На каком языке говорят в Москве? “Солнечные зайчики” и “ковровые бомбометания”

Когда учитель литературы Дина Мулкахайнен собиралась в Москву на финал конкурса “Учитель года” из своего родного Калининграда, то не в первый раз надолго покидала дом. Провожая ее, дочка неожиданно спросила: “Мама, а на каком языке говорят в Москве?”. В этом вопросе как в зеркале отразилась переживаемая областью драма. Да что там областью, всеми нами, миллионами граждан одной страны, часть которой оказалась отрезанной от исконных территорий.

Среди девяти участников номинации “Активные формы обучения” были посланцы со всех концов страны – от Калининграда до Благовещенска. Каждый привез из своей области не только сувениры, но и груз проблем, местных и общих для всех учителей. Эта номинация замечательна тем, что из нее вышел в финал победитель конкурса 2002 года Игорь Смирнов, учитель немецкого языка, директор школы в Гатчине Ленинградской области. Мне волею судеб довелось посетить 26 сентября выступления именно этих участников с обобщением опыта работы, а 28 сентября – показательные уроки, проведенные ими в московской школе N 1016. Из девяти человек трое прошли во второй тур соревнования (в так называемый мастер-класс). Будь я судьей, тоже выбрал бы Игоря Смирнова и Дину Мулкахайнен.
Каждый финалист конкурса, попавший в Москву после победы на областном уровне, уже проявил свою неординарность. Это чувствовалось на всех показательных уроках. Однако, прослушав первых пятерых конкурсантов, члены жюри и болельщики не увидели чего-то по-настоящему выдающегося, особенного.
С утра проводили показательные занятия Ирина Елютина, учитель французского и английского языков из Липецка, историки Надежда Болонева из Бурятии и Ольга Колдина из Саратовской области, а также преподаватель немецкого языка из Новосибирской области Елена Вихрова.
Из первых пяти сильным мог показаться урок учительницы английского языка из московской школы N 404 Татьяны Архиповой. Это, несомненно, было настоящее представление. Урок начался внезапно. Татьяна Вадимовна вошла в класс, словно фотомодель на подиум, блистая молодой красотой, лучась улыбкой. Поток фраз на английском языке обрушился на аудиторию. За тридцать минут не было сказано ни слова по-русски. То и дело ассистирующие московской учительнице молодой лаборант или коллега включали аппаратуру. То на большой экран с компьютера проецировались картинки, то видеомагнитофон демонстрировал видеоряд, то звучала музыка. Массированное использование технических средств обучения напоминало “ковровое бомбометание”. Надо признать, это занятие произвело впечатление на всех, особенно на ребят. Контакт с детьми установился с первой минуты. Интерес поддерживался до последнего мгновения. Мальчики и девочки приняли новую учительницу на ура, тянули руки, отвечали с упоением. Все вместе с Татьяной Архиповой перенеслись куда-то в будущее и должны были взять с собой дорогие им вещи из сегодняшней жизни. Многие брали компьютеры, один мальчик даже взял почему-то стиральную машину. Но во время разбора урока, когда дети ушли, один член жюри спросил учительницу: “Почему же никто из ребят не взял с собой в будущее книгу? Вы, как педагог, должны были обратить на это внимание детей”.
Уже в половине второго, насытившись великолепным обедом, которым накормили гостей сотрудники школы, члены жюри смягчились и готовы были примириться с мыслью, что чудес не будет. Однако все только начиналось.
Полным контрастом описанному выше уроку стало занятие, которое провела Дина Мулкахайнен. Она начала его с пустыми руками. Из всех технических средств обучения была использована лишь доска, на которой мелом Дина Васильевна вывела надпись: “Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней, что хотите”. Да еще в углу доски висел портрет А.Н. Островского. Учительница не стала “разжевывать” особенности сюжета “Грозы”, а с ходу предложила ребятам написать римейк драмы. Она успела выяснить, что все смотрели “Ромео и Джульетту” с Ди Каприо в главной роли и современную постановку “Кавказского пленника”. Дина Васильевна намеревалась раздать ребятам листочки с готовыми вариантами окончания пьесы, но никто даже не притронулся к предложенной шпаргалке, каждый предпочел работать самостоятельно.
Через несколько минут поочередно ребята назвали свои варианты. После этого Дина Васильевна принялась расспрашивать учеников, плавно перейдя к первому проблемному вопросу урока: зачем вообще менять окончание пьесы? Часто одним таким вопросом урок и ограничивается, тут же проблемные вопросы лились каскадом, как водопад в горах. Дети пытались дать исчерпывающий ответ на каждый, но вопросы не иссякали, а вызывали следующие, более сложные для разрешения. Как вы думаете, сегодня Катерине не надо было бы кончать жизнь самоубийством? Почему же? Свободы стало больше? Моральные требования общества понизились? В конце концов ребятам пришлось доказывать недоказуемое, а именно, что будто бы нынешнее падение нравов – благо. Эту невыполнимую задачу они решить не смогли, но наверняка всерьез и надолго задумались над этой темой: иметь ли жизненные принципы или опускаться до самого нравственного дна.
Дина Мулкахайнен упорно добивалась от детей ответов и, опросив всех, добилась-таки главного – вывода: наша современная мораль так упростилась, что нам уже непонятен мотив Катерины! С нами пора что-то делать.
Через десять минут начался урок Игоря Смирнова. Немецкий – второй иностранный язык в школе N 1016. Половину фраз приходилось пояснять ребятам по-русски или жестами. Игорь Борисович организовал туристическую группу для поездки по Германии – “Vor der Reise”. Ребятам нужно было определиться, через какие страны, на каком транспорте они отправятся в путешествие, что возьмут с собой в дорогу. Тридцать минут урока шел оживленный разговор на немецком вперемежку с русским и с раскатами смеха. Игорь Смирнов очень естественно и весьма эффективно побуждал ребят не отлынивать, давать максимально полные развернутые ответы на вопросы. Когда один мальчик на адресованный ему вопрос ответил, в общем-то, по-немецки, но уж больно кратко (“я-я!”), Игорь Борисович вмиг превратился в сатира, разящего юного Обломова искрометными шутками. Остальные ребята поняли: лучше не лениться. Другой мальчик, когда собирались в дорогу и разобрали все рюкзаки и сумки, исчерпал свой словарный запас и не нашел ничего лучше, как взять с собой “большую сумку” (“eine grosse Tasche”). Учитель принялся выяснять, зачем же ему в Германии понадобилась большая сумка. Может быть, он едет туда торговать? Что же мальчик собирается положить в такую большую сумку? Игорь Борисович подсказывал (естественно, по-немецки), но у него все получались какие-то маленькие предметы: темные очки, проигрыватель лазерных дисков, гигантский баул заполнить ими было невозможно.
Таким образом, поддерживая внимание всех учеников, Игорь Смирнов особенно активно побуждал заниматься на уроке именно тех, кто хуже знает язык. Урок проходил живо, радостно. Ирония учителя не унижала достоинства детей. Сам Игорь Борисович, обладатель довольно-таки внушительной фигуры, солнечным зайчиком метался по кабинету, то останавливаясь у доски, то зависая над ученическими столами.
Присутствовавшие на этом уроке педагоги были восхищены. Некоторые с досадой отмечали, что во время мастер-класса с иностранным языком будет трудно пройти на финиш. Однако они ошиблись. Игорь Борисович оказался на высоте и во время доклада по педагогической философии, и на показательном уроке, и на мастер-классе.
После выступала учительница истории из Благовещенска Амурской области Виктория Шолохова, а итог дня подвела преподаватель черчения (!) из Сыктывкара Галина Конакова, которая порадовала ребят темой “Разрез”. Пятнадцать мальчиков смотрели на нее во все глаза и слушали взахлеб. Это был не урок, а тридцать минут полета. Скучная, в общем-то, чертежная тема обернулась поэмой. Галина Владимировна делала разрез шоколадной конфеты, и вместе с этой конфеткой, как горькое лекарство, дети незаметно усвоили (проглотили) пять правил разреза.
Конкурс закончился. Хрустальный пеликан улетел в Гатчину. Учителя разъехались по домам, что разбросаны от Амура до Калининграда. В Калининграде дочь Дины Мулкахайнен теперь знает, что в Москве говорят по-русски, а не на немецком, польском, литовском языках, которыми пользуются в ближайших к малой родине землях и куда мама, папа и соседи ездят чаще, чем в столицу своей большой Родины.

Вячеслав РУМЯНЦЕВ