На капитанском мостике сидела расплывшаяся, как медуза, женщина средних лет. Большая шелковая шляпа, похожая на решето, закрывала все ее лицо. У ног валялся глянцевый женский журнал. Казалось, что женщина спит. На мостик вышел капитан – моложавый, коротко стриженный, китель сидел на нем ладно и подчеркивал могучий разворот плеч и тонкую, еще не успевшую расплыться талию. Он прочистил горло и скомандовал: “Поднять трап! Отдать швартовы!” Женщина проснулась. Из-под шляпы вначале выглянул носик, а потом открылось и все лицо. Она лениво потянулась, подошла к капитану, посмотрела на него укоризненно: “Тут же дети! А какие слова вы говорите! Трап… – ее лицо скривилось. Какой такой трап? Это же лестница!!!” Капитан глянул на нее устало и скомандовал снова: “Отдать лестницу!” Женщина улыбнулась, каждая клеточка ее дородного тела излучала уверенность в своей правоте. Она возглавляла местный благотворительный фонд, давала какие-то советы губернатору и была негласным идеологом этого летнего круиза для подростков края. Она знала, что она права, и нечего лестницу называть трапом. “А так капитан вроде бы мужик неплохой, хотя и не очень воспитанный, надо будет сказать пару слов о нем помощнику самого Ивана Александровича”, – думала она, смотря на удаляющийся порт…

У нас с женой в те выходные не было никакой работы, и мы просто бездельничали: пили подолгу чай, разговаривали о каких-то мелочах, на которые не всегда хватает времени, вспоминали родных. Однажды ее отец улетал в командировку на Кавказ, но задержался на заводе, и, как ни старался шофер, в аэропорт они примчались, когда самолет уже поднялся в воздух. Следующий рейс был только через три дня, и тесть вернулся в город. А на следующий день по Запорожью поползли слухи, что тот самолет, на котором он должен был лететь, разбился – тогда ведь в газетах об авариях не сообщали. Он навел справки, и оказалось, что самолет в самом деле при заходе на посадку разбился. Через год он отправился с женой на курорт, снова на Кавказ. Они очень любили Черное море. Теща предпочитала активный отдых и таскала мужа по всем экскурсиям и приметным местам. И в тот раз они собрались на автобусе на какой-то выдающийся перевал, но тестю позвонили с завода, он долго что-то решал – автобус ушел без них, а возвращаясь, свалился в пропасть. Были жертвы, но его час еще не наступил. Он умер от рака через три года. Дальше мы вспомнили с женой замечательный роман Поля Виалара “И умереть некогда”, где главный герой, сбежав от смерти раз, все равно попадает в ее лапы через два года в абсолютно похожей ситуации. А потом вспомнили, как однажды летом мы отправили нашего сына в подмосковный санаторий. В ста метрах от корпуса в землю врезался МиГ – он разбился во время тренировочного полета. И когда мы приехали забирать сына из санатория – прямо сейчас, чтобы ни минуты больше он там не оставался, – он повел нас показать воронку от взрыва. Мы шли по широкой асфальтовой дорожке и ойкали: а где ты был? взрыв слышно было? а огонь видели? И тут мой десятилетний сын вдруг произнес: “А никуда не убежишь. Жизнь как вот эта дорожка. Можешь своевольничать от бордюра до бордюра, а дальше – не смей, не стоит – это уже другие владения”. Мы с женой умолкли, потрясенные… О чем он говорил? Только позже я понял: говорил он, наверное, о том, что кому быть повешенным, тот не утонет. Но откуда у десятилетнего пацаненка взялось это знание?..

…А похожая на медузу женщина больше не дает советы губернатору. Ее фонд разорился. Ее чуть не посадили. Говорят, что теперь она в Китай ездит за товаром, торгует на местном рынке. Капитан так и остался капитаном. Только седина стала на висках пробиваться. Вскоре он снова отправится в круиз. С местными ребятами на борту…

Петр Положевец