На работу как на праздник – это про меня. Александр НОСОВ

Все мы родом из детства. Однако становимся взрослыми, и… куда исчезают та искренность, непосредственность, ребяческая непоседливость, свойственная юным? Мне кажется, это передается тем, кто не хочет расставаться с детством, точнее, с миром, в котором правят Любовь, Добро, Сказка. Мой герой не живет в сказке, он делает ее сам, своими руками. Заслуженный артист России Александр Носов – актер-кукольник. Вот уже 28-й год он служит в Нижегородском академическом театре кукол, где сыграл десятки самых разнообразных ролей. Если Носов вдруг уйдет из театра, я уверена, «полетит» больше половины репертуара. В спектакле-игре «Гусенок» он один исполняет все пять ролей. Почти час без антракта артист держал самых маленьких, а значит, самых непоседливых зрителей в напряжении, показывая эту историю. Как же все были удивлены, когда узнали, что таким волшебником зрительного зала был всего лишь один-единственный Александр Носов. А его граф Бони в оперетте Кальмана «Сильва»! Здесь и великолепный тенор, и безупречное чувство стиля, точно попадающее в этот необычный для кукольного театра жанр. Посмотрев однажды, хочется еще и еще раз прийти на спектакль, поэтому нисколько не удивилась, когда в разговоре с одной из поклонниц оперетты та сказала, что на «Сильву» теперь ходит не в оперный, а в Нижегородский кукольный театр. Настоящее признание пришло в 1987 году, когда из Венгрии привезли Гран-при Международного фестиваля театров кукол. С того времени многих наград различных конкурсов и не перечесть. Дважды становился лауреатом Премии Нижнего Новгорода, что великая редкость за историю существования этой награды, причем в 2000 году в номинации «За лучшую мужскую роль года».

– Александр Федорович, почему вы решили пойти в театр?

– Скорее всего, «виновата» в этом моя первая учительница Нина Григорьевна Жгутова. В Заволжье я пошел учиться в школу №8, и она увидела во мне что-то и стала заниматься. Сначала я читал басни по ролям, и танцевать она меня научила, как сама могла. Благодарен ей за то, что научила не прятать свои эмоции.

А потом еще у меня был очень хороший учитель Геннадий Михайлович Табаков – сначала художественный руководитель, а потом директор Дома культуры там же, в Заволжье. Он меня взял к себе в драматический коллектив и в агитбригаду. Полюбилось мне это дело, и после восьмого класса поехал сюда, в Горький, поступать в театральное училище. Поступил, приехал домой, стал всем хвастаться, а мне говорят: «Там восьмиклашек не любят», – и я пошел учиться не в театральное училище, а в девятый класс. А после выпуска из школы поехал и не поступил. Там набирали на драматическое отделение высоких, с внешностью героев-любовников, а мне сказали: «Ну не подошел ты с маленьким ростом! Если б набирали в ТЮЗ, мы б тебя взяли».

И я пошел на завод. Ну как я там работал – то с хором уеду, то в агитбригаде выступаю. А потом подумал: «Что ж я так мелко плаваю? Поеду-ка я в Ленинград». И поехал в ЛГИТМИК, чтобы стать актером кино. Сдал все экзамены, а потом был коллоквиум, где меня спросили, кто такой Таиров, что тебе из системы Станиславского нравится, какие у тебя любимые актеры в БДТ. Ну что может знать обычный мальчик из города Заволжье. Выхожу такой расстроенный, что меня не взяли, и вдруг слышу: «Саша!» Это один из членов приемной комиссии – свердловский режиссер Роман Михайлович Виндерман, и он говорит: «Я тебя беру, приезжай в Свердловск, поступай к нам». Сказано – сделано. Я собираюсь и еду в Свердловск. Только захожу в училище, там уже Роман Михайлович мне улыбается, я читаю и прохожу. Все три тура у меня пятерки, потом сдаю на пятерку историю, чего никогда не было – на тройку, на четверку знал, но чтобы на пятерку… Потом пишу сочинение. И вот мы уже гуляем в гостинице «Исеть», а на следующий день я вижу, что меня нет в списках. Я к директору, она говорит: «У тебя 26 ошибок в сочинении, ты не принят». И все. В Заволжье, еще не поднимаясь домой, я заглядываю в почтовый ящик, а там телеграмма: «Принят кандидатом, выезжай. Едем в колхоз». Вот так я поступил в театральное училище. Роман Михайлович вернулся с гастролей и уговорил администрацию взять меня. Он дал мне жизнь как актеру. Я влюбился в кукольный театр благодаря ему. Он сказал мне: «Ты будешь кукольником». – «Но я ведь хотел стать драматическим актером?» – «Потом, если передумаешь, перейдешь, – ответил он. – Но я думаю, что не передумаешь». Я, конечно, не передумал.

Потом два года я отслужил в армии и приехал сюда, в Горький, потому что курса уже не было, и здесь окончил театральное училище как актер кукольного театра. И здесь были хорошие педагоги. А когда пришел в наш театр, то в Александре Ивановне Харчевниковой, Елене Мишиной видел не просто актрис, а мастеров, которые учили меня своим поведением, своими поступками профессиональной этике, жизненным каким-то вещам. Конечно, в нашем театре молодым давали играть очень много, и режиссер Александр Иванович Мишин очень приветствовал, когда приходила молодежь – он ее бросал сразу в огонь, если выживали, значит, останутся в театре.

– Вы считаете себя профессионалом?

– Стараюсь, конечно. Вообще-то я практик, мне предлагали получить высшее образование, но я подумал, что в театре я большему научусь. А вообще я уважаю мастеров своего дела, профессионалов. Считаю, что хорошую школу получил здесь в Нижегородском, теперь академическом театре именно как актер-кукольник. Мы ездим на многие конкурсы, фестивали. Я был в Америке, два раза в Германии, два раза во Франции, в Испании, Венгрии. И мне не стыдно перед своими коллегами, как я работаю.

– А сколько ролей вами сыграно, не считали?

– У-у, этого не скажу. Дело в том, что у актера-кукольника ролей больше, чем у драматического актера, в несколько раз. Мы же играем по пять-шесть ролей, я, например, в одном спектакле играю восемь ролей.

– Не путаете слова?

– Нет, вот в «Швейке…» у меня 26 листов печатного текста, и суфлера нет. И мало того, еще и куклой надо управлять. Так что 30 спектаклей – для детей, 6-8 – для взрослых, и все это в голове. И такое, в общем-то, почти у каждого.

– То есть вы не считаете себя звездой?

– Нет, у нас много актеров, и каждый по-своему интересен. А потом у нас очень ценится плечо друга. Вот я веду куклу, а сзади мне помогает актер, работающий ручками, и еще один – ножками. В спектакле «Руслан и Людмила» я играю Черномора, так там четверо впереди меня с бородой идут, я веду голову и туловище, а сзади актер ведет руки, и еще ножками надо работать – так что одну куклу семь человек ведут. Я главный, потому что все действия от головы, но мы работаем как один человек.

– Вы тоже прошли этот этап бессловесного помощника?

– Да. Когда я только пришел в театр, был и хвостиком, и забором, и дверью скрипел (я вздрагиваю, настолько натурально это звучит. – И.М.), и ветром дудел, и листья кидал.

– Такой голосовой дар и помогает вам создавать моноспектакли?

– Конечно. У меня свои личные спектакли, которых девять, и я их очень лелею. Стараюсь один работать, потому что меня много раз подводили. Одному тяжелее, должен приехать, поставить спектакль, сыграть его, потом все собрать и уехать. Я, вероятно, артист-одиночка: левой ногой включаю музыку, правой ногой убираю свет. Но интереснее тем, что ты и отвечаешь за все один.

– Дети сразу «берутся»?

– По-разному. Погода очень действует, особенно когда хорошая, им же гулять хочется. Я еще дни рожденья провожу, занимаюсь больше 20 лет – есть уже целые программы. Был преподавателем в детском театре «Бемби», и там мне приходилось играть и волшебника, и гнома. А дети фальши не приемлют, они тут же распознают ее. Я вот уже 24 года Дед Мороз, и это у меня отдельная страница. Пусть говорят, что это новогодний сенокос, халтура, но я люблю это время. Оно начинается для меня 24 декабря, я уже вхожу в образ Деда Мороза, стираю кое-что, собираю чемодан, где хранится костюм и все, что нужно. Вот уже лет пять-шесть меня приглашают на елки, не на большие, а на домашние.

– Это не утомляет – работать в выходной день?

– Мне моя работа не в тягость. Вот есть выражение «На работу как на праздник» – это про меня.

– То есть театр – это вся жизнь?

– Нет. Сейчас уже нет, потому что у меня много связано с моими девочками. У меня шесть девочек и один мальчик, правда, трое старших – уже взрослые. Я их люблю, и для меня это как бы отдельная вторая параллельная жизнь. У меня очень милая жена – она по образованию учитель, работала педагогом в театре и очень хорошо знает эту сферу. Сима не дает мне засыпать в жизни. Бывает, сделаешь спектакль и гоняешь его и гоняешь. Надо двигаться вперед, говорит она, надо еще что-то новое сделать.

– В семье есть ведущий?

– А у нас нет такого… (задумывается). Как-то свободен этот кабинет – директора нашего дома. И туда иногда забегает кто-то, побудет немножко и убегает. Потом другой, третий, четвертый…

– Дети тоже забегают?

– Запросто. У нас Маша, например, приходит и говорит: «Я сегодня по французскому получила «пять». Все, она директор. «Машенька, умница моя! А что тебе хочется?» – «Мороженого». – «На тебе пятачок, купи!» – «А остальным?» – «Хорошо, вот тебе двадцаточка на всех». Или пойдем сразу арбуз купим.

– Вам хотелось бы, чтобы дети продолжили профессию?

– У меня такое ощущение, что у каждого жизнь своя и он должен пройти ее сам.

– Вы следуете в жизни какому-то правилу?

– С детства помню слова отца: «В любом случае всегда оставаться человеком».

Фото автора

Нижний Новгород