Нам не жить друг без друга

В ходе общероссийского голосования 2020 года в Конституцию РФ (ст. 72, п. 1е) впервые введено понятие «молодежная политика». Спустя полгода был принят Закон «О молодежной политике в РФ», в структуре новой Государственной Думы образован Комитет молодежной политики. Цикл статей помогает понять причину особого внимания к этой теме и оценить ситуацию в молодежной политике России.

Прежде чем занять место в современном лексиконе, слово «политика» прошло обкатку в словарях всех без исключения стран и народов. Им пользуются люди разных сословий и взглядов, его не испортили вкладываемые в него часто противоречивые смыслы. На большинстве языков оно даже звучит одинаково.

Владимир Даль в первом для России «Толковом словаре живого великорусского языка» (1863 г.) записал: «Политика – наука государственного управленья; виды, намеренья и цели государя, немногим известные, и образ его действий при сем, нередко скрывающий первые».
Сказано честно и правдиво. Автора более позднего словаря – Сергея Ожегова – время (1946 г.) заставило изменить трактовку политики и вместо царского повеления показать ее как атрибут высших слоев общества: «Политика – деятельность органов государственной власти, отражающая общественный строй, а также деятельность партий и других организаций, определяемую их интересами и целями». Но он лукавил, ибо в прожитые им сталинские годы политика по факту была атрибутом культа отдельной личности. Таковой она оставалась все советские годы, хотя в Конституции СССР (ст. 6) «ядром политической системы» общества была названа единственная в те годы партия – коммунистическая.

В Конституции современной России (ст. 3) однозначно и твердо сказано: «Единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Стало быть, он, народ, и является носителем политики. Отсюда вытекает право участия в политической деятельности всех слоев населения, всех возрастов и видов занятости. Поэтому, когда справедливо говорят: «Школа (колледж, вуз) вне политики», это не означает, что вне политики обязаны быть учащиеся и студенты, преподаватели и профессора. В этом противоречии путается не только педагогический актив, но и его духовные наставники – министры образования.

В 2015 году министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов заявлял в эфире «Эха Москвы»: «Образование и наука – это сферы, которые находятся вне политики». В 2021 году, уже сбросив мундир министра, он меняет точку зрения: «Политическая активность – часть жизни общества. Где еще об этом говорить, как не в школе, где ребенок проводит значимую часть своей жизни?» То ли мундир заставляет скрывать, по Далю, «виды, намеренья и цели», то ли министры тоже со временем набираются опыта.

Заступившая за Дмитрием Ливановым на высокую должность Ольга Васильева известна смелым антиконституционным заявлением: «В идеологии нет ничего предосудительного. Это идеи и задачи, которые стоят перед человеком и перед школой».
Смелым оттого, что Конституция РФ (ст. 13) отнимает право у государства и его институтов иметь идеологию, ее может иметь политическая партия, человек, но не школа. Как известно, народ нередко отбирает власть у правящих партий, в том числе из-за несогласия с их идеологией. Так что же, каждый раз менять идеологию школы, менять принципы научной педагогики, менять духовные ценности? Под временную власть?

Экс-министр Владимир Кинелев и теперь считает: «Советское образование было лучшим в мире», если бы было «без идеологизации, совершенно ненужной в школе». Возможно, он, в прошлом профессор Бауманки, прав в отношении технических наук, куда не втолкнешь идеологию. Но СССР без КПСС, КПСС без идеологии – такой коктейль лучше не предлагать, он был подан в декабре 1991 года в Беловежской пуще как фуршет на троих, наутро страна развалилась. Нужно искать другие скрепы, прежде всего в школе. Их уже ищут, но не там.

Сергей Кравцов с заметным внутренним сомнением уверяет: вводимая в школы должность советника директора по воспитательной работе «никак не будет связана с идеологией». Человек молодой, но уже опытный, наедине с собой он, наверное, и сам чувствует блеф, понимает, что неизбежным продуктом воспитания является формирование духовных ценностей, а следствием – идеологическое самоопределение человека. Или он намерен ограничить воспитание учащихся привычкой уступать место старшим и мыть руки перед едой?

Министров образования России стоит пожалеть, они пленники своей эпохи, с которой сами не всегда и не во всем внутренне согласны. При посвящении в должность их погружают в узкую колею идейных обязательств перед очередной правящей партией, катапультироваться из которой можно только вместе с креслом министра. Иногда это лучше, чем скользить по колее в мир принудительного самообмана, зная, что оценка истории будет беспощадной и может настигнуть еще при жизни.

Душевные смятения раскрываются министрами лишь в запоздалых мемуарах, обычно искренних и честных, как книга Эдуарда Днепрова «Новейшая политическая история российского образования: опыт и уроки». В январе 2015 года, за месяц до его ухода из жизни, я по телефону общался с ним, уже приговоренным врачами, но сохранившим убеждение: «Система образования во многом заложница политики, блокирующей эволюцию образования».

Мемуары «Российское образование десять лет спустя: кто виноват и что делать» опубликованы в 2021 году в виде развернутого интервью Владимира Кинелева. В них тоже довольно открытый взгляд на недавнее прошлое, разумеется, не лишенный субъективности. Подобные откровения формируют иное, порой до противоположности, представление об историческом пути российского образования, переполненного интригами, устланного старыми граблями и начисто лишенного преемственности. К исповеди перед историей готов не каждый экс-министр образования. Некоторые уже ушли без размышлений о былом, без заветов будущему и без покаяния. Как будто их и не было.

Министры политически повязаны, но не обречены, как не обречена и школа. Закон «Об образовании в РФ» при его внимательном прочтении дает исчерпывающие разъяснения в части регламентации политической деятельности, сводя ее к трем легко исполнимым требованиям:

1. Руководитель не может допустить создания и деятельности политических партий и объединений (ст. 27, п. 12).
2. Педагогические работники не могут принудить обучающихся к вступлению в политические объединения (ст. 34, п. 6).
3. Запрещено использовать образовательную деятельность для политической агитации (ст. 48, п. 3).

Выделим главное и еще не замеченное педагогическим сообществом – все запреты действуют исключительно внутри образовательной организации и распространяются только на учебный процесс. Любая попытка регламентации политической деятельности за его пределами (даже на межурочных переменах) есть прямое нарушение закона, красная линия для любого руководителя и педагога. Так же как привлечение к ответственности за политические действия вне образовательных организаций, тем более за убеждения, есть злоупотребление властью. При возникновении конфликта министру, директору школы, педагогу надо выдавить из себя страх политического раба и защитить закон от зарвавшегося администратора. Помнить: защита закона – высший акт патриотизма.

Образовательная организация не является субъектом формирования молодежной политики. Это вытекает из конституционных норм, а также из принятого год назад Закона «О молодежной политике в РФ». Кто не поленится прочитать, увидит – там даже нет слов «школа», «колледж», «вуз», а перед образованием не ставится никаких задач по воспитанию молодежи. Вряд ли это забывчивость и уж, конечно, не ошибка. В законе правовая констатация новой ситуации: школа обязана дать учащимся представление о политике, не принуждая ни к какой идеологии, не требуя клятвы преданности какой-либо партии. Учащиеся, как и педагоги, могут участвовать в политической деятельности за пределами школы, что должно не наказываться, а поощряться как свидетельство их гражданской активности, составляющее одну из образовательных целей. Выпускник школы обязан самоопределиться не только в будущей профессии, но и в идеологических предпочтениях. Ему же скоро ставить «галочку» в избирательном бюллетене, голосовать умом, а не сердцем.

Очевидным побуждением поправки в Конституцию и принятия закона стало стремление найти регуляторы развернувшегося в последние годы и резко молодеющего протестного движения. По причине пандемийных ограничений оно еще не пришло на улицу, но взрывает Интернет громовыми всплесками, способными слиться в неудержимую разрушительную молнию. В подобной исторической ситуации протестные массы стихийно вооружаются идеологией повстанческого анархизма с идеей «борьбы всех против всех». Если такое случится, России придется вновь долго и мучительно выгребать на стремнину цивилизации.

В череде принимаемых актов Закон «О молодежной политике в РФ» можно было бы и не заметить. Между тем его слабое содержательное наполнение (что будет показано далее) грозит субъективным правоприменением, обратным замыслу конституционной поправки. Подобного нельзя допустить.

Ответ надо искать не на идеологически огороженной «Территории смыслов» в подмосковном Солнечногорске, где в августе 2021 года для участия в дискуссии «Политика: новые вызовы» собрали тысячу правильно мыслящих молодых сторонников парламентских партий. Политические бессмертники Зюганов, Жириновский, Неверов, Миронов дали им советы, связанные по преимуществу с тем, как остановить время. В будущее не заглянули, историю назад не отмотали – оглядываться на прошлое стыдно. Но оглянуться нужно, у молодежной политики России уже есть поучительная история, которая давно ждет экспертного анализа и вытекающего из него диагноза.

Нужна свободная дискуссия вокруг поставленных в законе целей с равным доступом к ней всех категорий молодого поколения, включая так называемые нежелательные организации и иностранных агентов. Иначе можно не докопаться до истины, если она нужна, конечно. Приглашением к дискуссии и служит последующий цикл статей.

В следующем номере газеты читайте статью Игоря Смирнова «Покушение удалось»

Игорь СМИРНОВ, доктор философских наук, член-корреспондент РАО