Нам не хватает сил соотноситься с действительностью

После окончания Второй мировой войны 60 лет назад Советский Союз – страна-победительница – и разгромленная гитлеровская Германия лежали в руинах. Предстояло восстановление и строительство будущего. С победительницей все было как будто ясно. Страна должна оставаться могучей и способной защитить себя и вновь образованные социалистические страны. Уцелевшее население приступило к мирным трудовым будням, продолжая терпеть лишения ради светлого будущего своих детей. Сегодня это будущее известно – нищенская пенсия и монетизация льгот: на большее не заработали. А что же Германия? После войны ее территория была разделена между союзниками по антигитлеровской коалиции. Одна треть под протекторатом России, где образовали Германскую Демократическую Республику (ГДР) и хозяйство по советскому образцу. Три четверти территории Германии в распоряжении Англии, Франции, США. По поручению военной администрации этих держав немецкий ученый-экономист Вальтер Ойкен проводит фундаментальное исследование по вопросам преобразования германской экономики.

Дела давно минувших лет

В начале ХХ века в Германии, Англии, Голландии, в царской России и во многих других странах, разрабатывалась и находила применение политика централизованного управления экономическим процессом. Она была порождена конкретной исторической ситуацией и прежде всего внутри- и внешнеполитическими схватками ХХ в. «Войны и политика централизованного управления экономическим процессом тесно связаны между собой» – отмечал В. Ойкен более полувека назад, имея в виду Первую мировую войну (1914-1918 г), но «перемены и разнообразие – важные отличительные признаки любой экономической действительности. До 1914 г. регулирование экономического процесса в странах Европы происходит по-другому, чем после 1918 г., с 1929-1932 гг. оно вновь осуществляется по-новому, а после этого изменения экономических форм быстро следовали одно за другим, причем по-разному в различных странах Германии, России, Франции, Англии и т.д.».

В тот период экономической науке были известны только две формы организации экономики в обществе: рыночная или свободная экономика и централизованно управляемая экономика. В экономической системе рыночного типа наблюдаются постоянные взлеты и падения, спад объемов капиталовложений. Закрытие предприятий сопровождается массовой безработицей, увольнение рабочих происходит в каждом случае, если доход, который приносит рабочий, не покрывает издержек, связанных с предоставлением ему работы.

Циклические колебания в результате привели к мировому экономическому кризису и депрессии 1929 – 1932 гг. Экономическая наука прилагала много усилий, чтобы разобраться в механизме регулирования рыночного типа и выяснить причины диспропорций, инфляции и безработицы. Пока ученые искали объяснения и выход, напряжение вылилось в военную схватку. Разразилась Вторая мировая война.

Подвергся испытанию и другой тип экономической системы – централизованно управляемой. Она возникла позже рыночной, которая придерживалась принципа laissez-fair (не мешать) и имела свои принципиальные идеи. Наиболее значительными являются две из них, а именно: 1. Политика должна устранить «анархию капитализма»; 2. Решить социальный вопрос, гарантируя при этом социальную справедливость и безопасность. И действительно, ей это удавалось: централизованно управляемая экономика легко обеспечивает полную занятость населения и не знает депрессий, сопровождающихся увольнением рабочих. Ей по плечу масштабные капиталовложения: строительство крупных электростанций, разработка и осуществление космических программ, современных вооружений – все это было подтверждено практикой Советского Союза. Но при этом обнаружилось, что объем инвестиций, как правило, не соответствует накоплениям. Разница покрывается за счет создания денег. Новые деньги способствуют росту спроса на товары; формируются инфляционные тенденции. Центральная администрация пытается воспрепятствовать росту цен, устанавливает жесткий контроль над ними. Однако печатание денег приводит к неработающей кассовой наличности в руках потребителей и производителей, которые только и ждут, чтобы истратить эти деньги, как только на рынке появятся товары. При таком «избытке денег» для производителей не составляет труда сбыть все, что они могут или должны произвести.

Подытоживая сравнение двух типов экономических систем, можно лапидарно сказать: хозяйственная практика показала, что для экономики рыночного типа характерна «недозанятость», для централизованно управляемой – «недоснабжение».

Влияние на мышление

В послевоенный период 1945-1947 гг. население Западной и Центральной Европы переходит к собственному натуральному хозяйству и натуральному товарообмену. В условиях резкого падения доходности наблюдается, можно сказать, примитивизация экономического порядка. То же самое наблюдалось и в США, когда там был глубокий кризис 1929-1933 гг. Тогда многие из уволенных рабочих стали активно заниматься производством на своих садово-огородных участках, заменяя тем самым порядок рыночного типа, который перестал нормально функционировать. Начиная с великого кризиса 1929-1933 гг., правительство многих стран проникается прежде всего заботой о том, как избежать безработицы.

Все помыслы и дела политиков большинства стран направляются на решение социальных проблем. Эти-то реалии ХХ века и выдвинули в качестве главного вопроса человеческого бытия – социальный вопрос. Над этими проблемами работает и экономическая наука. От нее многое зависит в реальной жизни людей.

На это обратил внимание еще английский экономист Джон Кейнс: «Идеи экономистов и политических философов, как верные, так и ошибочные, имеют большее влияние, чем принято думать». Самого Джона Мейнарда Кейнса (1883-1946) называют теоретиком, который открыл экономике дорогу в ХХ век, и как экономиста ставят вровень с Адамом Смитом и Карлом Марксом. Считают, что Кейнс сыграл ключевую роль в международных переговорах по окончанию Первой и Второй мировых войн. Под воздействием экономического кризиса 1928-1933 г.г. английский экономист занялся разработкой регулятора капиталистической экономики. Вместо предложенной Адамом Смитом «невидимой руки» рынка он искал осязаемый механизм, способный привести в равновесие совокупный спрос и совокупное предложение. Теоретически это возможно, но при этом не удается исключить безработицу. Чтобы ее уменьшить, должны быть «кем-то» приняты меры по увеличению совокупного спроса. «Невидимую руку» Смита предложено заменить «рукой государства». Если государство, доказывал Кейнс, финансирует проведение общественных работ, ранее не занятые рабочие получат некоторый доход, что приведет к увеличению спроса, оживлению деловой активности и полной занятости. Работы английского экономиста заложили основу целого научного направления в экономике, названного в честь основоположника – кейнсианство. В результате появился новый тип экономической системы. Во второй половине ХХ века смешанный тип экономической системы стал господствующим. Это значит, что новое экономическое мышление признавало роль государства в качестве регулятора экономической жизни страны. Но в каждой конкретной стране доля участия государства в экономике различна. С началом же Второй мировой войны внимание, естественно, переключилось на другие заботы.

Экономическое чудо Германии

Вернемся к послевоенному периоду и к немецкому ученому-экономисту Вальтеру Ойкену. Он провел порученное ему исследование и в своем экспертном заключении сделал вывод: «Методы регулирования свободной экономики и централизованно управляемой экономики потерпели полное фиаско». Ситуация представлялась безнадежной.

В отличие от Кейнса, мы не найдем этого имени в школьном курсе экономики, преподаваемом российским ученикам. Курс является калькой с американских учебников, и этим все сказано. В то же время предложенная Вальтером Ойкеном научная разработка являет пример верной, в терминологии Кейнса, политэкономической идеи, поскольку она оказала положительное влияние на практическую жизнь немцев. Тогдашний министр экономики Германии Людвиг Эрхард, при котором совершилось «экономическое чудо», всегда ссылался на Ойкена как на мыслителя, предвосхитившего с научной точки зрения его политику. Именно для тех условий В. Ойкеном и его друзьями по «Фрайбургской школе» была проделана научная подготовка. Тогда требовалось осознанное принятие принципиального решения об экономическом порядке, который следовало бы установить. По выражению ученого, этот порядок «не возникает сам по себе». Необходимым условием он считал «мышление, которое раскрывается в науке».

Сегодняшняя ситуация в России напоминает Германию тех лет. Хотя диктатура там ушла в прошлое, экономическая свобода все еще оставалась незначительной. Нередко она заключалась в возможности выбора между голодом и коррупцией, как сейчас у нас. Аналогия видится и в том, что в послевоенной Германии царила бедность при незначительной экономической свободе для большинства людей и большой экономической власти в руках немногих. Основа такого положения была заложена в тогдашней структуре немецкого общества, состоящей из остатков диктатуры. Система регулирования их экономики тоже не согласовывалась с ценностями и структурой демократического правового государства.

Для того чтобы сделать реальной свободу для всех и предотвратить всеобщее обнищание в Германии, В. Ойкен разработал концепцию конкурентного порядка. Она изложена им в «Основных принципах экономической политики».

На протяжении всей книги автор упоминает Маркса и марксизм. В атмосфере торжества победы советского строя В. Ойкен позволяет себе не во всем соглашаться с основоположником нового строя. Надо отдать должное серьезному ученому, который, не любя марксизм, считал его закономерной ступенью познания социальной действительности, порожденной определенным временем и определенными социальными интересами. Ойкен даже защищает Маркса, поскольку проповедуемые им идеи, принадлежат не ему, а Адаму Смиту, Гегелю, Жан Жаку Руссо, Сен-Симону. В частности, идея превосходства общественного над личным, наделавшая много бед и остающаяся до сих пор живучей, возникла раньше марксизма и принадлежит сенсимонистам. Это, по мнению ученого, были откровения и заблуждения общечеловеческого свойства. Позже Ойкен обратит внимание на необходимость анализировать исторический процесс, вычленяя из него объективные закономерности и ненадежные субъективные рекомендации.

Несколько строчек о самом Вальтере Ойкене (1891-1950). Проблемами политэкономии, истории и философии он стал интересоваться, еще будучи студентом университетов Киля, Бонна и Йены. Сын профессора философии Рудольфа Ойкена и сам в 1913 г. получивший ученую степень кандидата наук, он во время Первой мировой войны с 1914 г. и до конца войны – 1918 г. находился на фронте. После окончания войны он возвращается в науку, ведет исследования в Берлинском университете, за которые получает степень доктора наук. Работа убеждает его в том, что методы так называемой исторической школы политической экономии недостаточно эффективны при рассмотрении проблем, которые действительность ставит перед исследователем. Он начинает заниматься поиском новых путей. И вот пробил звездный час его мышлению категориями экономической политики. Некоторые важные представления, которые В. Ойкен отстаивал вместе с другими экономистами, были претворены на практике в ФРГ и обеспечили «экономическое чудо».

Переплетение властей

В. Ойкен исследовал и историю индустриальных стран с рыночной экономикой. Уже на начальной стадии, по недоразумению названной политикой laissez-faire, были «созданы строгое право собственности, договорное право, совокупность правовых норм, касающихся товариществ, компаний или объединений, и патентное право». Но свобода рынка предоставлялась путем недобросовестной конкуренции – посредством создания картелей, слияния во имя господства на рынке, блокады рынков, отказа осуществлять поставки, демпинга – нарушать добросовестную конкуренцию и тем самым способствовать формированию экономической власти. В результате власть на рынке, предоставленная самой себе, как предвидел тогда Ойкен, может стать политической властью. Успех хозяйственной деятельности определяется не столько результатами работы на рынке, сколько способностью прямо на рынке и с помощью государства как инструмента исключить конкуренцию результатов. «Свободный рынок» позволил в послевоенной Германии возникнуть концернам, в период национал-социализма «ставшим тем строительным камнем, который без труда мог быть встроен в здание централизованно управляемой экономики». Позже, когда Ойкена уже не было в живых, возник еще один тип порядка: регулирование экономики властными экономическими группировками. То, что задумывалось как четкое разъединение государства и экономики, в реальности систематически приводит к переплетению частной экономической власти с государственной властью. Порядок, осуществляемый властными группировками, нестабилен.

Именно такой порядок мы и имеем в нашей стране – несвободу и бедность, там, где надеялись обрести свободу и благосостояние. И дело не в ленивом и спившемся народе, как часто можно услышать от отечественных либералов. На примере послевоенной Германии выясняется, что им потребовалось две вещи. Первое – это научный труд Вальтера Ойкена и «Фрайбургской школы», где была предложена концепция конкурентного порядка для того, чтобы сделать реальностью свободу для всех и предотвратить всеобщее обнищание. Второе – осознанное решение относительно цели, достичь которую предстоит экономическому порядку.

Важным вкладом Ойкена в экономическую науку является дополнение к классической концепции разделения властей в демократическом правовом государстве. Полная конкуренция, считает немецкий ученый, означает существование экономики максимально возможного разделения экономической власти. Например, концерны и крупные банки в состоянии препятствовать свободному формированию законодательной власти. Экономическая власть дает возможность, даже не нарушая закона и не прибегая к коррупции, парализовать правовое государство и демократию через одну только экономическую зависимость. Поэтому конструкция классического демократического правового государства должна быть пересмотрена и усовершенствована путем включения в конституцию наряду с гарантиями всеобщего избирательного права и независимости судей экономических гарантий.

Экономическое просвещение

Меня как преподавателя школьного курса экономики подкупает призыв Ойкена к следующему порядку изложения экономических знаний: «При обсуждении политико-экономических вопросов не вступать сразу же в споры по поводу «капитализма» и «социализма», носящие мировоззренческую окраску, а на какое-то мгновение остановиться и понаблюдать за вещами, находящимися в окружающем нас мире».

Он считал, что «необходим прорыв к осознанию простых фактов». И с помощью его книги «Основные принципы экономической политики» я вместе с учениками совершаю «поворот к фактам повседневного бытия».

Вальтер Ойкен скончался 20 марта 1950 г., с тех пор многое изменилось в мире, но в своей книге он видел «стимул к дальнейшим размышлениям и к новым исследованиям действительности».

Ученые экономисты очень часто используют художественный образ Робинзона Крузо, чтобы проиллюстрировать на его методе хозяйствования принцип централизованно управляемой экономики. Одинокий островитянин действует в соответствии с экономическим принципом. Что значит – экономический принцип? Последний означает, что Робинзон пытается достичь намеченных целей с наименьшими затратами материальных ценностей. Для него претворение в жизнь экономического принципа оказывается простым делом потому, что на его небольшой территории полностью совпадают индивидуальное и общее хозяйства. Он видит свои средства производства и знает свои потребности, а также знает, что означает каждый час его труда, затраченного в том или ином месте, т.е. свою производительность – и все это в общей взаимосвязи.

Но как только вместе начинает работать несколько человек, возникает новая проблема, имеющая большое практическое значение: каждый отдельно взятый человек продолжает действовать на основе экономического принципа. Как обеспечить реализацию экономического принципа в совокупном экономическом процессе?

Большинство людей – рабочие, крестьяне, предприниматели, интеллигенция по большей части знакомы только с окружающим миром и не задумываются над тем, как происходит регулирование каждодневного хозяйственного процесса. Гораздо ближе для них такие вопросы: «Почему я зарабатываю меньше, чем мой сосед? Разве нельзя сделать так, чтобы я получал больше?». Для большинства как раз в этом состоит важнейшая задача экономической политики. И если в период экономического кризиса работающий теряет работу, само собой напрашивается требование экономической защищенности. Он хочет иметь подобающий и надежный заработок. Для подавляющего числа людей политико-экономической проблемой первостепенной важности является проблема распределения. Здесь берут начало наиболее мощные политико-экономические движения.

Повседневный опыт дает четкую картину зависимости распределения социального продукта от регулирования совокупного экономического процесса. Регулирование экономики и распределение социального продукта тесно взаимосвязаны между собой, правда, по-разному, в зависимости от формы экономического порядка.

В стране, гордящейся высоким уровнем образования, продолжает существовать полная экономическая безграмотность населения. Построение стройного здания гражданского общества должно начинаться с фундамента – изучения основ хозяйственной жизни общества. И это изучение хорошо бы начинать не так, как это принято в наших учебниках, т.е. с общества, а как предлагает Ойкен. Давайте, говорит он, немного заострим свой взгляд, причем устремим его на небольшое хозяйственное мироздание, которое проще обозревать и в котором во взаимосвязи проявляются намного четче, чем в его антиподе, исключительно сложном сегодняшнем мире.

Семейное хозяйство

Итак, перенесемся на время в замкнутое семейное хозяйство, насчитывающее 30 человек и руководимое одним человеком, скажем старейшиной. В распоряжении этого «собственного натурального хозяйства» имеется 10 га земли различного качества. В нем могут работать 20 чел, остальные – дети, старики, больные люди. Руководитель должен не только уяснить себе, как распределить весной и осенью землю под возделывание картофеля, ржи и т.п., нужна ли пристройка нового хлева и т.д. В большей степени изо дня в день ему следует заботиться о том, чтобы любой работник каждый час рабочего времени был оптимально задействован в интересах удовлетворения потребностей. Он должен предусмотреть, чтобы всегда в нужный момент под рукой находились необходимые орудия, тягловый скот и материальные средства, так называемые взаимодополняющие блага – своевременно подготовлен корм для скота, вовремя привезен обед для работающих. Зачастую из-за ошибочного планирования рабочая сила, вероятно, будет стоять без дела или, скажем, работать в лесу, в то время как она скорее потребуется в поле, где могла бы принести гораздо большую пользу. Но руководитель в состоянии исправить их. Он может оценить то значение, которое приобретет каждый час рабочего времени и каждый земельный участок для удовлетворения потребности при том или ином виде их использования. Он беспрестанно проводит расчеты и дает оценки. Так он может разрабатывать планы, проведение которых в жизнь тесно переплетает между собой различные виды деятельности отдельных работников, и ориентировать их на удовлетворение потребностей. Так удается управлять будничным хозяйственным процессом.

В небольшом собственном натуральном хозяйстве руководитель прикидывает, продать ли лес или изготовленные домашними текстильные изделия, и если да, то сколько, чтобы купить соль или необходимый инвентарь. Если он даст распоряжение рубить лес, ему необходимо обеспечить определенную комбинацию рабочей силы, орудий, транспортных повозок и тягловых животных, причем такую, при которой ее элементы были бы своевременно и в правильной пропорции в наличии. Как раз потому, что одновременно ведутся другие работы, например, на свекловичном поле или в хлеву, и потому, что там тоже необходимы рабочая сила и материальные средства производства, умелое регулирование не является легким делом. Здесь как бы ведется борьба за средства производства, исход которой предопределяется регулированием. Если нет хотя бы одного средства производства, например, в определенный момент не подана повозка, то весь производственный процесс идет насмарку. В небольшом собственном натуральном хозяйстве женщины, например, по вечерам и зимой прядут пряжу, а некоторые из них при случае изготавливают ткани.

От небольшого собственного натурального хозяйства перейдем к современной индустриальной экономике. Прясть шерсть – это теперь дело широкой сети прядильных и ткацких фабрик, а будничный хозяйственный процесс ставит на повестку дня задачи регулирования совершенно других масштабов. Одна пряжа мало поможет ткацкой фабрике. Чтобы иметь возможность производить ткани, необходимы уголь, рабочая сила, разнообразные химические продукты, электроэнергия. На каждом отдельном предприятии имеются самые разнообразные средства производства, и задача состоит в том, чтобы выбрать наиболее рациональную комбинацию их и увязать между собой протекающие на этих предприятиях процессы, начиная с угольных шахт и кончая ткацкими фабриками и крестьянскими дворами.

Регулирование экономического процесса существенно усложняется тем, что он в большинстве случаев носит динамичный характер. Даже в замкнутом собственном натуральном хозяйстве перед руководителем постоянно стоит задача – приводить свои планы в соответствие с изменениями исходных параметров: рождаемость и смертность, болезни, война и т.д. Хозяйствовать – значит уметь приспосабливаться.

Что же говорить о регулировании экономикой, в которой задействованы миллионы людей? Система централизованно управляемой экономики не в состоянии это делать. И в то же время эта система лишена в принципе свободы индивида осуществлять экономический выбор и брать на себя бремя ответственности. В результате порождается порядок, несовместимый с правовым государством и демократией.

В заключение обращусь к сегодняшней экономической политике, проводимой российским правительством. Она, пользуясь выражением Ойкена, скорее «некая разновидность интеллектуальной общественной игры». Представители власти и чиновники используют экономику как «казино» государственного масштаба, где разыгрывают крупные ставки. К их услугам СМИ, каждодневно сообщающие гражданам о происходящих событиях за гигантской рулеткой и криминальных разборках между игроками. На этом празднике жизни народ лишний. Но как долго может функционировать подобный порядок?

За весь период перестройки народ российский безмолвствовал, удивляя реформаторов своей гражданской апатией. И вот вдруг – «транспортные» демонстрации по поводу отмены бесплатного проезда таким категориям населения, как пенсионеры, инвалиды, работники ОВД, и другим гражданам, пользовавшимся социальными льготами. Но это только первая ласточка возмущенного населения. Протесты возникают и по поводу замены отпуска бесплатных лекарств на денежные суммы, а далее грядут и в сфере жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ). О чем это свидетельствует?

Это свидетельствует о том, что у наших властных структур руки дошли до настоящей экономической политики, поскольку именно она имеет дело с решениями, которые прямо затрагивают существование людей. И именно в них отражается, по выражению немецкого ученого Ойкена, «сила соотноситься с действительностью». А от нее зависит, по его мнению, «сможет ли функционировать система в целом или же будни бесчисленного множества отдельных людей, их тяжелая борьба за существование станут еще более тяжелыми».

Сегодняшняя ситуация в стране показывает, что в экономической политике испекли первый блин, который, как часто бывает, оказался комом. Последовательные действия по исправлению курса реальной экономической политики следует продолжить тем же людям, которые их начали. Ибо, по русской поговорке, «за одного битого двух небитых дают».