На хлебе и воде

Еще в детстве я часто слышал про то, как тем или иным моим сверстникам их родственники прививали хорошие манеры. Одного мальчика, которого заподозрили в употреблении спиртного, отец напоил самогонкой с примесью какой-то дряни. В результате того целые сутки выворачивало наизнанку, зато отвращение к алкоголю он приобрел на всю жизнь. Другого батя, застукав с «бычком», заставил выкурить целую пачку сногсшибательно крепких сигарет – с тем же эффектом, чтобы неповадно было. Девочку, которая любила таскать кошек за хвост, ее мама выдрала крапивой – чтобы знала, насколько кошке больно. И так далее.

Подобные народные средства у интеллигентных горожан вызывали ужас, ибо в их понимании нормальное воспитание – это когда ты что-то вежливо говоришь своему ребенку, а тот все понимает с первого раза и делает то, что нужно. Или не делает того, чего нельзя. А тут какое-то дикое средневековье…

И все-таки здесь есть над чем задуматься. Нет, я не призываю наказывать ремнем того, кто любит причинять боль другим, ведь, вполне возможно, он именно потому так и делает, что кто-то еще раньше причинил ему боль, а он теперь за это мстит. Речь о другом. Просто во многих случаях постичь истинный смысл тех или иных слов человек может, только прочувствовав и пережив все это на себе. А до того это будут, увы, только слова, и не более.

Голод. Что дети знают об этом? Только то, что иногда им хочется есть. И если это желание возникает, надо просто попросить или потребовать, и взрослые обязательно тебя накормят. Причем, что характерно, под «голодом» часто понимается смутное желание съесть чего-нибудь такого, вкусного. А не просто проглотить какой-нибудь кусок хлеба или сухарь.

Кстати, о сухарях. Я сам, когда в школьном возрасте читал или слышал из уст киногероев о том, что людям приходится питаться только сухарями, тут же воображал себе тот продукт, который мама и бабушка регулярно покупали в магазине, – аккуратные и поджаристые ломтики, обсыпанные сахаром и маком. Отчего бы ими не питаться? Я согласен! Или, скажем, когда в фильмах про войну упоминали про то, как для сидящих в окопах солдат важно было выпить кипятку из жестяной кружки, я представлял себе красивую металлическую кружку, которая стоит на кухне, и в ней ароматный чай, непременно сладкий. С теми самыми сухариками.

Или же взять формулировку «на хлебе и воде». Вот я беру батон свежего ароматного хлеба, наливаю в стакан чистой воды и начинаю есть. Хлеб может быть черным, вода – минеральной, но в любом случае мне не кажется это чем-то ужасным. Просто потому, что я никогда не питался, во-первых, только этим, а во-вторых, не знаю, каким хлебом и какой водой потчевали тех, о ком идет речь в книгах и фильмах. Но уж точно не булками и караваями!

На фоне этого рассказы о том, как люди голодали, недоедали, делили на семерых последнюю краюху черствого хлеба, мучились от жажды и претерпевали прочие невзгоды, воспринимались, скажем так, довольно отвлеченно. Иногда, правда, когда случалось загнать под ноготь занозу, порезать палец или сильно ушибить колено, кто-нибудь говорил, мол, а каково же было пионерам-героям, революционерам или разведчикам, которых жестоко пытали враги? Им же было во много раз больнее, но они же держались, никого не выдали! А ты раскис, сопли распустил от какой-то ссадины на колене или шишки на лбу! И приходилось терпеть. Хотя, если честно, в голове все равно не укладывалось – как это вообще возможно, чтобы такое выдержать, тут ведь мизинцем об угол шкафа ударился – и искры из глаз, а если бы тебя кто-то целенаправленно бил молотком по пальцам, требуя все рассказать?..

К чему я веду? К тому, что воспитание – это не только правильные слова, но еще и возможность прочувствовать что-то и понять, насколько ты готов к испытаниям, так ли сильна твоя воля, как ты сам думаешь, или тебе еще очень много предстоит сделать для ее укрепления. Вот только слова произносить все-таки легче, чем что-либо делать. К тому же все это попахивает ужасным, средневековым сознательным желанием причинить ребенку страдания, сделать так, чтобы ему было дискомфортно! А ведь это же абсолютно непедагогично, ибо взрослые вообще и учителя в частности обязаны создать для детей максимально благоприятную атмосферу, где нет места отрицательным эмоциям! Разве не так?

Не так. Можно долго рассказывать своим ученикам о том, как тяжело приходилось тем, кто выходил из окружения, с боями пробиваясь из котлов под Белостоком, Уманью, Вязьмой и Брянском. Или в каких жутких условиях приходилось воевать защитникам Севастополя в Инкерманских штольнях. Или каково было тем, кто босиком зимой убегал из горящих деревень, спасаясь от карателей. Можно очень убедительно обо всем этом и о многом другом говорить, и дети будут слушать, насупив брови и сжав зубы, потому что воображение у них все-таки есть.

Но попробуйте сходить с ними в поход. На природу. В лес. И там просто предложите обойтись без еды хотя бы сутки. Причем так, чтобы все были в равных условиях, без тайных перекусов и незаметных шоколадок. Врачи подтвердят – никакого вреда от этого детскому организму не будет. Зато каждый из них сможет проверить, на что он способен и как будет себя вести в тяжелой ситуации. Как вариант можно предложить ребятам пожить в условиях ограниченного рациона, когда на человека положен всего один сухарь (только стандартный, ржаной!). И посмотреть, что они будут с ним делать.

Вам неприятно все это читать? Вы считаете, что это какое-то издевательство, извращение? Ведь зачем, спрашивается, усложнять детям жизнь, когда, наоборот, надо сделать ее максимально безопасной, сытой и веселой! Но это же, как я уже сказал, не насилие, а добровольная договоренность. Кто не согласен, может просто в поход не ходить. К тому же, если кто-то нарушит договоренность, можно в любой момент прервать это испытание, сделав соответствующие выводы.

А боимся мы, я думаю, совсем другого – того, что в такой ситуации люди могут повести себя совсем не так, как мы хотим, и проявить себя совсем не с той стороны, как мы о них думали. И это касается не только и не столько детей, сколько всех нас. Потому что сплошь и рядом есть примеры того, как человек сначала делает торжественные заявления, обещает и клянется вести себя так и только так, а потом бросает все и, не выдержав, убегает, пасует, идет на попятную. Отсюда многочисленные разводы (сначала любовь на всю жизнь, а через месяц – «Извини, не сошлись характерами, нам лучше расстаться!»). Отсюда возвращенные в детдом дети, которых кто-то попытался было усыновить, а потом раздумал («Я-то надеялся, что это в радость, а тут кошмар какой-то, нет, давайте лучше переиграем!»). Отсюда ставшие ненужными и выброшенные на улицу домашние питомцы («Когда он был милым щеночком, это было так умилительно, а теперь он все изгрыз и везде гадит, не нужна мне такая псина!»). И многое-многое другое…

Впрочем, есть и другое объяснение, тоже довольно понятное. Ведь чтобы кого-то воспитывать на собственном примере, надо как минимум уметь этот пример подать. А зачем же я буду начинать с себя в столь некомфортном деле, как способность добровольно переносить тяготы и невзгоды? У меня, что, и без того их мало, чтобы добавлять сверх меры? Зачем же я пойду с детьми в поход и буду предлагать им обходиться без еды целые сутки или даже больше, если лично мне ничего доказывать не нужно, я в отличие от них прекрасно знаю, что такое голод?

Да не в голоде дело… Спроси любого школьника, нравится ли ему строго следовать режиму дня. В частности, ложиться спать в 22.00 и вставать в 8.00. «Нет, – скажет любой школьник, – я люблю сидеть у экрана до часу ночи и вставать в одиннадцать утра, это мое нормальное состояние».

А предложите ему не спать всю ночь. И потом еще целый день. Да-да, добровольно, причем выполняя параллельно какие-нибудь обязанности. Например, заготовляя дрова, расчищая участок вокруг палаток, выкапывая канаву для отвода дождя. И это будет уже совсем другое дело, испытание принципиально иного рода, нежели просто «засидеться допоздна». Это только в стихотворении Михалкова ребенок ненавидит слово «спать» и мечтает о тех временах, когда можно будет ложиться в любое время, когда хочешь. Или вообще не ложиться. А вот что он будет делать, если спать хочется (и есть тоже!), а надо бодрствовать? Испытание бессонницей – ничуть не меньше, чем испытание голодом. И, как снова подтвердят врачи, никакого вреда детскому организму от того, что человек одну ночь не поспит, не будет. Следовательно, можно предложить им пройти и такое. Добровольно.

И снова вопрос – а зачем? Аргумент «чтобы дать детям более-менее приближенное к реальности представление о том, каково приходилось их доблестным предкам» современного взрослого вряд ли убедит. Ведь предкам было тяжело, кто же спорит, но зачем же ребят мучить? Зачем усложнять их и без того непростую жизнь, они ведь и так плохо питаются, плохо спят! Может, нужно, наоборот, обеспечить их максимально качественными продуктами, удобными кроватями и прочими благами, как это делают в детских лагерях отдыха? И дать им возможность отдохнуть от школьной жизни?

Может быть. Хотя, повторяю, речь идет всего лишь о том, что те или иные сложные материи человек может постичь только в состоянии погружения в реальность. Потому имеет смысл не заставлять, а просто предложить ему на себе прочувствовать то, что чувствовали другие, и о чем он так здорово рассказывает. Согласится – хорошо, нет – ну мы понимаем…

Сейчас модно заявлять, дескать, каждому школьнику за период обучения надо предложить попробовать себя в самых разных делах и начинаниях – в конструировании, художественной самодеятельности, интеллектуальных и спортивных играх, ораторском искусстве и так далее, это и есть профориентация. И если ребенок поймет, что вот это ему ой как нравится, значит, мы поможем человеку обрести смысл жизни и понять, чего он хочет. Хорошо, но почему бы не предложить ему за период обучения побывать в том числе и в самых разных ситуациях, пусть и сложных, но хорошо смоделированных или отрежиссированных, чтобы прочувствовать на себе и пережить те или иные моменты? Это уже не профессиональная, а социальная ориентация, что не менее важно. Главное – чтобы взрослые в стороне не оставались.

В конце концов, когда родители говорят своим детям, как вредно долго сидеть у компьютера, они правы ровно до того момента, пока сами в очередной раз после полного трудового дня снова не открывают браузер и не пускаются в плавание по просторам сетей. Но ведь можно просто предложить детям – нет, не голодать и не отказываться от сна, а всего лишь провести выходные без мобильных телефонов, планшетов, ноутбуков, игровых приставок и телевизоров. И вместе с ними выдержать это суровое испытание.

Сложно? Еще бы! Но ведь именно это и есть воспитание…

Вадим МЕЛЕШКО