Нас придумал Ленин. Национальной литературной премии «Большая книга» удостоили вождя мирового пролетариата

Национальная премия «Большая книга» не могла не отметить столетие Октября, а потому торжественная церемония объявления ее лауреатов прошла под лозунгом «Вся власть – русской литературе!». Осенний переворот 1917‑го, как ветер, сквозил из всех щелей. Он был в декорациях, в дивертисментах, в репликах ведущих, обращавшихся к гостям исключительно «товарищи делегаты». И в финале вечера, когда были наконец-то названы заветные имена, чугунная революционная поступь грозным эхом разнеслась под сводами Дома Пашкова, ведь книги-победительницы буквально в хронологическом порядке если и не славят завоевания Октября, то подробно их анализируют.

Красноармейцы и гражданкиСквозь старинный белоснежный зал, переполненный литературными и окололитературными львами и львицами, идет красноармеец в шинели и в буденовке со звездой. Привет товарищу Александру Блоку: «Винтовок черные ремни кругом – огни, огни, огни…» «Главное, чтобы, как в Зимнем, не начал занавески на портянки рвать», – перешептываются дамы. Следом за красноармейцем, выдувая медь, появляется оркестр революционных матросов Балтийского флота. Живописное это полотно дополняют мелькающие тут и там гражданочки в кожаных тужурках и алых косынках. Непременные черно-белые кадры из «Октября» Сергея Эйзенштейна – куда ж без них – сменяются задорными рассуждениями ведущих о том, каким могло бы стать революционное правительство, войди в него одни писатели: Бунин, Мережковский, Блок, Сологуб, последнему прочат портфель министра просвещения. В итоге решают, что хуже кабинета не придумаешь, потому как каждому свое: политику – день нынешний, литератору – вечность. И на этом историческую преамбулу вполне можно было бы завершить, пе­рейдя к представлению и награждению лучших из лучших, но, видимо, авторы сценария решили, что тема революции недостаточно раскрыта, и вывели на сцену, прости Господи, Ленина. И в предыдущие годы склонные к шуткам на грани фола, на этот раз авторы церемонии палку явно перегнули. Карикатурный Ильич, картавый и в кепочке, рассуждающий о будущих выборах, сомнительных литературных талантах некоторых кандидаток, не забывающий вставить свои «пять копеек» в скандальную историю «Матильды», – это уже перебор. До «пощечины общественному вкусу» ростом, конечно, недотягивает. Просто не смешно. Но, к счастью, и недолго. И вот, когда все эти «прыжки и ужимки» наконец-то заканчиваются, начинается самое интересное – интрига.Любимцы публикиТочнее, подступы к интриге, ведь имена финалистов, получивших большинство голосов в читательском голосовании, по традиции известны заранее. За третье место своих поклонников благодарит Шамиль Идиатуллин, автор романа «Город Брежнев». Второе место у Льва Данилкина, перелопатившего полное собрание сочинений вождя мирового пролетариата и создавшего биографию «Ленин. Пантократор солнечных пылинок». Главный же приз читательских симпатий у писателя, а по совместительству депутата Сергея Шаргунова (к слову о противостоянии сиюминутного и вечного) и его биографии «Катаев. Погоня за вечной весной». Авторы благодарят тех, кто отдал им свои голоса, причем у каждого свои причины для радости. Идиатуллину важно, чтобы, взяв в руки его роман о советском детстве – об «андроповских гайках», талонах на масло и попытках уложить всех и каждого в прокрустово ложе единого шаблона, – читатель не впал в ностальгию и умиление, но оставил все огрехи прошлого в прошлом. «Я не хочу возвращаться назад! – говорит писатель. – И то, что народное голосование отмечает мою книгу, значит лишь то, что таких, как я, много».Сергей Шаргунов счастлив, что благодаря биографии Валентина Катаева о его любимом писателе, столь несправедливо забытом в последние годы, узнало столько народу. «В его судьбе, полной творчества, авантюризма и романтики, как в капле воды отразился весь XX век, – замечает биограф. – Во время Гражданской войны Катаев служил и у белых, и у красных. Чудом спасся от расстрела в подвале одесской Губчека. Был награжден сначала двумя Георгиями за храбрость, а в 1970‑е – Золотой Звездой Героя Соцтруда. Вот это судьба!»Лев Данилкин немногословен. И лишь коротко признается, что приз читательских симпатий – это столь же удивительное и неожиданное, сколь и приятное доказательство того, что его книгу и в самом деле кто-то осилил. И этому кому-то она даже понравилась…Два раза в одну воронкуТак повелось, что претенденты на премию «Большая книга» всегда ожидают решения Литературной академии на сцене. Что ж, страна должна знать своих писателей в лицо. Вот и на этот раз по правую руку от ведущих выстроились в молчаливый ряд девять алых стульев – деревянных, жестких, с многозначительным знаком вопроса на спинке. На них-то, щурясь от яркого света софитов и нервного напряжения, финалисты и провели всю церемонию – в красном углу, у всех на виду, как новобрачные на древнерусской свадьбе. Не волновался лишь десятый претендент. Виктор Пелевин регулярно выходит на финишную прямую «Большой книги», но никогда не появляется на публике. Поэтому для него стул не приготовили, зато вырезали из папье-маше его фигуру в полный рост, чтобы пусть символически, но все же явить «живого классика» миру.Естественно, задолго до праздничного вечера, да что уж там, с конца мая, когда были объявлены имена финалистов «Большой книги», начались ставки на победителя, местами переходящие в гадание на кофейной гуще. Расклады выходили самые разные. Одни эксперты принимали во внимание интересы и тайное соревнование издателей. Другие рассматривали былые заслуги и «вес» самих авторов. Третьи смотрели на качество прозы, но, пожалуй, эта позиция самая зыбкая, потому как ни про одну книгу нельзя было сказать, что она слабая, проходная и вообще не понятно, как оказалась в списке. Ближе всех к истине оказались те «игроки», кто рассматривал романы претендентов с точки зрения их актуальности, своевременности и даже тенденциозности. Хотя и такой метод – палка о двух концах. Потому как каждый роман-финалист либо опубликован к той или иной дате, либо соответствовал той или иной тенденции, или, напротив, шел вразрез всем им вместе взятым, что, по сути, тоже тенденция. Пальма первенства по-прежнему у исторической прозы. Дальше всех в глубь веков ушел Михаил Гиголашвили: действие его «Тайного года» происходит во времена Ивана Грозного. О событиях столетней давности идет речь не только в биографиях Ленина и Катаева, но и в «Номахе» (ударение на второй слог, как у Есенина) Игоря Малышева. Беллетризированное жизнеописание батьки Махно писалось теми же чернилами, что и «Конармия» Исаака Бабеля. Здесь те же красота и образность языка. И откровенная безжалостность, где запах крови мешается с «арбузным духом раздавленной травы», а соловьиные трели перекрывают хрипы порубленных и заживо похороненных людей. По-своему трансформируют жанр семейной саги Алексей Слаповский в «Неизвестности» и Виктор Пелевин в романе «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами». В героический эпос оборачивается Великая Отечественная война в «Соколином рубеже» Сергея Самсонова. И всего два произведения-финалиста возвращают нас в современность: «Патриот» Андрея Рубанова и фантасмагорические «Петровы в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова. Но у Рубанова в этом сезоне уже есть премия – «Ясная Поляна». А Сальников пусть блестящий, смелый и самобытный, но все же дебютант на большой литературной сцене. А дебютантов, к сожалению, принято некоторое время держать «в песочнице», пока подрастут да войдут «в пору».Таким образом, к концу вечера Литературная академия могла сложить абсолютно любой пасьянс, совместить прошлое и настоящее, зрелость и молодость, ирреальность и реализм. Единственное, никто не ожидал, что ее мнение совпадет с читательским голосованием, и пять с половиной миллионов рублей поделят между собой все те же Ленин, Катаев и Брежнев. Разве что Данилкин и Шаргунов поменяются местами. И вот уже «бомба» стремительно приземляется в облюбованную воронку, и трое победителей с абсолютно искренней растерянностью принимают поздравления. Сергей Шаргунов торжественно обещает, что потратит премию на строительство детской площадки в шукшинских Сростках, вверенных ему депутатским ман­датом на Алтае. Лев Данилкин даже в статусе победителя не становится многословнее. Лишь признается, что испытывает то же головокружение, что пережил Ленин, узнав, что октябрьский переворот свершился.- Мне было важно написать эту книгу, потому что весь XX век и даже то время, в которое живем мы с вами, придумал Ленин. Мы теперешние – порождение его фантазии, его философии, его взглядов и принципов. И я очень хотел, чтобы сегодняшний читатель не только понял, что Владимир Ульянов не гриб и не НЛО, но и попытался взглянуть на него с высоты XXI столетия. Масштаб такой личности лучше виден на расстоянии.Интервью лауреата Национальной премии «Большая книга» Льва Данилкина читайте в предыдущем выпуске «УГ» (№51).Между темНакануне церемонии вручения Национальной литературной премии «Большая книга» ВЦИОМ опубликовал результаты исследования, посвященного чтению. О своей любви к печатному слову социологам рассказали 60% россиян. В среднем наши сограждане читают по 6 с половиной книг в год. 37 процентов, увы, к литературе равнодушны, но радует то, что по сравнению с 2014 годом эта грустная цифра уменьшилась на 12 процентов.