Наша новая школа. Россия – не Люксембург, но изменения все равно нужны

Ефим РАЧЕВСКИЙ, директор Центра образования №568: – «И что такое твой долг? – Требование дня». И «Нет оснований для радикального пессимизма». Эти две мысли из программного текста Анатолия Пинского представляются мне особенно актуальными. Полагаю, что для мотивированного профессионального сообщества нет нужды проводить анализ по схемам «Пинский – 2005 год» и «Реальность – 2009 год». Нет ни одной позиции, предложенной и во многом разработанной Анатолием Аркадиевичем, которая в той или иной степени не стала бы реальностью.

Досье «УГ»Евгений БУНИМОВИЧ,заслуженный учитель России, председатель Комиссии по науке и образованию Московской городской Думы:- Уникальность идей и самой личности замечательного педагога и ученого Анатолия Аркадьевича Пинского заключалась в удивительном сочетании высоты и даже, казалось бы, некоторой прекрасной утопичности его идей при абсолютно «земном» – профессиональном, грамотном, досконально просчитанном организационном и финансовом плане их воплощения.Гармоничное сочетание этих двух начал, столь естественно воплощенное в нем самом, Пинский старался привнести в дело своей жизни, в образование. В его трудах такая притягательная, но практически труднодостижимая цель, как педагогика свободы, предстает не как утопическая идеология, а как практическое руководство к действию, или, как он сам выражается, «работное мастерство» и даже «гуманитарный бизнес», при котором трезво подсчитываются прибыли и убытки за тот или иной «отчетный период».Об этом сочетании двух начал он и писал: «Проблема педагогики свободы – это не проблема выбора одной из двух крайностей, но проблема мудрого и изящного баланса».При этом Анатолий Пинский, может быть, острее многих ощущал, что главная проблема нашего общества – это не цены на нефть и газ, а полное отсутствие этого самого «гуманитарного бизнеса». Потому, следуя своей свободной, увлеченной и в то же время рациональной натуре, упорно и неустанно предлагал не только образовательному сообществу, но и всем этажам власти вполне взвешенные, рациональные способы движения к высшему и иррациональному.Были ли услышаны и реализованы его предложения? И да, и нет. Но если, по примеру самого Пинского, трезво просчитать все «прибыли и убытки», можно, мне кажется, обнаружить то самое «положительное сальдо», о котором он мечтал.Ведь и впрямь в послании президентаД.А.Медведева немало говорится о нашей новой школе, причем эти высказывания во многом коррелируют с идеями и планами «педагогики свободы». Однако до вожделенной гармонии, «мудрого и изящного баланса» очень и очень далеко. Вертикаль власти, даже декларируя гуманистические намерения, не может по природе своей реализовывать их иначе как в командно-административной стилистике, неизбежно при этом формализуя и выхолащивая суть. Это могло бы и должно бы быть сбалансировано активной общественной составляющей управления образованием, но вот тут-то, пожалуй, и главные наши проблемы.Именно эти необходимые составляющие успешного воплощения идей Пинского – рост автономии школы, делегирование ей прав на распределение бюджета и управление ресурсами, в том числе кадровыми, почти полное отсутствие контроля за деятельностью стабильно успешных школ, включение общественности в управление школой, школьными системами на разных уровнях (муниципальный, региональный, национальный) – остаются сегодня наиболее далекими от реального воплощения. А без этой необходимой составляющей фундамент нашей новой школы изначально резко перекошен…Впрочем, для самого Анатолия Пинского такие невеселые выводы означали лишь одно – необходимость новых усилий, новых конструктивных действий. Будем пробовать следовать его примеру.

Разумеется, не так, как замысливалось, разумеется, очень медленно и во многом с надрывом и не так, с известной долей имитации, с признаками возгоняемой некомпетентности. Но Толя прекрасно понимал, что Россия не Люксембург, что гуманитарные системы не могут изменяться быстро. Но все происходящее в отечественном образовании убедительно доказывает материальность мысли, особенно той мысли, которая значительно опережает современность. Но это закономерность больших дел: понимание через опыт и знание, действие в ходе понимания, собственные маленькие открытия в русле майнстрима, предложенного мыслителем.

Разумеется, есть соблазн взять аналитическую табличку Пинского 2005 года и добавить столбец «2009 год». Но не вижу в этом особого смысла. Можно сразу отметить, что движение по всем обозначенным маршрутам есть, где-то оно стало внятным и даже эффективным, где-то очень много слов и лозунгов, монографий и отчетов. Но и последнее хорошо. Потому что Пинский следовал не столько многословным и наукообразным догмам узкой педагогической направленности, сколько простым и понятным, исторически и житейски обоснованным философским посылкам, ориентированным на простое решение: «Нужно, чтобы людям было хорошо». В наших с ним диалогах это звучало с той или иной степенью определенности, но присутствовало всегда. Разумеется, принцип нормативно-подушевого финансирования имел у Толи экономическое обоснование и несложные математические расчеты, следствия его введения – укрупнение школ, строительство дорог и появление школьного автобуса, возникновение полифонии образовательной среды в школах, возможность выбора для ученика и учителя, экономическая эффективность, хорошее образование, новое качество – наглядно демонстрировали не очень понятное. Что и в гуманитарных системах могут быть элементы, изменение которых влияет на изменение и состояние системы в целом, но при условии, что эти изменения реальны, а не паллиативны. Если не так, то реализация нормативного финансирования не приведет к улучшению состояния школ и, как отмечал Пинский, по-прежнему полусвобода будет ограничителем на пути роста качества образования, потому что по-прежнему сметное и постатейное финансирование не даст необходимых степеней свободы для школы, так необходимых ей, допустим, для организации актуальной и востребованной системы повышения квалификационного ресурса своих учителей. Вот она, цепочка причинно-следственных связей несвободы. В ее основе вечное отечественное стремление сочетать все-таки конституцию и поросенка с хреном. Непонимание того, что вся 60000-я масса наших школ очень неоднородна, что все сразу и одинаково в светлое будущее они шагнуть не смогут, того, что нужны прорывные десанты, которые будут осваивать плацдармы нового не столько по инструкциям, сколько на собственном опыте. Новая экономика школы, о которой много писал и говорил Анатолий Аркадьевич, прописана и не только в концептуальном жанре пожеланий. Государство приняло закон об автономных образовательных учреждениях, но их единицы. Региональные начальники не столько боятся обязательств, сколько не могут преодолеть в себе недоверие к школе, основанное на ее презумпции виновности. Но ведь не сможет наш премьер-министр объехать все Пикалево в России! В тексте Пинского предлагается понятный алгоритм: не тратьте ресурсы и силы на контроль успешных школ, они сами хотят быть качественными и востребованными, уделяйте внимание и оказывайте помощь тем, у кого реальные проблемы. Ведь успех Финляндии в различных исследованиях, посвященных качеству образования, как раз и предопределен отсутствием мелочного контроля и высокими степенями свобод для школы, которые стали понятной и открытой сферой интересов местных сообществ при разумном патронировании государства.

Мне, как директору школы, положено смотреть в будущее позитивно и оптимистично, иначе нельзя: дети иного не допускают. Но есть к этому и веские основания: если лет 10 назад мы не очень уверенно писали и говорили о том, что школа находится в основе интересов сообщества, то сегодня это стало аксиомой. Ни одно событие в жизни страны в последние годы не будоражило социум и прессу так, как единый государственный экзамен, другие темы, связанные с благополучием наших детей. Это свидетельствует о главном симптоме нравственного выздоровления сограждан – тревоге за будущее своих детей, стремлении проектировать их успешность. Такие движения не преодолимы никем, и здравый смысл расставит правильные векторы действий, особенно в условиях, когда интересы государства и граждан совпадают. В основе этих интересов нормальное человеческое желание «…пропеть простую чистую мелодию и при этом не сломать себе шею».

Пинский делал это легко, но за легкостью этой – колоссальный труд, способность видеть то, что никак не может пробиться сквозь наросты словесной и административной зашоренности. Но время помогает нам понять то, что Толя делал, чтобы всем стало легче и интереснее.