, по которым гнали солярку и бензин для наших (и не только) войск. Вместо них – цепь ям, которые можно принять за окопы. Топливопроводы так текли, что даже местная пустынная почва “перенасытилась”. Уровень грунтового топлива, если можно так сказать, поднялся до 80-90 см от поверхности земли. Так что местные предприниматели, вырыв ямку, просто черпали его ведрами, зарабатывая деньги на собственные дома, машины, гаремы, посылая хвалу аллаху и советскому прапорщику.

ерез полтора часа мы в столице северного Афганистана – Мазари-Шарифе. Город переживает настоящий бум. Сюда устремляются со всей охваченной войной страны люди, деньги, товары, техника. Мазар, как его называют афганцы, растет на глазах. Как грибы, поднимаются новые дома, школы, магазины, мечети. Не тронуто временем и осколками одно из самых главных святых мест мусульман – Мавзолей Али, брата пророка Мухаммеда. Я видел его многократно. И каждый раз открываю заново пронзительно сияющие голубые купола, изящные минареты, неисчислимые стаи белых голубей.(Поверье гласит, что это души усопших). Только посланец небес мог сотворить такое.

На улицах – столпотворение. Одни покупают, другие продают. Причем последних, кажется, значительно больше. Бродячие дервиши, замасленный мастеровой люд, стайка смешливых, симпатичных лицеисток в форменных черных платьях с белоснежными шарфиками, неприметные тени женщин в паранджах, караваны верблюдов с дровами, серьезные ишаки, свирепые джипы, ласкающие глаз “волги” и “москвичи”, знающие себе реальную цену БТРы, местные такси с баранами, людьми, курдюками на крыше, капоте и в багажнике. Все это шумит, пахнет, дымит, движется с разнопеременной скоростью в непредсказуемых направлениях. Есть даже отчаянно жестикулирующие регулировщики. Но никто на них не обращает внимания. И они, кажется, жонглируют палочкой для собственного самоутверждения, старательно отрабатывая зарплату.

Москвичу, зашуганному гаишниками, это трудно перенести в больших количествах. Во всяком случае Саша Колпаков, корреспондент “Московского комсомольца”, проведший полтора года в Чечне, закрыл глаза, зажал голову руками и с тихим стоном сполз с сиденья. Справедливости ради надо сказать, что оружия на улицах гораздо меньше, чем в нашей столице. Гражданским людям носить его категорически запрещено. Военные тоже этим не злоупотребляют. Во всяком случае никто в чайхану, магазин или гостиницу с “калашниковым” не прется.

Сегодня судьбу Афганистана вершат три силы. Генерал армии Абдурашид Дустум, его недавний заклятый “друг”, а ныне первый союзник, также генерал армии Ахмад Шах Масуд и движение “Талибан”, интересы которого представлял на недавних переговорах в Мазари-Шарифе министр внутренних дел Пакистана. Есть еще президент Раббани. Но сегодня это просто старый, уставший человек, потерявший фактически всякое влияние и укрывшийся от внешних невзгод в Таликане без армии и денег. В не лучшем положении находится и некогда жестокий и грозный Гульбеддин Хекматияр. Именно его люди разрушили, сожгли, разграбили в Кабуле богатейший Советский культурный центр и наше посольство.

После того как Хекматияр отверг помощь Ахмад Шаха Масуда и сдал Джелалабад талибам, где потерял почти все свои вооруженные отряды, перешедшие на сторону противника (говорят, что они были просто куплены за 5 млн. долларов), политический вес премьер-министра стал также незначительным. Сегодня удел этого человека – искать более-менее надежный и теплый угол в Баглане.

о оставим их в покое и вернемся к главным фигурам. Встреча с Абдурашидом Дустумом состоялась в резиденции Исламского национального движения Афганистана – в городе нефтяников и газовиков Шибиргане. Этот центр провинции Джузджан заметно отличается от других городов. Видно, что он был тщательно спланирован – широкие прямые улицы, правильные перекрестки, много зелени, буровые вышки, аэродром с невероятным количеством локаторных антенн, транспортные предприятия. Под стать ему и резиденция – громадная территория, бассейны, фонтаны, павлины, тканые картины, хрустальные люстры, роскошные номера.

Я ожидал, что Дустум торжественно спустится к нам по одной из парадных лестниц, но генерал ожидал нас в большой рабочей комнате. Перед этим мы были предупреждены, что приглашены просто в гости, это, казалось бы, исключало всякие политические и официальные вопросы. Тем не менее Дустум начал с комментария происходящих в стране событий. Он, в частности, сообщил, что довольно долгое время поддерживал прямой контакт с руководителями движения “Талибан”, по существу поощряя их борьбу с правительством Раббани, которого так официально и не признал президентом Афганистана. По договоренности с ним талибы захватили Гиришк и Герат. Им оказывалась экономическая помощь. Дустумовские специалисты ремонтировали их боевые самолеты и вертолеты.

Беспокойство охватило генерала после захвата талибами Джелалабада. Тогда он послал им первое предупреждение о недопустимости расширения зоны влияния. Но к тому времени их уже опьянил военный успех. Они захватили Кабул, где учинили дикую и бессмысленную казнь над Наджибуллой, которую не одобрил никто, даже ближние и дальние вдохновители. Далее талибы через Джабаль-ус-Сирадж и Чарикар двинулись к Салангу, потребовав пропустить их “караван мира” в северные провинции. Дустум ответил ультиматумом. В нем говорилось: вы хотите мира на севере – он там установлен давно, хотите безопасности – она обеспечена, хотите установить законы ислама – они соблюдаются. Обьединенный ответ Дустума и Масуда был суровым. Позднее я насчитал десятки искореженных танков, джипов, грузовиков с зенитными установками, принадлежащих ранее движению “Талибан”. От них еще исходил запах горелого железа, резины, а на склонах местные жители показывали трупы “воинов аллаха”.

Когда Дустум говорит, что у Совета обороны Афганистана достаточно хорошо подготовленных сил, чтобы захватить Кабул, в это верится без особых колебаний. По пути мы заглянули в старую крепость Балх, в которой сегодня базируется резервная дивизия. По приказу командира весь ее личный состав через 8-10 минут стоял в полной боеготовности на плацу, а танки были вытянуты в колонну. Думается, что семнадцать лет непрерывной войны повлияли уже на генетический код нации. В то же время лидер северных провинций хотел бы избежать необходимости прямого захвата Кабула. По его словам, давно прошли те времена, когда для владения страной достаточно было захватить ее столицу. Во-вторых, уличные бои неизбежно приведут к большим жертвам, особенно среди мирного населения. В результате значительная часть гражданских может перейти в лагерь талибов. В этих условиях более приемлемым видится метод постепенного выдавливания противника из осажденного города. Чему, кстати, будет способствовать и приближающаяся зима. Отвлекая Дустума от военных планов, я спросил его о предполагаемом политическом устройстве Афганистана. На что он ответил, что его намерения сугубо мирные: организовать в Мазари-Шарифе конференцию с приглашением всех влиятельных политических и военных деятелей страны, включая бывшего короля Захир Шаха, наметить на ней шаги по прекращению боевых действий. Далее создать коалиционное правительство, в котором были бы представлены интересы всех национальностей и группировок, а затем уже готовить условия для проведения всеобщих выборов. Конференцию предполагалось начать 6 ноября, но пришлось перенести из-за отставки правительства Бхутто.

Продолжая тему, Дустум заявил, что хотел бы установить добрые отношения со всеми соседями, и особенно с Россией. Хотя бы потому, что очень многое построено здесь российскими специалистами, работает большое количество нашей техники, которую невозможно бесконечно поддерживать без сервиса и запасных частей. Но не это главное. Нельзя забывать, что Россия и Афганистан исторически были в дружественных отношениях. Еще в 1919 году они взаимно помогали друг другу преодолеть международную изоляцию. Мне показалось, что генерал говорил искренне и убежденно. Далее наш путь пролег через Пули-Хумри к Чарикару.

ассвет встретили на Саланге. Какая это радость – смотреть на мир не через прицел, не через бойницу, не пряча голову и не выискивая жертву! Как мелок и нелеп человек на фоне этих древних гор, бездонного голубого неба и всепробуждающего Светила. Но вот лучи скользнули ниже по склону, коснулись покореженной техники, солдат-минометчиков в теплых бушлатах, но в калошах на босу ногу, заиграли на камне единственного уцелевшего памятника-родника нашему бойцу, и мысли вновь вернулись к земному.

Встречу с легендарным Ахмад Шахом Масудом перенесли на вечер. Мы решили пощекотать себе нервы и поехали на линию, как говорят военные, огневого соприкосновения с талибами. Противостояние между сторонами пролегло по кишлаку Карабах, что всего в каких-то 10-12 километрах от Кабула. От кишлака уже мало что осталось. Вернутся ли сюда люди? Впрочем, они есть. За уцелевшими дувалами – танки, БМП, зенитная установка. Экипажи жуют виноград, совершают намаз, отгоняют огнем зазвеневшего в высоте бомбардировщика талибов. Солдаты всех войн похожи друг на друга. Эти отличаются только тем, что они в чалмах. Перед нами – залитая солнцем и совершенно пустая дорога на Кабул. Тягостное впечатление. Оно усиливается еще больше после рассказа нашего сопровождающего Абдубасира, личного охранника Масуда, о зверствах талибов, которые накануне вырезали пассажиров трех автобусов, ехавших с севера. Мужчин, способных носить оружие, среди них не было. Басир рассказывает о клиньях, забитых талибами в головы солдат-масудовцев, о средневековых головных уборах, через которые на голову жертвы выливается кипящий жир. Надсадное гудение бомбардировщика становится все настойчивее. Наш охранник с тревогой поглядывает вверх. Наконец не выдерживает, чуть не силой заталкивает нас в “тойоту”, и шофер-хазареец мчится, почти не касаясь дороги. Но не мы в этот раз были целью. Кассетные бомбы упали рядом с резиденцией Масуда, о чем и поведали нам крестьяне, показывая свежие осколки.

Встреча с Ахмад Шахом состоялась ближе к ночи. Он вошел легко, неслышно. Худощавый, сильный, красивое гордое лицо горца. Одеждой не отличается от своего окружения. На вопросы отвечает коротко, конкретно, изящно обходя нежелательные.

– Господин генерал, каким вы видите будущий Афганистан ?

– Народ выступает за единый и неделимый Афганистан. Я сделаю все возможное, чтобы сохранить его целостность.

– Возможно ли создание единых вооруженных сил с генералом Дустумом ?

– Мы всегда выступали за создание общих вооруженных сил. С нашей стороны никогда не было препятствий. Я уверен, что скоро мы дойдем до такого этапа понимания, когда такие силы будут созданы.

– Как вы оцениваете влияние последних событий в Пакистане на положение в вашей стране?

– Пакистан ведет долговременную политику, которая не отличается дружелюбием по отношению к нам. Я пока смотрю без оптимизма на перспективу наших отношений.

– Вы долгое время воевали против советской армии. Как вы оцениваете будущие отношения с Россией?

– У меня нет озлобления на ваш народ. Большую ошибку совершили ваши правители, и они за это были наказаны позором. Если здесь опять появятся ваши войска, я снова начну войну против них. Если появятся ваши специалисты, дипломаты, журналисты, я их приму по законам восточного гостеприимства. Сейчас в наши дела вмешиваются Пакистан и другие страны, мы обороняемся от их агрессии.

Сразу же после свержения правительства Наджибуллы мы установили с Россией дипломатические отношения. Мы выступаем за дружественные отношения c вашей страной в экономической, культурной и других областях. Есть много обьектов, построенных вашими мастерами, много вашей техники. Нам просто необходимо сотрудничать. Главное, чтобы наши отношения были искренними.

– Как вы оцениваете положение в системе образования в Афганистане?

– Я понимаю необходимость обучения наших детей. В свое время, заняв столицу, мы сделали все возможное для возобновления учебы в Кабульском университете. До недавнего времени там занимались около 15 тысяч студентов. Открыли сотни школ во всех провинциях. К сожалению, с приходом талибов университет вновь закрыт. Не работают многие школы. Что касается контролируемых нами территорий, то мы всеми силами поддерживаем школы и учащихся. Занятий нет только в некоторых уездах Парвана, где идут боевые действия.

– Кем бы вы стали, если бы не стали генералом?

– Я в душе не военный человек. В свое время начал учиться в Кабульском университете, закончил два курса. Во времена Дауда был вынужден бросить его и начать политическую борьбу. Если бы не навязанная война, я бы продолжил обучение либо занялся торговлей.

– В том числе и с Россией?

– Конечно. У нас есть много возможностей для взаимовыгодного сотрудничества.

лизилась полночь. Во дворе резиденции и вокруг нее еще толкалась масса народа. Судя по всему, поспать генералу уже не удастся. Он написал записку с приказом всем постам пропускать российских журналистов беспрепятственно. Это было все, что он мог для нас сделать.

Прощаясь, я сказал: “Желаю этой стране мира и надеюсь приехать сюда вместе с сыном. Не из любопытства. Из ответственности и сопричастности к судьбе этого многострадального и гордого народа”.

Мазари-Шариф – Шибирган –

Пули-Хумри – Чарикар