На учителе всё держится. Людмила Швецова, первый заместитель мэра в правительстве Москвы

– Людмила Ивановна, в провинции Москву не любят, говорят, что в столице есть все: кадры, деньги, возможности… – Я сама не коренная москвичка, хотя живу здесь уже более двадцати пяти лет. Но я всегда воспринимала Москву как свой родной город. Я много езжу по России и могу с уверенностью сказать, что отношение к Москве разное: от гордости за свою столицу до зависти. Завидуют те, кто пока не живет и не развивается так, как Москва. Люди иногда смотрят очень поверхностно, через призму своего кошелька и окружающего их неблагоустроенного мира. Они говорят: у них там, в столице, манна небесная, все крупные банки, компании сосредоточены, за счет их огромных налогов Москва и «жирует». Но хочу вам сказать, что эти налоговые отчисления – далеко не главная часть городского бюджета.

– Тогда за счет чего Москва так хорошо живет, тратит большие деньги на социальную сферу?

– У нас хорошо развит малый бизнес. Мы получаем хорошие доходы от городской недвижимости. Динамично развивается реальный сектор экономики и производства, растут зарплаты, а значит, и совокупные налоги от юридических и физических лиц. Поэтому Москва уже давно и стабильно хорошо зарабатывает для городских нужд. Половина бюджета нашего города идет на социальную сферу. Деньги решают очень многое. Но не только они. Тем более что деньги в городе не дают просто так: давайте половину нашего бюджетного «пирога» отрежем и отдадим социальной сфере. Дают на конкретные программы, которые позволяют не просто содержать наше образование, здравоохранение, культуру, а развивать их комплексно в соответствии с четко обозначенными целями.

– Я знаю, что город славится целевыми программами. Они дают весьма ощутимые конкретные результаты. Образования это тоже касается?

– Конечно, мы уже давно перешли на программно-целевую деятельность в образовании. Каждая очередная программа – это новые рубежи в развитии столичного образования. Мы сумели сделать шаг, который пока для всей России является мечтой, – приняли закон об обязательном 11-летнем образовании. Мы хотим сделать его доступным и качественным для каждого москвича. Кстати, около 10 тысяч ребят в московских школах официально не являются москвичами. Это те дети, чьи родители временно приехали в столицу. Но даже если родители не зарегистрированы в столице, что является грубым нарушением правил жизни города, дети все равно могут ходить в школу. Кроме того, мы учим и тех, кого подбирают в подворотнях и на вокзалах, кто оказывается в Москве иногда не по своей воле, кого привозят сюда попрошайничать. Эти дети размещаются в приютах и проходят обучение.

– Правительство Москвы не только заботится о городских школах, но и помогает многим регионам. Зачем?

– Да, вы совершенно правы, мы строим школьные здания в разных регионах Российской Федерации. Уже есть наши школы в Хакасии, на Алтае, в Вологодской области. Мы построили школу в Севастополе. За рубежом поддерживаем учебные заведения там, где проживают наши соотечественники, направляем учебники и учебно-методическую литературу. Зачем? Мы ведь не только строим здания, мы создаем прочные профессиональные контакты между этими учебными заведениями и столичными. Появляется поле деятельности для проектной работы, обмена опытом. Благодаря такому сотрудничеству московское образование становится более открытым, а построенные школы вбирают лучший московский уровень образования.

– Людмила Ивановна, расскажите подробнее о программе «Московский аттестат».

– Мы давно заметили, что в странах СНГ есть ребята, которые хотели бы, окончив школу по месту жительства, поступить в российские и московские вузы. Имея московский аттестат о среднем образовании, им это гораздо легче сделать. Пригодятся дополнительные знания и дома. И мы открыли сайт, который так и называется – «Московский аттестат». Около 500 тысяч ребят из стран дальнего и ближнего зарубежья заходят на этот сайт, интересуются, сотни обучаются по нашим программам. Мы создали специальный центр на базе лучшего учебного заведения не только Москвы, но и России. Называется он так: «Центр образования №548 «Царицыно». Мне кажется, это и есть реальное дистантное обучение в действии. Другое дело, что не все желающие могут защитить свои знания, потому что летом надо обязательно приехать в Москву и сдать экзамены. Благодаря «Трансаэро», «Аэрофлоту» и «Российским железным дорогам» мы предоставляем многим из них возможность бесплатно приехать в Москву для сдачи экзаменов и получения аттестатов. В первый год действия программы московские аттестаты получили около десятка ребят, а сейчас их количество ежегодно исчисляется сотнями.

– Что бы ни говорили завистники, но качество московского образования действительно высокое…

– У нас на сей счет нет самодовольства, есть резервы, есть и недостатки, но не согласиться по большому счету с вами не могу. Это объясняется тем, что в Москве создана широкая сеть разнообразных учебных заведений, которые удовлетворяют потребности разных категорий детей. У нас много учебных заведений, которые работают с высокомотивированными к обучению и одаренными детьми, с теми, кто хочет и может учиться по более широкой, насыщенной программе. Мы работаем и с теми, кому нужна коррекция в обучении, создано много специальных учебных заведений (например, школы «здоровья») для тех, кто ограничен в своих возможностях, и для детей с девиантным поведением, и для тех ребят, которые просто в силу разных обстоятельств отстали от учебы. Даже в летний период у нас в рамках оздоровительной кампании существуют лагеря, в которых, с одной стороны, можно продвинуться в изучении иностранного языка, литературы, математики, а с другой – подтянуться в учебе, подготовиться к пересдаче. В нынешнем учебном году пять процентов школ перешли на организацию учебного процесса по индивидуальным учебным планам обучающихся на старшей ступени образования. Два года назад были подготовлены и утверждены предложения по разделению учебников для начальной школы на 3-4 самостоятельные части. Уже более 4 миллионов экземпляров учебников изготовлено по новым технологиям интегрального переплета. Теперь учебники для начальной школы стали намного легче, а значит, и проблем со сколиозом станет меньше.

– Дошкольное образование, которое в девяностые годы находилось в кризисном состоянии, снова возрождается.

– И знаете почему? Потому что именно с детского сада начинается система образования и воспитания. Дошкольные учреждения – это фундамент всей системы образования, интеллектуальный ресурс нации. Это и возможность совмещения материнства и работы для женщин, это и дополнительные материальные возможности семьи. Дошкольных учреждений у нас 1842, и посещают эти заведения около 250 тысяч малышей. Они очень разные: это и детские сады общеразвивающего типа, и компенсирующего вида для детей с проблемами в здоровье и развитии, и детские сады присмотра и оздоровления, и детские сады с этнокультурным компонентом образования. Открыто 716 групп кратковременного пребывания, которые посещают около 9 тысяч детей. Скажу вам, что охват детей в возрасте от 1 до 7 лет разными формами дошкольного образования составляет 59,8 процента. Только в прошлом году благодаря мощной программе, инициированной мэром, построено 100 детских садов, мы создали дополнительно 24200 мест. Аналогичная программа будет реализована в 2007 и 2008 годах. Надеемся к этому времени от очередей в дошкольные учреждения избавиться. Кстати, имейте в виду, что сейчас родители, которые раньше не планировали отдавать детей в детсады, свое решение изменили.

– Национальный проект «Образование» поддержал лучшие школы, дал им дополнительный импульс для развития. Эта же задача стоит, мне кажется, и перед недавно стартовавшей городской программой «Школа будущего».

– Не совсем. Мы не только материально поддержим те школы, чьи программы работы по новым технологиям, новым методикам победят на конкурсной основе, мы хотим создать модель школы, в которой ребенку будет комфортно, где будут развиваться и поддерживаться его лучшие качества и способности. Мы хорошо понимаем, что школа, даже если она самая лучшая, если там работают самые лучшие учителя, если там используются самые лучшие методики, будет бесполезной для ребят, если у них не будет мотивации к обучению. Их нужно зажечь желанием учиться, и на протяжении всех школьных лет культивировать эту потребность. Вот почему в рамках программы «Год ребенка» мы планируем построить несколько комплексов, где будут применяться новейшие технологии активной мотивации к обучению; где ребята смогут на больших площадях, в игровой форме, большими коллективами посмотреть и потрогать руками оборудование, экспонаты; поучаствовать в проведении различных физических и химических опытов, изучить законы развития Земли, галактики, Вселенной в игровой форме. Важно, чтобы ребенок полученные знания, умения, навыки, или, как теперь говорят, компетенции, мог применить в реальной жизни. На это и рассчитана «Школа будущего».

– В прошлом году продолжилось оснащение российских школ компьютерами и их подключение к интернету. В декабре министерские чиновники рапортовали, что ежедневно подключается по триста – четыреста школ. Москве денег из этой программы не досталось. Значит ли это, что компьютеризация московской системы образования закончена?

– Она никогда не будет закончена, даже если мы оснастим необходимое количество учебных мест. Потому что компьютеры устаревают, устаревает программное обеспечение. Появляются новые технические средства, о которых мы раньше читали только в фантастических романах. Недавно мне рассказали, что в московской гимназии №1518 появилась единственная в школах Восточной Европы интерактивная доска для занятий изобразительным искусством. Настоящая волшебница. Любой ребенок с ее помощью научится профессионально рисовать. И уже не важно: будет ли это его будущей профессией или останется на всю жизнь только увлечением. Кстати, обновление компьютеров и программного обеспечения часто требует намного больше средств, чем первичная покупка компьютерного класса.

Закончив школу, а это было в 1967 году, я получила удостоверение программиста. Мы тогда учились на машине «Минск». Мне казалось, что я вышла в жизнь с такой крутой специальностью, с таким техническим кругозором! Это, кстати, мне очень сильно помогало, когда я училась в авиационном институте, а потом работала в конструкторском бюро Антонова. Но представьте себе, что, если бы школа так и застряла на «Минске», мы бы и в большой науке никуда не продвинулись. Так что придется нам то, что у нас есть, тоже вскоре модернизировать. Время требует этого, прогресс не остановишь.

– Но в компьютеризации есть одна проблема. Если мы ее не решим, все наши вложения в компьютеры и программы пойдут насмарку.

– Я знаю, о чем вы говорите. Компьютеризация учебного процесса требует еще и педагогического обеспечения, не все учителя владеют компьютером. Мы поставили задачу провести переподготовку всех педагогов, чтобы они были не только компьютерно грамотными, но и компьютерно компетентными. Это не значит, что компьютеры все заменят в школе, они просто станут незаменимыми помощниками учителя и инструментом для новых форм деятельности. Ну а дети наши настолько быстро привыкают к этому миру, постигают его, что иногда нам диктуют то новое, к чему мы должны стремиться. Кстати, говоря о компьютеризации, обязательно нужно сказать о детях-инвалидах, которым в Москве доставляется специальное рабочее компьютерное место, оснащенное всем необходимым оборудованием. И вы знаете, что мы эти компьютеры не забираем, а оставляем детям для того, чтобы потом они, получив профессию, могли дома работать на этом компьютере.

– Школа без молодежи не школа. Как удалось закрыть за последние годы практически все вакансии?

– Я никогда не забуду выпускника Воронежского пединститута, которого мне удалось спасти от очень серьезного наказания. Он закончил биологический факультет и был просто помешан на рыбах, поэтому и захотел пойти работать в ихтиологическую лабораторию местного ботанического сада. А должен был обязательно идти в школу. И за это его исключили из комсомола. В те времена это было суровое наказание, его могли нигде на работу не принять. Я его спасла на заседании бюро ЦК ВЛКСМ, где мы рассматривали его апелляцию. Воронежское решение отменили, учитывая, что он все-таки пошел работать по специальности биолога. Сейчас другие времена: хочешь – иди, не хочешь – не иди. Но я считаю, что люди, получающие образование в коммерческом вузе, где они платят за обучение, действительно вольны сами выбирать, где им работать. Но если ты заканчиваешь государственное учебное заведение, то ты должен отработать там, где ты необходим, исходя из государственных целей.

– Что, снова необходимо ввести государственное распределение?

– Нет. Есть другие, более, на мой взгляд, эффективные формы. Мы подписываем контракты с теми, кто поступает в педагогические учебные заведения. То же самое мы делаем и с медицинским университетом. Вначале мы выявляем ребят, для которых интересна работа в школе или в здравоохранении (а вдруг это призвание?), потом агитируем, наставляем и поддерживаем. Согласно контракту, который подписывается при поступлении в вуз, после его окончания ребята обязаны отработать определенное время в школе, поликлинике и проч. Но этого недостаточно. Нам важно, чтобы не только в школу или больницу шли выпускники вузов, но чтобы оттуда не ушли те, кто там работает сегодня.

– И как удержать тех, на ком школа держится, – профессионалов среднего возраста?

– Однозначно необходимо: повышение престижа труда учителя, создание условий для работы и существенное повышение оплаты труда. Вот три главных условия. Мне кажется, самые тяжелые времена, если говорить о материальном положении учителя, прошли. Помню, в начале 90-х годов я часто встречала на рынках, в кафе интеллектуальные лица, подходила и разговаривала с этими людьми, и оказывалось, что торговали на рынках, мыли посуду, подавали еду те, кто с утра работали учителями или врачами. Я понимала, чтобы не уйти с любимой работы, чтобы выжить, люди подрабатывают. Конечно, лучше бы они свое свободное время тратили на то, чтобы сходить в театр, посидеть в библиотеке или подготовиться к урокам, но время было тяжелое, когда всем надо было выжить.

Что сейчас мы в московском правительстве делаем конкретно? Ежегодно повышаем учителям зарплату, как минимум, на 40 процентов, это при том, что уровень инфляции в городе около 9,5 процента. Мы гарантируем постоянное опережающее повышение заработной платы. Поставили себе цель: заработная плата учителей сначала должна достичь уровня средней зарплаты в промышленности, а потом стать равной средней зарплате по городу. Что же касается молодых учителей, то еще на студенческой скамье мы определяем им разряд и надбавку при получении зарплаты. Все выпускники наших московских педвузов получают 40 процентов надбавки, отличники – 50 процентов. Все они получают у нас стартовую материальную поддержку – подъемные. Пусть это и не такие большие деньги, но они пригодятся при первых самостоятельных шагах.

– Для молодого учителя огромное значение имеет перспектива роста.

– Конечно. И здесь очень важны условия труда. Когда ты работаешь в шикарной школе-новостройке, у тебя все компьютеризовано, у тебя нет проблем с реактивами в кабинете химии, у тебя нет проблем с оборудованием, есть прекрасный зал, где можно заниматься внеклассной работой, ставить спектакли, ты имеешь все возможности для творческого роста. И еще перспектива – это возможность получения жилья. Мы специально разработали программу социального жилья – жилья для бюджетников, в рамках которой выделяются и квартиры для молодых учителей. Я уже не говорю о том, что мы проводим различные конкурсы профессионального мастерства, у нас есть премия мэра лучшим учителям. Вот эти морально-материальные факторы влияют на настроение учителей, на их корпоративную солидарность и корпоративную поддержку. На учителе все держится, потому что именно он воспитывает будущие поколения. Именно от него зависит, какими выйдут его ученики в мир, смогут ли они адаптироваться к быстро меняющимся социальным и экономическим условиям, смогут ли они себя реализовать в полной мере. От него зависит, и какими они будут личностями.