Наслоение миров

Вышедший 19 мая на широкие экраны фильм Карена Шахназарова «Хитровка. Знак четырех» можно начать обсуждать с конца. Титры с подробным обозначением тех, кто был задействован в картине, – от руководителей различных производственных направлений, авторов конкретных сценических решений до отдельных работников кино и представителей бухгалтерской сферы – дает представление о создании действительно сложного и дорогостоящего проекта.

Киноформат, который пытались создать автор и соавторы фильма, близок к визуализации семиотической знаковой системы – литературного жанра детективно-приключенческой литературы с отсылом к произведениям Конан Дойла.

Почва для этого была взята совершенно российская – известные деятели отечественной культуры: Гиляровский, писатель и журналист, знаток старой Москвы, которому были ведомы подробности жизни жителей московских трущоб, Станиславский, молодой, но уже знаменитый режиссер, решивший понять человеческую природу жизни «на дне», готовясь к своей будущей постановке по одно­имен­ному произведению, и примкнувший в поисках к Гиляровскому, коллега по театральному цеху Немирович-Данченко и молодая и прекрасная «княжна», поющая в кабаке для нищих, тайна которой не может быть до конца познана ни нами, ни героями фильма.

Однако в данном случае все названные фамилии становятся некоторой сопроводительной реалистической фабулой по отношению к другой визуально насыщенной части действа, приоткрывающей двери в неведомую нам дополнительную реальность, повествующую о жизни других миров – от беглых и осевших в Москве индийских падишахов до трудно разгадываемых типов человеческой природы: спокойного, как будто бы отстраненного от мирских благ, подчиненного своей цели англичанина и маленького загадочного человечка-аборигена с далеких островов – его спутника.

Погони, наслоение одного мира на другой – сокрытого от чужих глаз мрачного и негостеприимного подземелья, продолжающего контролировать то, что происходит снаружи, и оказывающегося тесно переплетенным отношениями с жителями трущоб… Случающаяся череда убийств, повествующая о совершенно разных людях с их непохожими траекториями жизни (Раджа, племянник Раджи, антиквар), обреченных из-за тайны, сокрытой в мистическом предмете.

Благодаря палитре характеров и типажей, подобранных в фильме, прозвучавшая в начале и в конце фильма фраза «Человек – это звучит гордо» обретает то подлинное стилевое единство между значением и произношением слова, к которому стремился Станиславский и в которое вначале не верила «княжна». «Как можно говорить эту фразу по отношению к жителям трущоб?» – искренне не понимает она.

В заключительной части фильма на театральных подмостках оказываются герои произведения Горького «На дне»: и татарин-крючник, совершающий вечернюю молитву, и Сатин, произносящий эту фразу, и судорожно пьющий рядом с ним на скамейке Актер. Все они замысел природы. Все они нечто большее, чем они сами…

Антитезой же горьковскому пафосу, но не сути высказывания, служит как сам жанр фильма, так и находка сценаристов – появление в кадре среди основателей МХАТа А.П.Чехова, по сюжету подсказавшего новый ход в детективной истории, для зрителей оказавшееся еще и невольным напоминанием о стилистически иной, гуманистической традиции.

В фильме ярко представлена работа отдельных цехов киноконцерна «Мосфильм», в частности реквизиторского и каскадерского. Сцены в квартире Раджи, со смерти которого начинаются главные остросюжетные события, сплошь состоящей из антикварных, эклектически различных между собой вещей. Объединенные общей тематикой роскоши и восточного колорита, они обеспечивают не только образность и развитие сюжетно-повествовательной линии, но и в определенном смысле выступают рекламой высокопрофессиональной и слаженной работы реквизиторского цеха.

Сцены борьбы, случающиеся в подземных тоннелях, по которым протекает река Неглинка, колоритны и сами по себе. Но параллельно с этим те сложные трюковые приемы, которые мы привыкли видеть в блокбастерах, исполняемые Брюсом Уиллисом или Джоном Траволтой, перенесенные с некоторым акцентом на наш рукопашный бой, заставляют посмотреть на уже известных актеров посредством других окуляров.

Жанр приключенческо-детективного кино всегда предполагает, что каждый герой оказывается частью случающихся событий, и вместе с тем в фильме «Хитровка. Знак четырех» существенную роль играют сценарно-постановочные решения, позволяющие каждому актеру воспользоваться случаем и сделать свою роль бенефициарной. Мы с интересом наблюдаем за гротескным и зацикленным на своем деле врачом-исследователем, следим за повествованием антиквара, решившего неожиданно подробно рассказать о своей встрече со странным посетителем, иронично киваем в сторону учтивого и деятельно-бездеятельного городового.

Актриса – Анфиса Черных, исполнившая по сюжету роль авантюрной роковой красавицы, живущей по другую сторону от интеллектуальной и просвещенной публики, – практически олицетворяет собой лучшие экранные женские образы, воплощенные Кэтрин Зетой-Джонс и Анджелиной Джоли по мотивам приключенческой литературы в «Маске Зорро» и «Мумии».

Сложились образы и таинственных личностей – мистического англичанина и его загадочного спутника (актеры Алексей Вертков и Егор Боршняков).

Отдельно обращают на себя внимание декорации или скорее целая система декораций, которые по своей смысловой и эстетической значимости действительно могут претендовать на здоровую конкуренцию с Голливудом.

Мы увидели пример авторской и коллективной работы, которая дает основание говорить, что в этом жанре мы обрели новую профессиональную субъектность. Вместе с этим это и возможный повод затронуть близкую для всего киносообщества тему эры уже наступающего и упрочивающего позиции искусственного интеллекта…

Елена ОЧИНА