На чтение: ≈ 17 мин.Находка на американской базе. После получения военно-дипломатического образования в 1989 году я был откомандирован в Министерство иностранных дел, а если быть более точным – в Национальный центр по уменьшению ядерной опасности России. Мне предстояло работать в качестве инспектора, контролируя вместе с другими коллегами соблюдение российско-американского договора о сокращении ракет среднего и меньшего радиуса действия. Не секрет, что подобного рода международные организации находятся «под колпаком» многих разведок мира. Во время инспекционных поездок команда военных полицейских США неотступно следовала за нами не только на территории военных баз, но и в гостиницах, во время экскурсий по городу, на торжествах и банкетах. Такой способ контроля спецслужбы называют демонстративным наружным наблюдением. Но совсем другого рода «разведчики» раз и навсегда покорили мое сердце.
Однажды вечером в офицерском ресторане на военно-воздушной базе НАТО во Франкфурте-на-Майне к нам за стол подсел какой-то американский офицер, очень усталый на вид. Я узнал его. Это был Ричард Мур, начальник объекта «Хаузен» – ремонтной базы пусковых установок крылатых ракет «Першинг-2». Мы разговорились. Оказалось, что он вернулся с собрания скаутской дружины, состоявшей из детей военнослужащих базы. В то время американцы вели масштабную операцию в Кувейте под нашумевшим названием «Буря в пустыне».
Все отцы на боевых вылетах. Мальчишки дома сидеть не хотят. На собрания дружины иногда приходят до трехсот человек. Никаких сил не хватает.
Поймав мой удивленный взгляд, Ричард улыбнулся:
– Я скаут-мастер дружины скаутов базы. Обычно один раз в неделю, вернувшись со службы, я снимаю военный мундир, переодеваюсь в скаутскую форму и занимаюсь с мальчишками по нашим программам. Сейчас это приходится делать чуть ли не каждый день.
В тот вечер мы долго разговаривали о воспитании мальчишек, и я почему-то вспомнил, что моя мама всегда хотела, чтобы я стал учителем.
Утром Ричард вернулся с охапкой каких-то книг. Оказалось, что это были учебники для скаутов, изданные в различные годы начиная с 1947-го. Я листал их с нескрываемым любопытством и восхищением – передо мной лежал полный курс одиночной подготовки войскового разведчика, переделанный в увлекательную игру для детей. Костры, вигвамы, рыцарский кодекс, справочная таблица следопыта, практические советы по ориентированию, строительству землянок и лесных хижин – как мне не хватало такой книги в играх моего детства! Я держал в руках настоящее сокровище – кодекс чести, практическое пособие и самоучитель юного рыцаря.
Подростковый клуб с грифом «совершенно секретно»
Подаренные Ричардом книги я не прочитал, а «проглотил». В них не было новой для меня информации, но ведь и я был уже не школьником, а офицером спецназа КГБ с опытом работы в различных регионах мира и природно-климатических условиях. За спиной – сложнейшие учения и боевые мероприятия. Ремесло выживания мне и моим коллегам было жизненно необходимо.
Вольно или невольно, но справочники для скаутов я читал с позиций эксперта и… давал им самую высокую оценку. Уверен – будь у меня в детстве такая книга, многолетний курс подготовки офицера разведки я прошел бы в три раза быстрее.
Но поражало даже не содержание, поражала вся система воспитания самодостаточного, сильного, готового помочь людям гражданина. Замысел постепенного превращения мальчика в мужчину, придуманный основателем Всемирного движения скаутов, прост и понятен: любой мальчишка хочет стать разведчиком, любой разведчик должен быть патриотом. Мальчишке – осуществление его мечты. Родине – активный гражданин.
Тогда, в начале 1990-х, я не собирался связывать свою судьбу с педагогикой, но жизнь распорядилась иначе.
Как и все граждане бывшего Советского Союза, мы, офицеры «Вымпела», оказались лишенными всех социальных гарантий, в том числе и гарантий советского государства помогать в воспитании наших детей. Прекратила свое существование пионерская организация, стали закрываться кружки, студии, внешкольные учреждения. Опытные педагоги в поисках более высокой зарплаты оставляли стены школ и дворцов детского творчества. С учетом того, что шесть месяцев в году мы проводили в командировках в «горячих точках», наши собственные дети могли оказаться на положении беспризорников. Но выход может быть найден в любой ситуации. Пока ты жив.
Главный закон спецназа гласит: во всем полагайся только на собственные силы. В условиях, когда общество не могло больше заботиться о детях, мы создали свой собственный подростковый клуб юных разведчиков-следопытов и начали регулярно заниматься с ребятами. Кроме детей офицеров и служащих «Вымпела» в клуб вошли старшеклассники школы-лицея №5 города Балашихи Московской области. Легче всего решалась проблема инструкторов – среди офицеров «Вымпела» были интересные личности с высочайшим общеобразовательным уровнем и уникальной узкопрофильной специализацией.
Святослав Омельченко – горный стрелок, впоследствии награжденный орденом Эдельвейса за особый вклад в развитие альпинизма в войсках специального назначения России. Александр Городилов – боевой пловец, командир группы морских разведчиков, победивших шторм и сумевших выполнить поставленную задачу. Много теплых слов я уже адресовал Константину Сивову – таежному следопыту и моему первому наставнику. Имена и фамилии многих воспитателей клуба не могу назвать до сих пор, так как они продолжают нести нелегкую ношу в Службе внешней разведки, Федеральной службе безопасности, в антитеррористических подразделениях России.
Не было больших проблем и со снаряжением. В «Вымпеле» имелось все, чтобы путешествовать и комфортно чувствовать себя в походных условиях. Командование выделяло автотранспорт, полевые кухни, палатки.
Самыми большими проблемами были время и непредсказуемость нашей службы. Покидать ближайшее Подмосковье (таким был радиус действия персональных систем вызова сотрудников «Вымпела») нам категорически запрещалось. По этой причине один раз мне пришлось писать рапорт на имя начальника Службы внешней разведки России генерала Шебаршина с просьбой разрешить проведение детского лагеря в Ярославской области на озере Плещеево. Представляю удивление сотрудников секретариата, относивших рапорт на подпись начальнику разведки.
Летние лагеря для наших воспитанников мы проводили в счет собственных отпусков. Никакого времени на работу с детьми в течение года нам, естественно, не предоставлялось. Клуб существовал исключительно благодаря нашей инициативе.
Название клуба «Кавалергард» было выбрано не случайно. Кавалергардами в царской России могли стать только самые заслуженные, самые образованные, самые профессионально подготовленные, ничем не запятнавшие свою честь офицеры. Их отличали высокая культура, интеллект, прекрасное европейское образование, свободное владение тремя, а то и более иностранными языками. На таких же традициях строилась кадровая политика и в «Вымпеле». Все офицеры оперативно-боевых отделов владели хотя бы одним иностранным языком. Претенденты на руководящие должности должны были получить второе высшее образование и освоить как минимум еще один иностранный язык. Ни одно значительное событие культурной жизни Москвы не проходило мимо нас.
Но больше всего в «Вымпеле» я ценил взаимоотношения между офицерами, и особенно между высшим, старшим и младшим офицерским составом. Это были настоящие гусарские отношения, сохранившие традиции старой русской армии времен блистательных офицеров, известных нам по произведениям Толстого, Пушкина, Лермонтова и других классиков. Высокая требовательность и еще более высокое уважение к младшему по званию – их главное достоинство. В мои лейтенантские годы, когда я, в сущности, был еще совсем молодым и неопытным человеком, ни один старший офицер «Вымпела» не позволил себе обратиться ко мне на «ты», не спросив на то разрешения. Как офицер я формировался среди людей, получивших образование не только в российских вузах, но также в Сорбонне и других престижных университетах мира. Молодое пополнение (а в боевые отделы в год приходили не более 2-3 лейтенантов) старалось не отставать. Для этого приходилось использовать не то что минуту, каждую секунду свободного времени. В метро, в автобусе, в бесконечных очередях за продуктами рука автоматически тянулась к записным книжкам, превращенным в словари и справочники.
Утро новичка обычно начиналось с кросса, затем – зал рукопашного боя с обязательной постановкой ударов на мешках, затем – тренажерный зал и под конец тренировки – бассейн.
После обеда – стрелковые тренировки, страноведение, иностранный язык, инженерная подготовка и многие другие дисциплины.
Раз в неделю мы были обязаны париться в бане. За попытку улизнуть можно было получить взыскание.
– Ваше здоровье – категория государственная, часть оборонного потенциала страны, – регулярно «пропесочивал» молодых офицеров начальник 1-го отдела штаба.
Талантливые журналисты, поэты, художники, музыканты – таким был творческий потенциал группы. Как-то в Сочи мы отдыхали в санатории после выполнения задания. Не забывали и о тренировках. На занятиях по рукопашному бою заметно выделялся новичок – Эдуард Бендерский, сухой «двужильный» лейтенант-десантник. Казалось, он мог часами выдерживать самые жесткие спарринги, а от боксерского мешка просто не отходил. Грешным делом я начал думать, что это его единственное амплуа. Совместная командировка в Сочи изменила мое представление о коллеге. Я был готов представить Эдика героем лихого боевика, проламывающего стойки баров и выбрасывающего через стеклянные витрины незадачливых ковбоев. Но вместо этого увидел утонченного интеллигента в белоснежной сорочке и строгом темном костюме. Легко и непринужденно он играл на рояле, занимая местный бомонд.
Не знаю ни одного офицера «Вымпела», который считал бы себя кем-то особенным. В нашей среде ни у кого не было синдрома Джеймса Бонда. В обычной жизни мало кто из «вымпеловцев» заметно отличался от соседей по лестничной площадке. Никто из нас не носил военной формы. Жить и общаться с другими людьми часто приходилось под прикрытием, используя специально разработанную легенду. Для нас это было работой, такой же полезной России, как работа летчиков, инженеров, крестьян, врачей и учителей. Защищать Родину – такой была наша профессия, и мы с энтузиазмом передавали свой опыт нашим воспитанникам из «Кавалергарда».
Наш клуб не был военно-спортивной организацией, мы никогда не занимались строевой подготовкой или изучением воинских уставов. Гораздо важнее для нас, офицеров, создавших «Кавалергард», было передать нашим воспитанникам дух разведчества, дух бескорыстного служения России, дух чести и рыцарства. Вместе с юношами и девушками, посещавшими клуб, мы открывали для себя новую педагогику – педагогику приключений.
Именно тогда я познакомился с работами Баден-Пауэлла, придумавшего скаутинг (разведчество), Олега Пантюхова – основателя российского скаутского движения, изучил многих современных западных авторов – теоретиков скаутского движения. Особенно приятно было открыть для себя, что все ключевые фигуры в истории скаутского движения как в мире, так и в России были блистательными офицерами.
Тогда-то и возникла идея книги, которую вы держите перед собой. Более того, практическая часть, затрагивающая вопросы жизни юного разведчика на природе, была написана сразу же после создания «Кавалергарда». В ней был использован опыт международных скаутских организаций, собственный пионерский и комсомольский опыт, методические пособия и разработки специалистов «Вымпела» по выживанию. Но книга была совсем «сырая», однобокая, почти ничем не отличавшаяся от многочисленных брошюр по детскому туризму. Нужно было прожить еще десять лет в самой гуще новейшей российской истории, чтобы взяться за «Навигатор третьего тысячелетия».
Ни один корабль не сумеет доплыть до пристани, если капитан не знает, куда он держит курс. Всегда помните об этом, господа навигаторы, и не жалейте времени на выбор курса и скрупулезную прокладку маршрута. Мы знаем наш курс – это курс воспитания автономной самодостаточной личности. Присоединяйтесь!
Продолжение следует
Выбор читателей
Комментарии