На каком языке мы говорим?

Мне очень интересно узнать, был ли особый сленг у Пушкина и его друзей в их лицейские годы, были ли в ходу особые шиворот-навыворот фразы и слова у Герцена и Огарева, когда они были студентами Московского университета? Читая дневники и воспоминания лицеистов, воспоминания Герцена и Огарева, я пришла к выводу, что не было у них никакого сленга, никаких закидонов в языке они не допускали, а говорили на хорошем литературном русском языке. Иначе, конечно, тот же Александр Герцен, чтобы передать атмосферу времени своей юности, их бы использовал. Мне скажут, зато они пересыпали свою речь французскими словами, а то и вовсе на него переходили. Да, а у нас довольно часто студенты общаются по-английски, чтобы продемонстрировать хорошее знание этого языка, потом переходят на русский, довольно далекий от чисто литературного.

Откровенно говоря, мне не нравится, как коверкают, засоряют русский язык вымышленными словечками, а тем более нецензурными выражениями. И чем чуднее, непривычнее для взрослого человека с гуманитарным образованием звучит речь молодежи, тем большую гордость за себя испытывает ее произносящий.

Слышала и читала, что в 60-70-е годы у так называемых стиляг были свои термины для обозначения обычных слов; скажем, «чувиха» – девушка, однако дальше компаний, где они друг перед другом изощрялись в стиле, свойственном тогдашней молодежи, дело не шло. В нормальной обстановке, скажем, в перерыве между лекциями, молодые люди 60-х годов изъяснялись на нормальном русском языке. Сленг того времени не перекочевывал на страницы газет, а тем более художественной литературы.

А теперь, посмотрите, сленг из подростковой, молодежной среды очень часто используется в рекламе, как в уличной, так и телевизионной, в книгах, словечки, которые, возможно, вполне уместны на тусовках, в компаниях, употребляются многими взрослыми, в том числе и депутатами. Очевидно, что они тем самым хотят поближе быть к простому народу, а именно к молодым. При этом забывают, как обедняется русский язык. Ведь школьники, да и студенты, а тем более малообразованные взрослые начинают считать: если просторечные слова, которые уместны, например, на рынке или в молодежной среде, а также нецензурные, звучат с экрана телевидения, значит, и нам можно их употреблять. Это нормально.

Такое оскудение языка воспринимается, к сожалению, как обыденное явление. А оскудение языка ведет к оскудению мыслей. Чтобы высказать глубокую мысль, нужен богатый словарный запас.

Как-то в одной из передач телевидения участвовал иностранный ученый или политик. Так он, в отличие от телеведущего и других участников, продемонстрировал хороший русский язык, хотя и с некоторым акцентом. Слушать его было настоящим удовольствием.

Поэт Вячеслав Иванов в статье «Наш язык», которую он написал уже в эмиграции в начале ХХ века, уже тогда выражал тревогу: «Его кощунственно оскверняют неимоверными, бессмысленными, безликими словообразованиями, стоящими на грани членораздельной речи, понятными только как перекличка сообщников. Язык наш свободен: его оскопляют и укрощают; чужеземною муштрой, ломают его природную осанку, уродуют поступь».

Написано это было в начале века двадцатого, а кажется, что говорится о сегодняшнем времени.

Александра ОРЛОВА, студентка МГУ