Назад к советской школе?

Сегодня все чаще и чаще идут разговоры о том, что российской школе нужно вернуться к советской. Отчасти это происходит потому, что за рубежом образование все в большей степени приобретает черты той школы, от которой наша страна решила отказаться. Кто прав в этой дискуссии, а кто нет, обсуждали на очередном «Родительском собрании» в эфире радиостанции «Эхо Москвы».

Исак ФРУМИН, научный руководитель Института развития образования Высшей школы экономики:- Когда мы говорим о возвращении к советской модели, то за этим имплицитно просматривается политический аспект разговора, но, с моей точки зрения, это абсолютно не политический вопрос. Действительно, значительная часть населения, придерживающаяся разных политических взглядов, этот тренд впрямую или косвенно одобряет. Можем ли мы сегодня придумать и построить такую систему образования, которая отвечает новым вызовам, новым проблемам, или мы обнаружили, что в поисках решения мы смотрим не вперед? Когда недавно обсуждали ГТО, то буквально так было сказано: там было много хорошего. Эта ностальгия, с моей точки зрения, свидетельствует о слабости нашей позиции относительно проблем образования.Недавно я был на симпозиуме с большим числом западных ученых, мы обсуждали советскую образовательную систему, и я делал доклад про достоинства советской системы. У нее в самом деле было много достоинств, ключевым из которых было то, что она устроена действительно как меритократическая система, то есть система, которая поддерживает развитие талантов и обеспечивает социальное перемешивание. Большевики фактически стали изобретателями того, что сейчас на Западе называется позитивной дискриминацией, когда дети рабочих, дети из национальных окраин получали преференции. Поэтому я все время обращаю внимание наших политиков на растущие риски неравенства.Что касается возвращения к советской школе, то мы, к сожалению, и сейчас наблюдаем те же примитивные методы дисциплинирования, то, что великий французский социолог Фуко когда-то называл основной функцией школы.Конечно, школа всегда была инструментом дисциплинирования и в СССР, и на Западе тоже, но она может делать это умно, а может делать тупо. Например, идут споры, может ли в школах существовать единая форма. При этом дети могут обсуждать, какой они для себя выбирают дресс-код, какими должны быть отличительные детали одежды для их школы. Но мы видим, что, оказывается, можно вместо такой относительно тонкой, а значит, спорной, практики дисциплинирования выбрать самый простой вариант: сделаем единую форму и заодно загрузим наши текстильные мощности.Когда я пришел в школу из университета, то на второй день ко мне подходит заместитель по воспитательной работе и говорит: «У нас сейчас рейд по украшениям». Я говорю: «Что такое?» Она говорит: «Мы идем снимать украшения». Мы заходим в 8-й класс, все встают, она говорит: «Мальчики могут сесть» (тогда мальчики еще ходили без сережек), а девочек мы начинаем осматривать». Я стою в углу, мне дико стыдно, она нашла двух девочек с сережками, им записали в дневники, чтобы больше они так не ходили. Мы выходим, я говорю: «Слушайте, я не пойду больше», а она говорит: «Да вы что! Если им сейчас разрешить ходить с украшениями, то они потом без юбок будут ходить».На следующий день мы в школе объявили, что просим не ходить в украшениях, но мы рейды проводить не будем. Мы отменили дежурство по школе, и никакой катастрофы не случилось. Поэтому, к сожалению, я все-таки должен сказать, что при всех положительных моментах, которые были в советской школе, особенно в ее последние годы, было и тупое единообразие, абсолютно бессмысленная, кстати, с точки зрения первых советских педагогов, попытка всех причесать под одну гребенку. Это, к сожалению, в значительной степени определяло дух той советской школы. Мне кажется, что сегодня школа очень изменилась, прежде всего за счет того, что очень сильно изменились дети, они не позволяют с собой так обращаться. Для них школа перестала быть основным и единственным источником знаний, учителя с этим смирились и научились работать. Есть просто объективные данные международных исследований качества образования, которые показывают, что, например, наша начальная школа по качеству знаний одна из лучших в мире, что даже результаты нашей основной школы, где гораздо больше проблем, в общем неплохие. Поэтому в целом у меня нет пессимизма.В Соединенных Штатах по конституции не может быть единых образовательных стандартов. Там школьное образование – компетенция штата, а не федерального государства. В этом году одним из людей года в США признан человек, который организовал добровольное согласование в 48 штатах из 50 общих стандартов по английскому и математике. У нас ЕГЭ, с одной стороны, очень демократичный и важный инструмент, некоторый разумный ограничитель разнообразия, но вопрос в том, насколько он будет сейчас политизирован и использован для ограничения. Например, если мы привяжем все школьные программы к ЕГЭ, это будет очень плохо. Единый государственный экзамен, который используется во многих странах, инструмент не влияния на разнообразие-многообразие, а разумный инструмент доступности высшего образования. Мы уже несколько лет предлагаем провести простую вещь – международный аудит ЕГЭ с точки зрения его соответствия сегодняшним лучшим практикам.Самое главное, что нужно сохранить ребенку на протяжении всего его обучения, – это интерес. С этим у нас действительно не очень хорошо, потому что закон «Об образовании в РФ» и весь политический дискурс не про интерес, не про то, чтобы детям в школе было интересно.Я работаю со студентами, их несколько пугает сокращение возможностей для самореализации. Я их убеждаю, что когда они придут в школы, смогут работать как захотят. Но общая атмосфера, к сожалению, нагнетает страх и недоверие, что тревожно.Что касается советской школы, то был такой советский лозунг: «Имя и дело Ленина будут жить вечно». Ну и где это?Олег СМОЛИН, первый заместитель руководителя Комитета по образованию Государственной Думы РФ:- Мне кажется, во-первых, неправильно представление о том, что советская система была единообразной, в моем понимании это было ограниченное разнообразие, я готов это доказать. Во-вторых, неправильно представление о том, что мы движемся к советской системе образования, мы движемся к совсем другой системе образования. В-третьих, неверно представление о том, что движение к советской системе образования – движение назад. Если бы мы двигались на самом деле к советской системе образования, конечно, с учетом того что технологии совершенно изменились, то это было бы скорее движение вперед.Чем мне не нравится современная тенденция образовательной политики? Колоссальной бюрократизацией образовательной системы, далеко превосходящей советскую систему, которую мы за это ругали. Сейчас целое юридическое управление в вузе не успевает справляться с бумагами, отчетами, запросами тех, сех, пятых, десятых. Люди не имеют возможности нормально работать, вместо того чтобы заниматься детьми, они занимаются бумагами. Сегодня ярко проявляется тенденция сделать везде единые учебники, об этом говорят как о возвращении к советской школе. Но, во-первых, в советское время учебник был единый, но не единственный. Например, учебники по истории были для обычной школы, для поступающих в вузы, для тех, кто учился в средних специальных учебных заведениях, для специальных школ. Во-вторых, сегодня по форме мы получаем сходные с советским временем тенденции, но их содержание совершенно другое.Плохо ли, хорошо ли, но советская система образования действительно была социально ориентированной, действительно использовалась так называемая позитивная дискриминация, были преимущества для ребят из определенных кругов через ту же систему рабфаков, через разные другие вещи, например, даже через разную оплату, например, за музыкальные школы. Мои родители, директор школы и учительница, считались тогда хорошо оплачиваемыми и платили очень приличные деньги за мое обучение в музыкальной школе, ребята, которые были из семей победнее, не платили практически ничего.Что касается дисциплинированности, то у меня есть два примера из личных воспоминаний. В моей школе был директор сталинского типа, очень жесткий подполковник, которого я однажды на линейке поправил. Он сказал, что первый Интернационал был создан в 48-м году, а я вежливо поправил, что в 64-м. Меня вызвали к директору и долго воспитывали по поводу моего нескромного поведения. Это один пример, а есть и совсем другой. Однажды мой отец пригласил меня с товарищем, талантливым музыкантом, в свою школу в омском Порт-Артуре, где учились ребята в основном из бедных семей. Так случилось, что у них в школе был дефицит музыкантов, а у нас, в школе для незрячих, музыкантов было пруд пруди. Мы приехали, вышли из автобуса, вокруг отца девчонки вьются, я слушал-слушал их разговоры и говорю отцу: «Ты, оказывается, такой демократ!» – я еще тогда не знал, что слово «демократ» в русском языке в некоторые времена приобретет почти отрицательную коннотацию. Я привожу такие примеры потому, что были в советское время очень разные школы.Я не считаю, что у нас должны быть две системы образования – одна для всех, а другая для элиты, как в советские времена. Система образования для всех должна быть хорошей. Для этого нам нужно изменить саму философию образования. Сейчас, к сожалению, в моду входит философия так называемого мертвого бюрократизированного образования. В одной питерской школе – об этом не устаю повторять – я увидел давно забытый лозунг Яна Амоса Коменского: «Сначала любить, потом учить». Вот это, мне кажется, должно быть главным принципом нашей образовательной политики по отношению к школьникам.