Найденыши

В тот вечер я заступал дежурным редактором и торопился на службу. Как обычно в летнюю пору, было еще совсем светло. На автобусной остановке, мимо которой я хожу в типографию, еще толпился народ. Рядом, на облезлой скамейке, сидели дети. Их было четверо. Я обратил на них внимание то ли потому, что одеты они были как-то не так, как одевают городских детей, то ли потому, что сидели они уж очень тихо и смирно – опять же совсем не так, как обычно ведут себя городские, да еще на людях.

Самая старшая, на вид ей было лет семь-восемь, держала на коленях пучеглазого малыша и что-то говорила ему на ухо. По бокам к девочке прижимались еще двое малышей, мальчик и девочка, примерно четырех и пяти лет.

«Ждут кого-то», – подумал я и прибавил шагу.

Когда я возвращался домой, уже горели фонари. На автобусной остановке было пусто. И только на скамейке все так же смирно сидели дети – те четверо. Самый маленький, сидя на коленках у старшей, горько и безутешно плакал. Он тер кулачками глаза и размазывал слезы грязными ладошками по пухлым щекам. Двое других малышей, привалившись к старшей, безучастно смотрели на огни пробегавших мимо машин.

Я подошел к детям.

– Далеко собрались, ребята? – спросил я. – Или ждете кого?

– Мы из Сазоновки, мамку искать приехали, – сказала старшая. – И мамку не нашли, и на автобус опоздали…

Пучеглазый малыш затих, перестал плакать. Двое других, уже дремавших малышей, прислушиваясь к разговору, с любопытством оглядывали меня.

– И куда же она подевалась, ваша мама?

– Ее доктор еще вчера в городскую больницу увез – мамке родить скоро…

– Та-ак, понятно. А вы сегодня ели чего-нибудь?

– У нас на еду денег нету, только на автобус. Васька плачет – ему уже спать пора, а он есть хочет.

Я вспомнил, что от Сазоновки до города часа полтора на автобусе. И следующий автобус на Сазоновку, девочка права, действительно будет только завтра.

– А тебя как зовут? – спросил я старшую.

– Меня-то? – переспросила девочка. – Дуськой зовут. А вот эти, – она покачала головой из стороны в сторону, – Ленка и Вовка.

– Замечательно! Вот мы и познакомились, – я тоже назвал свое имя. – Я тут рядышком живу, вон в том доме – видишь, окна светятся на четвертом этаже? У меня там жена и двое мальчишек – такие, как Ленка и Вовка. Давай-ка мне Ваську, и пошли к нам ужинать.

– Не-е, Васька к чужим на руки не пойдет, плакать будет, – сказала Дуська, вставая. – Я уж его сама понесу.

Я взял за руки двух других малышей, и минут через десять мы уже поднимались на лифте.

Дверь открыла жена.

– Вот, Наташа, принимай гостей! – весело объявил я. – Ребята из Сазоновки.

– Где ты их нашел? – удивилась жена. – В Сазоновке?

– Нет, внизу на остановке. Приехали в город мамку искать.

– Ну, тогда живо в ванную, а я пока на стол соберу, – поняла жена. – Гости, наверное, проголодались. – И предупредила: – Только не шумите, мальчишки уже спят. Я потом и гостям постелю.

…Искупавшись и отужинав, гости наши, натопавшись за день по городу, крепко уснули. А я позвонил в милицию.

Дежурный милиционер не сразу понял, о чьих детях идет речь, и попросил повторить все, что я ему сказал. Я повторил.

– А где их мать? – тупо спросил дежурный.

Я объяснил, что потому и звоню – прошу милицию обзвонить родильные дома, найти их мать и узнать адрес в Сазоновке, по которому можно сообщить, что дети у нас.

– А дети сейчас где? – снова все также бестолково спросил милиционер.

– Дети у нас. Они уже спят. Со слов старшей девочки, фамилия детей такая, запишите, пожалуйста, – и я продиктовал дежурному фамилию моих гостей.

– Назовите ваш телефон и адрес, – строго сказала дежурный. – Мы перезвоним вам.

Минут через десять раздался звонок:

– Это из милиции. Дети еще у вас? – спросил уже другой голос.

– Да, они уже спят.

– Очень хорошо. Пусть они побудут у вас до утра. Вы не отпускайте их. Мы попробуем найти их мать. Ждите нас часам к десяти утра.

И правда – утром, часов в десять, в дверь позвонили. На пороге стоял мужчина в милицейской форме, рядом – женщина лет сорока. Она была в домашних тапочках на босу ногу, из-под серого больничного халата круто выпирал большой округлый живот. Женщина была заплаканная.

– Где они? – взволнованно спросила она.

Я проводил ее в комнату – дети уже проснулись, и только Васька, разрумянившись, еще сладко посапывал и вместо соски смачно сосал большой палец правой руки.

– Деточки мои, – снова заплакала женщина, – деточки мои.

Женщина плакала и все повторяла и повторяла: «Деточки мои, деточки мои», а в мокрых глазах ее блестело счастье.