Насилие на каждом шагу

Два этих материала пришли в нашу редакцию с разных концов света. Однако оба они поднимают одну и ту же проблему: возможно ли бороться с насилием? …Мы сталкиваемся с различными его проявлениями чуть ли не ежедневно – на улице, в школе, в семье. Взрослые (и это чаще всего родители) терзают своих детей. Дети издеваются друг над другом.

И не надо думать, что насилие – проблема исключительно таких стран, как Россия сегодня. Наш собственный корреспондент сообщает об этом отвратительном явлении из вполне благополучной, сытой Англии.

Право бить

Кто уполномочен отобрать его у взрослого, поднявшего руку на ребенка?

В кабинете хирурга толпились врачи.

– Открой рот… Открой, я сказал!

Заглянув через плечо заведующей, Антон Викторович увидел на кушетке маленькую пациентку, которую так напористо осматривал хирург. Крупная голова существа из Освенцима. Лицо и шея в синяках. Застылые глаза смотрят сквозь окружающих в пространство под потолком. Глаза не реагируют на окрики хирурга даже горечью слез. А слезы у детей появляются и от боли, и от обиды, и от чего угодно…

Из-под левой брови на глаз нависает налитая кровью опухоль. Еще раз зачем-то подергав нижнюю челюсть, хирург оставил в покое рот пациентки. «Что ж ты ее так дергаешь, коли подозреваешь перелом? – застонал про себя Антон Викторович. – Больно человеку, наверное! Да и синяки под обоими глазами – «симптом очков» – бывают не только банальными синяками, но и признаком перелома основания черепа! В этом случае такая беспардонность вообще опасна для жизни! Аккуратнее же надо!»

– А рана откуда? – спросила заведующая женщину, сидящую у изголовья девочки.

– Он ее об стенку швырял, – вздохнула та. – У нее на затылке кровоизлияние большое… Прямо колышется под кожей… Посмотрите там, – подсказала хирургу.

– Да, обширная подкожная гематома затылочной области, – словно секретарю продиктовал хирург, ощупывая затылок девочки и проверяя пальцами, вминаются ли поврежденные кости внутрь черепа. – Возможно, перелом свода…

Пальцы хирурга с усилием жали на затылок девочки, будто демонстрируя окружающим, как проломленные косточки легко вдавливаются в черепную коробку.

– Разогни… разогни, говорят! – приказывал хирург, пытаясь распрямить детские руки. Разогнутые руки, как резиновые, каждый раз возвращались назад, защищая ладонями грудь, локтями живот. Да и тощие коленки постоянно подтягивались кверху, закрывая самое незащищенное место.

Это с какой же методичностью и как долго надо избивать ребенка, чтобы так ровно покрыть его синяками от макушки до пяток?!

– Тридцать с лишним лет работаю в детской хирургии, а такое… А «такое» лет пять только стали привозить, – вконец рассердился хирург.

Антон Викторович тоже присел на край кушетки, осторожно тронул пациентку. Ребенок никак не отреагировал на прикосновение. Он погладил детскую щеку, сгорбился, подобно пациентке, закрылся локтями и коленями. Прислушался к дыханию, стал дышать в ритме с ребенком. Психологи называют это, кажется, кинестетическим присоединением. Подобное «шаманство» иногда помогало наладить контакт с детишками.

– Кахексия, – констатировала подошедшая невропатолог, едва взглянув на ребенка. – Истощение. Что же, они не кормили ее, что ли?

Женщина у изголовья тяжело вздохнула.

– А вы ей кто? – спросила заведующая.

– Тетя… – неохотно ответила та.

– А мать?

– Алкоголичка. Лишена родительских прав.

– А залысины отчего? Врожденные? – спросила невропатолог, разглядывая макушку ребенка.

– Это они прижигали, чтобы язвы были, – стыдясь саму себя, пояснила тетя.

– Прижигали?! – в один голос ужаснулись врачи.

– Они милостыню просили у церкви. А там, если ребенок юродивый, больше дают. Вот и прижигали…

Антон Викторович прикрыл глаза и сгорбился еще сильнее, пряча от коллег лицо. В носу противно защекотало.

И тут он почувствовал, как острое детское плечико слегка прижало его ладонь к разбитой щеке. Реагирует! Значит, не в ступоре.

– Животик покажи мне, – попросил он едва слышно. – Я тихонько. Не больно? – спросил тихим шепотом.

Не убирая ладони от щеки ребенка, другой рукой Антон Викторович осторожно повернул девочку на бок. Холодная ладошка уцепилась за спасительную докторскую руку. Антон Викторович успокаивающе погладил девочку по головке, заодно аккуратно пощупал гематому на затылке. Опять стало тошно, и захотелось простонать в голос: сквозь колышущееся под кожей кровоизлияние размером в детскую ладонь четко прощупывалась ямка. Вдавленный перелом затылочной кости! Возможно – ушиб головного мозга, а от этого и заторможенность.

Антон Викторович заметил в слуховом проходе девочки засохшую капельку крови. Пригляделся, ругая себя за невнимательность и оправдывая невнимательность эмоциональным состоянием. Кровяная дорожка вела в глубь уха. А вот это совсем плохо…

…Самое ужасное, что отцу девочки за это издевательство ничего не будет! Родительских прав лишат в лучшем случае…

Анатолий КОМИССАРЕНКО, врач, Балаково, Саратовская область

Затравленному – верить!

В Британии отмечены самоубийства школьников от издевательств

первые в истории страны британское правительство провозглашает решительный поход против травли детей и подростков, которой они подвергаются в стенах школы со стороны своих же товарищей. Товарищей по несчастью. Иначе, нежели перелицовывая на иной лад известное выражение, в данном случае и не скажешь. Потому как оказаться в одной компании, в одном классе, в одной школе с теми, чьим развлечением является жесткое издевательство над товарищем, можно смело квалифицировать как несчастный случай.

Жертвами этих «несчастных случаев» становятся сотни и сотни тысяч детей. Никто точно не назовет цифру, так как никто число этих жертв, страдающих молча или изливающих душу лишь родителям, не подсчитывал. Мать британского школьника Карла, в течение ряда лет возвращавшегося из школы в слезах, истоптала кабинеты школьного руководства, взывая принять меры и защитить сына от обидчиков, но в школе ее систематически «отфутболивали» торжественными заверениями, что такого явления, как «буллинг» (травля и издевательства), в данном учебном заведении не наблюдается.

Доказательства тому, что буллинг цвел-таки махровым цветом, предоставил школе сам подросток: Карл покончил с собой.

Этот скромный, застенчивый парнишка – не единственный, сведший счеты с жизнью из-за невыносимых страданий. В Британии зарегистрирована целая серия самоубийств школьников на почве травли. Когда отдельные случаи перерастают в явление, это свидетельствует о наличии серьезнейшей проблемы. Незамечавшаяся на протяжении длительного времени, в том числе и в силу замалчивания самими жертвами, проблема травли и издевательств в школах всплыла сегодня на поверхность. Реакцией на эту проблему со стороны британского правительства стало объявление о начале длительной акции по выкорчевыванию этого зла из английских школ, из всех тех мест, где проводят досуг и встречаются друг с другом дети и подростки.

Однако прежде всего о том, что подразумевается под травлей и издевательствами. Физическое нападение? Побои? Грубые оскорбления? Психологи отвечают на этот вопрос так: любого рода унижение достоинства ребенка. Так, в ходе исследований, проведенных недавно среди школьников двенадцатилетнего возраста в английском графстве Эссекс, было выявлено, что самые тяжелые страдания причиняют детям вовсе не удары хулиганского кулака, а позорные клички – то, что именуется обзыванием. Именно ранение словом, утверждают психологи, является самым долго заживающим, а иногда и не заживающим вовсе. Обзывание уничижительными эпитетами, оскорбительные клички, как правило, приводят к подавленности, потере веры в себя, к заниженной самооценке. Иными словами, еще неокрепшая личность ребенка ломается, и в дальнейшем ее развитии наблюдаются деформации и изъяны.

Сильно страдают дети и подростки и от такой изощренной формы травли, как изоляция: от своего рода «изгнания из стада», когда ребенка не принимают в общую игру, игнорируют, обходят стороной. Подобное отношение вызывает хроническую бессонницу, чувство постоянной тревоги, нередко перерастающее в депрессию. Шрамы той травли, которую довелось испытать в детстве, по словам психолога Уорвикского университета, доктора Стивена Джозефа, часто остаются на всю жизнь: «Неуверенность в себе, низкая самооценка не исчезают в одночасье. Ребенок, которого сверстники унижали, дразнили, уже став взрослым, может испытывать серьезные трудности в общении с другими людьми. К тому же он, как правило, становится значительно уязвимее для разного рода стрессов». Согласно данным исследования, в той или иной степени травлю и издевательства испытали на себе примерно 40 процентов школьников. У трети учащихся медики диагностировали посттравматический стресс. Что и говорить, буллинг в современной школе – и надо полагать, речь идет отнюдь не только о школах английских – носит откровенно эпидемический характер.

Откровенно? Тогда почему же школы предпочитают не замечать этой эпидемии и не бить в набат? Объяснение лежит на поверхности: с этим злом педагогам чрезвычайно тяжело бороться. Провокатора травли не так-то просто поймать за руку, а поймав – наказать. Ибо такой статьи преступления для несовершеннолетних, как «буллинг», то бишь издевательство (тем паче издевательство словесное, не оставляющее ссадин и синяков), в уголовном кодексе не предусмотрено.

Отныне травля будет рассматриваться как проступок самого тяжелого свойства. В английских учебных заведениях упростят процедуру исключения из школы зачинщиков травли. В школы страны придут специальные консультанты – психологи, социологи, которые будут готовить педагогов к тому, как защищать своих учащихся от травли, как определять пострадавшего, даже если сам ребенок и не осмеливается жаловаться. Правительство, определив целый пакет мер, назначило специального «комиссара», ответственного за проведение «спасательной операции». Им стал министр по делам молодежи Айвэн Льюис.

Почему эта «болезнь» пустила столь глубокие корни, почему дети стали добровольно уходить из жизни, так и не получив должной поддержки? Потому, считает Айвэн Льюис, что британское общество в целом не относилось до сегодняшнего дня к этой проблеме достаточно серьезно. Заявленное правительством намерение решительно искоренить травлю в школах нельзя рассматривать как разовую кратковременную кампанию. Каждая школа обязана выработать свою антибуллинговую стратегию, в основе которой должна лежать полная нетерпимость в отношении к этим страшным явлениям – травле и издевательствам.

В ближайшие шесть месяцев «комиссар» Айвэн Льюис будет находиться в постоянных командировках. Он намерен объездить все без исключения регионы страны, чтобы лично довести до сведения каждого школьного руководителя, каждого педагога линию правительства по искоренению травли и издевательств в стенах учебных заведений. Впрочем, готовых рецептов у британского правительства нет. И именно поэтому министр Льюис намерен дискутировать, обсуждать, искать непростого решения вместе с теми, кому вверена судьба детей. Очевидно одно: дети должны знать, что отныне они – под надежной защитой взрослых. Что молчанию затравленных «ягнят» приходит конец.

Ольга ДМИТРИЕВА, Лондон

Комментарий специалиста

Чтобы выяснить, действительно ли невозможно привлечь к ответственности родителей, которые избивают или издеваются над ребенком, мы позвонили в МВД России. Вот что сказала нам заместитель начальника отдела по делам несовершеннолетних, полковник милиции Тамара Иванова:

– Вообще-то подобное поведение взрослых по отношению к детям – уголовно наказуемое дело. Можно лишиться свободы на срок до 3-4 лет.

Главный врач поликлиники просто обязан дать телеграмму в органы местной власти и милицию. Причем в милицию – именно дать телеграмму, а не просто позвонить по телефону. Поскольку для возбуждения уголовного дела нужен письменный документ. Можно обращаться и в прокуратуру.

Следует сообщить также и в органы опеки и попечительства. Это могут сделать не только медики, но даже соседи той семьи, где бьют ребенка, а также воспитатель детсада или учительница школы. Главное – не оставаться равнодушными.