На чтение: ≈ 38 мин.Мы – русские – имя прилагательное. Мы «прилагаемся» к истории и судьбе России, если находимся в ее социокультурном пространстве.
У судьбы не проси. Чашу выпей до дна.Нет на свете россий – есть Россия. Одна.Где тропинка во ржи. Где стерня под ногой.Где дана тебе жизнь и не будет другой.Нет на свете россий – есть Россия. Одна.Здесь и дождь моросит, и не греет луна.И, в тоске матерясь, от избы до избыМесим русскую грязь, словно тесто судьбы.Игорь МихеевМы ощущаем себя ее частью – частью общего замысла Творца о России.Уходят люди. Каждому черед.Вся наша жизнь в простом вопросе этом:Кого Господь к ответу позовет,Кого утешит Сам Своим ответом?Не могут уберечься берегаОт волн, стремящихся к покою.Так наша жизнь течет к Его рукам,Благословенная Его рукою.Архиепископ Иоанн Шаховскойкачестве одного из признаков такого Божественного замысла о нас стали старославянский и древнерусский, церковнославянский, языки. Удивительно то, что в наименованиях букв азбуки только небольшая часть – это существительные («Добро», «Люди», «Цы» – царство Божие), другие же – глаголы («Рцы», «Мыслете», «Глаголи», «Веди»), местоимения («Аз» – я, «Онъ», «Нашъ»), наречия («Твердо», «Зело»), союзы, то есть части речи, связанные между собой. Из «прилагательных» нам, жителям современной России, очень хочется стать «существительными», но, как это ни прискорбно, мы сами иногда не обнаруживаем особого духа в себе. Не говоря уже о том, что такой дух должен ощущаться нами и идентифицироваться как русский дух. Забываем, какого мы духа и к какому прилагаемся. Это меняет наше отношение к определению своего места и цели бытия в мире, помогает разобраться в своих ощущениях. Особенностью русского жизнечувствия всегда был синтез личной и общественной истории. Мы спорим о своем прошлом и с прошлым России так, как будто оно живое, как будто можем одновременно общаться с его персонажами и героями. Мы можем как вставать на сторону фельдмаршала Кутузова, обсуждая взятие Москвы французами, так и осуждать действия маршала Ворошилова, пытавшегося при защите Ленинграда противостоять хорошо вооруженным немецким войскам с помощью конницы. Самое важное здесь будет даже не в восстановлении исторической правды или вынесении оценки о правильности или неправильности действий людей, определяющих судьбу России. Важнее для русских людей будет момент их прикосновения к своей истории и соучастия в ней на уровне перекреста личного и общественного бытия. Как будто мы можем изменить что-то в истории своим отношением к ней. Как будто можем повернуть реку жизни вспять. Иногда в поворотные моменты жизни это впечатление усиливается накладыванием прошлого и будущего на настоящее в судьбе одного человека. Скажем, некоторые моменты жизни – свадьба и рождение ребенка – в традиционной культуре сопровождаются такими обрядовыми куклами-перевертышами, как Девка-Баба или Мальчик-Дед. Действия с такой куклой представляют историю жизни человека на примере женской или мужской судьбы. Кукла, изображающая озорную девчонку с косичками, превращается в невесту-ангела, молящую Бога о своем суженом, а при перевороте вверх ногами пропадает под нижней юбкой другой половины куклы и становится женщиной – бабой с привязанными к младенцу руками-крыльями. Такие куклы скорее знаки-символы, чем игрушки. Символы, которые свидетельствуют: время изменений – сейчас! Учись принимать их со светлой надеждой на будущее, но мудро и спокойно. С другой стороны, в русском жизнечувствии нет ощущения трагичности и страха перед переменами. У нас все время меняются погода и времена года – мы к этому привыкли. Засеваем, ухаживаем за урожаем, собираем и терпеливо ждем, когда проснется земля, до начала нового цикла. Мы привыкли каждый год начинать все сначала. Это характерно не только для трудовых будней и культуры отдыха русских, но и для культуры нашего общения: эмоциональные и экспрессивные, только вчера соседи по дачному участку были «врагами на всю жизнь» – сегодня сели, вместе выпили, да еще и подрались – стали лучшими друзьями. Только что муж с женой ругались как кошка с собакой, но случилась какая-то беда с ребенком – всех объединила, и снова жизнь начинается с чистого листа. Это умение прощать, стирать из памяти все плохое (иногда и хорошее) тоже наша национальная особенность. Связана она с умением и готовностью жить так, как велит сердце, а не разум. Эту способность русских отмечали многие поэты. Они видели в нем особенную душевность – умение смотреть на все «сердечными очами». Поэты, умеющие делать это сами, проходили через сердце народа, оставались в нем, оживая в народных песнях, так случилось со многими стихами Сергея Есенина и Владимира Высоцкого. С другой стороны, умение видеть сердцем часто противостоит у нас в сознании умению поступать рассудочно и осторожно – так, как велит разум. Это не всегда позволяет сделать прогноз развития нашего общества и страны в целом. Правда, это нелегко сделать не только нам. Как сказал однажды Бисмарк: «Никогда ничего не замышляйте против России, потому что на каждую вашу хитрость она ответит своей непредсказуемой глупостью». И добавил: «Глупость – дар Божий, но не следует им злоупотреблять». В качестве таких «глупостей» иностранцы рассматривали многие действия наших талантливых полководцев просто потому, что не могли их предугадать. Например, генерал Жан Серюрье упрекал фельдмаршала Суворова в том, что его теория войны – «теория невозможного». Суворов ответил ему, что «все мы, русские, такие: хотим невозможного». Более того, умение совершать невозможное было им неоднократно продемонстрировано. Во время последнего военного похода Суворова (четырех месяцев марш-бросков и сражений в Северной Италии в апреле-августе 1799 года) 70-летний полководец скакал верхом, лично останавливал дрогнувшие батальоны и увлекал за собой в контратаки. В итоге наши победили во всех крупных сражениях, наголову разбив и обратив в бегство две французские армии, загнав их остатки в Генуэзские горы, но опасаясь усиления влияния России и разгрома Французской Республики, союзники добились удаления русской армии в Швейцарию. Иностранцы не могли и не могут понять и другого свойства русской души и жизнечувствия, объединяющего в себе одновременно сердечные веления и логические умозаключения, – «русского томления» о справедливом мироустройстве и правдоискательства. Мы согласны терпеть глупость как «русскую беду», о которой говорил Н.Гоголь, но несправедливость – не в состоянии. Даже если у нас все может быть хорошо, более того, страна будет находиться на пике социального и экономического развития, но все это будет видеться в черном свете, если русские будут считать это достигнутым ценой лжи и предательства, подлости. «Бог накажет», – скажут они, спокойствие такого мирного времени будет относительным: это затишье перед бурей.Как в будущем прошлое тлеет,Так в прошлом будущее зреет.Марина ЦветаеваВ этом случае мы склонны отказываться от настоящего, не принимать его. Не жить и не чувствовать в нем. Застревать в прошлом или уходить в будущее, убегать в него.Зашумит ли клеверное поле,заскрипят ли сосны на ветру,я замру, прислушаюсь и вспомню,что и я когда-нибудь умру…Я забыл, казалось, все, что помнил,но запомнил все, что я забыл.Евгений ЕвтушенкоПо этому поводу много говорят о том, что русский народ долго и тяжело раскачивается, социально пассивен и склонен не верить власти и слишком долго терпеть как социальные неурядицы, так и политические катаклизмы. Ему даже приписывают женскую, пассивную природу и склонность впадать в депрессию и отчаяние. Мол, власти мы не верим, в законы тоже, а без них жить хорошо, то есть правильно, невозможно. Только люди, которые так говорят и рассуждают, забывают о том, что мы живем не по правилам, а по совести, так, как мы чувствуем правду или ощущаем, что теряем ее.У нас правда – это откликнуться на зов о помощи, хотя «дома – семеро по лавкам» и «своих бед хватает». Правда в том, что мы не можем оставаться в стороне, – правда, требующая выполнения заповеди о любви к ближнему. Так, мы практически всегда на протяжении нашей истории, с трудом решая ее катаклизмы и всякий раз нарушая прогнозы зарубежных наблюдателей, пытаемся одновременно кому-нибудь помочь или кого-нибудь спасти. Пусть это обусловлено на уровне государственных решений социально-экономическими и военно-политическими интересами России, но на уровне простого народа это будет восприниматься как общественная миссия: помочь братьям-славянам, освободить от ига, заступиться за обиженного. Замечу, что даже знаменитые походы Ивана Грозного имели своей целью не расширение территории государства, а освобождение от плена свыше 100000 православных христиан, которые были захвачены на русских землях и уведены в плен и находились в чужой стране на положении рабов. Как ни странно, но другие страны всегда признавали за нами это право – право «быть удерживающими» или восстанавливать справедливость в ходе противостояния интересов разных геополитических сил. Канцлер Российской империи при Павле и фактический глава российской внешней политики при Екатерине Великой князь А.Безбородко перед самой смертью сказал начинающим дипломатам: «Не знаю, как при вас, молодых, будет, а при нас ни одна пушка в Европе без нашего разрешения выстрелить не смела!» Россия выполняла эти функции гениально-интуитивно на протяжении всей своей истории как удерживающая в мире баланс сил христианства и ислама, коммунизма и либерализма, индивидуализма и глобализма. Все попытки развалить ее заканчивались неудачей, потому что удерживалась Россия даже во время социальных потрясений и бурь за свои духовно-нравственные основы – за ценности православия.Правда, она могла и бездействовать, думая, что таким образом она не участвует во зле, отстраняется от него. Однако душа русского народа сохранялась благодаря тем людям, которые брали на себя ответственность за отношения с Богом, за сохранение чистоты духа. К таким проявлениям самопожертвования можно отнести исповедничество русских князей в Орде, письма из заточения патриарха Гермогена, мученическую смерть императорской семьи, отказ от предательства и предпочтение креста – жизни наших ребят, попавших в плен к чеченским бандитам. На пути своей жизни каждый из нас встречается с Богом и дьяволом и выбирает между крестом и жизнью без креста, как между жизнью и ее концом – смертью, и от этого выбора зависит его будущее.Когда-нибудь ужасной будет ночь,И мне навстречу злобно и обидноТакой буран засвищет, что невмочь,Что станет свету белого не видно!Но я пойду! Я знаю наперед,Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,Кто все пройдет, когда душа ведет,И выше счастья в жизни не бывает!Николай РубцовОднако если этот выбор совпадает с историческим выбором России, то человек волей-неволей становится или национальным героем, или палачом. Эта способность относится к категории духовных способностей, как пишет В.Шадриков, и отражает состояние уже не просто русского жизнечувствия, а состояние русского духа в тот или иной момент истории России. Духа, который может быть угнетенным и надломленным, равнодушным к соприкосновению с чужой душой и не способным к прозрению будущего – ее и своего. Духа, который может быть пламенным и жертвенным, всечеловеческим в обнимающем все единстве душ и потому близким к Богу. Что интересно, в русской истории очень редко наблюдались литические, медленно подготавливающие и спокойные периоды перехода от одного состояния духа к другому. Напротив, у нас в самые страшные минуты отчаяния, упадка народного духа вдруг словно какая-то волна поднимала людей из этой пропасти и выносила наверх, именно тогда проявлялись все величие русского духа и его благородства, готовность к подвигу и самопожертвованию, когда обстоятельства были против нас, когда жизнь и смерть становились одинаково невыносимыми и, казалось бы, равноценными по своей обесцененности. Потому что эта способность сочувствия и сопричастности душе и судьбе другого превращалась, трансформировалась в эти моменты истории в сопричастность судьбе России. В православии эта способность носит название «крестоношение». Это обратная, вторая сторона медали, которая связана с признанием себя как народа-богоносца. Это же объясняет необыкновенное терпение и смирение русских не в минуты, а в годы испытаний, растянувшиеся как хронический кризис на жизни целых поколений.В таком состоянии мы находимся и сегодня. Многие называют его агрессивно-депрессивным, но это кажущаяся видимость, это только внешнее проявление колебания и неуверенности духа новой плеяды россиян – представителей прошлого, настоящего и будущего современной, новой, все еще меняющейся России, еще не сделавших выбор «своего креста» на перекресте времени и потому не имеющих внутреннего права двигаться дальше. Такое случалось с нами и раньше: вспомните разобщенность русских земель в период жизни преподобного Сергия Радонежского и вдруг яркое и отчетливое, сплачивающее всех осознание необходимости свержения татаро-монгольского ига ради самосохранения себя и как нации, и как государства. Или знаменитое Смутное время. Помня и предугадывая такие времена в будущем, народ закрепил в культуре свои знаки-символы, напоминающие о духовных якорях во время исторических бурь и среди волн житейского моря. Например, у нас есть особые, только в России существующие, шатровые храмы. Как утверждает Егор Холмогоров, такой храм меньше всего предназначен для молитвы внутри него: молятся на него, находясь снаружи. Это храм-знак, храм-символ, организующий природное пространство вокруг, входящий в жизнь каждого человека и обозначающий видимым образом невидимое присутствие Творца и Его храма. Таким храмом стал храм Покрова на Рву, который служил только алтарем, а престолом для храма была вся Красная площадь. оэтому все люди, находившиеся на ней, таинственно участвовали в совершении богослужения, в соединении Земли и Неба. Таким шатровым комплексом стал один из величайших шедевров архитектуры – Новый Иерусалим, который восстанавливается сейчас благодаря поддержке правительства и лично Владимира Путина. Другой храм – храм Покрова на Нерли – кажется стоящим одиноко, как свечка, посреди бескрайнего поля. Он полностью развернут вовне – в него практически невозможно зайти, да и кажется ненужным это делать. Он не столько приглашает на богослужение, сколько напоминает о Божием присутствии в мире и является храмом-знаменем, объединяющим вокруг себя людей. Эти храмы воплощают идеи русского жизнечувствия, которые можно сформулировать, проанализировав традиции, заложенные преподобным Иосифом Волоцким. Одна из важных традиций – «обращенность к Горнему миру» и стремление следовать к нему – обращаться как к смыслу, заложенному всей историей России, в сознание русских и нерусских людей, живущих на ее территории. Так или иначе, но каждый человек этот выбор делал как выбор собственной дороги жизни.Спроси у жизни строгой, какой идти дорогой?Куда по свету белому отправиться с утра?Иди за солнцем следом, хоть этот путь неведом,Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра!Юрий Энтин«Дорога добра» – это категория вечного: у нее нет направления, вектора движения, зато есть состояние. Поэтому для русского жизнечувствия не столь важно куда идти, сколь знать и понимать, с кем идешь. С тем, кто тебя принимает и понимает, или с тем, кто считает тебя врагом. Нам всех вокруг хочется видеть друзьями. Поэтому одним из героев фольклора стал добрый молодец – искренний, совестливый и отзывчивый, часто сам не знающий, куда и зачем идет (потому что послали его «туда, не знаю, куда, чтобы принести то, не знаю, что»), но интуитивно угадывающий среди встречных тех, кто может ему помочь и достичь неизвестной для него цели. Среди тех, кто ему нередко помогает и вместе с тем оказывается наградой за его мужество и честность, порядочность, красна девица – Василиса Прекрасная или Премудрая, а также звери и птицы, сама природа. Таким образом, ум и красота в русском жизнечувствии помогают добру и справедливости, сопровождая их на жизненном пути, но не являются тождественными им и тем более главными в иерархии ценностей. Потом как награда бескорыстию добра они соединяются с ним, обогащая его жизнь, но никогда наоборот. Это звучит в нашей культуре как нравственный императив. Ф.Достоевский в своей книге «Записки из Мертвого дома» заметил, что на дне души самого закоренелого преступника таится искра той человечности, в которой проявляется образ Божий в человеке. При этом свет от Бога идет через другого человека, «протершего зеркальце своей души» и «снявшего с совести пыль», именно это дает возможность стать отражением Божиего образа в другом человеке. Страшно и ответственно осознавать эту готовность одного человека «зажечь в другом свечу». И тут нас поджидает ловушка, расставленная собственным самолюбием. И.Тургенев называл человека, попавшего в нее, «извергом добродетели» – эгоистом. Сначала мы несем это добро другому, потом превращаем его в знамя, подчеркивающее нашу значимость и нужность в жизни. Ждем, когда то «чудище», которое встретилось нам на пути, захочет исцелиться, и иногда попускаем ему разрушать свою жизнь, пользуясь нашей жалостью и… саможалением. Обманываемся и перестаем надеяться и любить, потому что думаем уже не о другом, а только о себе: о своем счастье или несчастье. За первое боимся, второго страшимся. Очарованные иллюзией бегства от несчастий, мы готовы поступать даже назло. Поэтому так страшно было слышать на этапе предвыборной кампании утверждения, что каждый из нас, как несчастный и никому не нужный человек, может хотя бы один раз в жизни повлиять на будущее: изменить свою жизнь и жизнь своей страны к лучшему, если поступит назло, скажет «нет!» всем бедам вокруг. Как будто, выбрасывая прошлое на свалку, мы сможем жить на этой свалке наконец достойно. Как пишет Михаил Задорнов: «Великая страна с непредсказуемым прошлым».Никогда не жалейте о том, что случилось.Иль о том, что случиться не может уже.Лишь бы озеро вашей души не мутилось,Да надежды, как птицы, парили в душе.Не жалейте своей доброты и участья.Если даже за все вам усмешка в ответ.Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство…Не жалейте, что вам не досталось их бед…Роберт РождественскийПоэтому в культуре русского жизнечувствия заложены традиции преодоления себя. Их формы трансформировались под влиянием современной цивилизации, но сущность осталась той же.На асфальте надпись, как загадка,Не перешагнуть, не обойти.Ночью кто-то написал украдкойСлово наболевшее «Прости»…Написал в надежде, чтоб заметил,Слово стороной не обходил,И пускай словами не ответил,Только бы поверил и простил!Это стихотворение неизвестного автора, но его очень часто цитируют в Интернете и мужчины, и женщины. Его популярность связана даже не с умением автора слагать стихи, а с готовностью и способностью человека передать устремленность одной души на душу другую – с умением создавать новое пространство и время их бытия как бытия совместного, как бытия, в которое включены другие люди, невольно оказывающиеся его соучастниками.Понял я, что тайно был причастенК стольким людям сразу всех времен…Евгений ЕвтушенкоУмение при всех попросить прощения, смириться и высказать слова благодарности – это умение, которое русские связывают со способностью найти силы для исправления безобразия и восстановления утраченной гармонии. Это мертвая и живая вода, описанная в русских народных сказках, сила, которая возвращает простому человеку способность жить. Особенно важно это потому, что русскими и сам путь, и душа воспринимаются как несовершенные. Это подчеркивается особыми формами времени, характерными для древнерусского языка.В древнерусском языке в отличие от современного русского языка есть еще три формы прошедшего времени. Две из них – аорист и имперфект – означают время, не имеющее точных границ, неопределенное, и время прошедшее, но незавершенное. Это означает, что у русских как носителей русского жизнечувствия и наследников великорусского языка до сих пор в сознании сохранилось это ощущение накладки, параллельности прошлого, настоящего и будущего как отражения неопределенного до конца и пока еще не завершенного исторического времени развития как нашего народа, так и других народов в целом. Очень важно, что мы и сейчас ощущаем себя как людей, способных объединиться на основе общих духовно-нравственных ценностей особенно в минуты испытаний и кризисов как минуты ответа человечества перед Богом и изменить ход общей не только своей, но и человеческой истории, творимой Богом. Так, имперфект как глагол выражает действие, соотносимое с другим действием, основным, действием высшей силы. Эту способность русских предугадывали на протяжении всей истории Руси-России ее недруги и потенциальные враги даже тогда, когда она лежала в руинах разграбленная и обескровленная.Сейчас тоже много говорят о проекте «утилизации России», это знак того, что сейчас приходит время «прошедшего несовершенного». Об этом свидетельствует статья «Россия: национальный вопрос» Владимира Путина, в которой он говорит о том, что русский народ и культура стали «стержнем, скрепляющей тканью» «уникальной цивилизации», которую представляет собой Россия. Он считает, что «самоопределение русского народа – это полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром. И этот выбор русский народ подтверждал раз за разом – и не на плебисцитах и референдумах, а кровью. Всей своей тысячелетней историей». Эти мысли находят отражение в системе русского жизнечувствия. Более того, умение принимать все, что происходит в жизни, – и плохое, и хорошее как данное Богом русскому народу именно для того, чтобы научиться быть ближе к Нему, – это особенность нашего жизнечувствия.Когда искушения восстанут на тебя,и враг придет, как река,Я хочу, чтобы ты знал, чтоОт Меня это было.Что твоя немощь нуждается в Моей силеи что безопасность твоя заключается в том,чтобы Мне дать возможность бороться за тебя.Серафим ВырицкийДля получения такой «небесной награды» нужно перестать сравнивать себя и свою страну с другими, оценивать и осуждать других, выяснять, кто лучше, а кто хуже, сопоставлять историю своей страны с историей других стран, прогнозировать, что было бы, например, если бы Суворов в свое время добрался до Парижа и не было бы Великой Отечественной войны 1812 года. Однако если определять вслед за Ф.Броделем дух народа как его «тысячелетнюю историю», «экономику как многолетнюю историю» и «политику как однодневную историю», то курс нашей истории сегодня – догнать более развитые цивилизации – означает подчинение тысячелетней истории развития русского духа политике, зависящей от обстоятельств одного дня. Поэтому понятно, почему такими важными для бытия страны и определения своего места в истории становятся такие документы, как приказ от 3 августа 2006 г. №201 «О концепции национальной образовательной политики Российской Федерации». В этом документе говорится о том, что «образовательное учреждение, реализующее общеобразовательные программы с этнокультурным региональным (национально-региональным) компонентом, с обучением на родном (нерусском) и русском (неродном) языках, будучи транслятором языков и культур, объективно должно выступать консолидирующим, более того, системообразующим фактором как для собственного этноса, так и для всего полиэтнического сообщества в целом. Это функциональное единство и обусловливает необходимость сопряжения этнонациональных аспектов образовательной политики с целями и принципами государственной национальной политики Российской Федерации в целом.В качестве оснований для такого единства сегодня выступает выбор между:- соборностью народа или его разобщенностью вследствие отсутствия общей национальной идеи;- традиционной культурой, ее ориентацией на ценность каждой личности и формирование оптимальной для развития человека в единстве его физических, душевных и духовных качеств социокультурной среды, обогащение современными достижениями науки и техники и цивилизацией потребления, ориентированной на универсификацию потребностей и интересов каждого из нас и формирование образа среднестатистического русского, расслоение общества на элиту и среднестатистических членов;- воспитанием подрастающего поколения на основе приобщения к системе национальных и общечеловеческих ценностей как координат для системы русского жизнечувствия и реализацией образовательных услуг в соответствии с запросами их потребителей и клиентов.В итоге такой выбор можно охарактеризовать как выбор между развитием дальше как цивилизации конфессионально-ценностной культуры и ценностно-личностного воспитания и образования детей или трансформацией в цивилизацию западного типа с реализацией по полной программе проекта утилизации России и модернизацией образования вплоть до его полного разрушения, нивелирования до уровня услуг в области ухода, присмотра и оздоровления подрастающего поколения. Как выбор между «быть» и «казаться». В связи с этим вспоминается конкурс, который проводил один из православных журналов несколько лет назад. Редакция опрашивала читателей, позволительно или нет православному давать милостыню на улице нищему, ведь тот может оказаться обманщиком или пьяницей, то есть «ненастоящим» нищим. В итоге самым лучшим единогласно был признан такой ответ: «Да. Нужно давать. Ведь он не спрашивает меня, настоящий ли я православный или только «кажущийся». Такое умение не оценивать, а просто принимать человека всей душой – это умение войти в русскую систему координат, координат русского жизнечувствия. Когда мы сможем этому научиться, история сама выведет нас к свету, потому что это дорога домой. И дорога туда лежит через совершенствование души. Об этом хорошо знали русские иконописцы. В традициях русской иконописи за неправильными, искаженными формами и обратной перспективой таится возможность «вхождения» в жизнь человека гармонии – страха Божия как страха нарушения заповедей Господних, смирения и кротости, с одной стороны, и мужества, силы духа и дерзновенной, пламенной молитвы святых, с другой. Об этих тайнах очень хорошо рассказал П.Флоренский. Он говорил о том, что «обратная перспектива» выражает у русских «отношение творящего художника к миру» и потому отражает глубину его «миропонимания и жизнечувствия». Достаточно вспомнить знаменитую «Троицу» Андрея Рублева, чтобы подтвердить эту мысль. Благодаря таким «якорям» в нашей культуре у нас снова появляются желание и стремление идти дальше, не боясь испытаний и жизненных бурь, снова вступая на общую дорогу и не боясь предательства, понимая, что доверять важнее для русского жизнечувствия. Так мы и идем вперед по жизни, встречая других людей, сорадуясь или сопечалясь с ними, приобретая и делясь опытом жизненных неудач и падений, успехов и достижений, одновременно с движением вверх по лестнице развития души и созревания духовных сил. И наша жизнь ценится дороже и заканчивается правильно, если первая дорога уступает второй. Об этом очень мудро и тонко сказано у Валентина Распутина в «Прощании с Матерой».А над протоками туман,Как дым, курится над водою.И между небом и землеюЗнак примиренья – белый храм…Так пространство небо и земли становится временем, объединяющим прошлое и настоящее, будущее России.Вьется к погосту дорога,Звон колокольни затих.Молят усопшие БогаО заплутавших живых.Там в недоступных небесахЗа Русь свершается молитва,И светлым облаком покрыта,Россия все-таки жива.Архидиакон Роман Тамберг
Выбор читателей
Комментарии