Мысли вслух

Является ли возраст учителя основанием для увольнения на пенсию – частая тема в СМИ, да и в учительских. «Ниночка, посмотри на меня, ну неужели я в свои 83 года не знаю, как вести занятия?!» – сказала мне с обидой на начальство преподавательница. Честно говоря, я содрогнулась. С головой у нее в профессиональном смысле все в порядке. Но себя она реально не видит.

Видимо, настал тот момент, когда количество пенсионеров в школах резко превысило количество учителей не то что молодых, их почти нет, но еще не старых. Общаясь с людьми, я мысленно раскладываю все случаи на три категории.

Самая печальная. Человек работает в школе 40-50 лет и не мыслит себя вне ее. Плохо видит, плохо слышит, дети раздражают, новшества не воспринимаются. Но трезвая самооценка отсутствует, слышишь от прадедушки или прабабушки: «Я еще хоть куда!» Жалко и пожилого человека, и школьников, которых он ничему научить не может. Будь у него достойная пенсия, может быть, он бы в 70 лет и ушел на покой. Но жить-то надо, вот и тянет, набирает часы… и злится на весь мир, а страдают дети.

Человек работает в школе 40-50 лет. Ясно понимает, что силы уже не те, новые методики осваивать стимулов нет. Есть желание еще поработать, но взять нагрузку поменьше. «Я бы взяла часов восемь в неделю, мне хватит, но завуч не разрешает – работать некому. Придется уйти, не вытяну больше по шесть уроков в день, да еще и классное руководство грозятся дать», – вздыхает учительница, которую недавно поздравили с 65-летием. Некоторым хочется иметь возможность поделиться опытом с молодыми, да их почти нет.

Человек работает в школе очень много лет. Материал дает прекрасно, проблем с дисциплиной нет. Из года в год исправно готовит победителей олимпиад и конкурсов, призеров конференций. Экзамены все ученики сдают без двоек. Таких талантов единицы. Школа их обычно бережет, дети и родители чуть не на руках носят. Кажется, годы над ними не властны, хотя медленнее становится походка, вместо одной пары очков они носят с собой две, для близи и дали. Чем дольше они продержатся, тем лучше для всех.

Мне кажется, здесь нужен личностно-ориентированный подход к педагогу. С каждым человеком нужно разговаривать индивидуально. Если у нас все пенсионеры будут работать до тех пор, когда им исполнится по сто лет, то молодежи просто некуда будет прийти. Необходима естественная сменяемость кадров, восстановление баланса. Если старики будут знать, что, выходя на пенсию, они не станут нищими, многие уйдут. Если пожилой человек еще готов к новому, если у него хватает сил на то, чтобы полноценно работать, пусть работает. Такой обычно не только сам понимает, когда пора уйти на покой, он старается и смену себе воспитать.

Когда ко мне пару лет назад обратилась за помощью женщина, которую только что поздравили с шестидесятилетием, я поначалу не знала, что делать. Пединститут она закончила около сорока лет назад, всю жизнь вела английский язык в школе. «Ты понимаешь, я никогда не вела уроки на английском языке, нас же учили тогда чему? Грамматика, перевод текста. Говорения никакого». Честно сознаюсь, я просто онемела. Сорок лет учитель ведет уроки иностранного языка целиком по-русски? Просьба же была простая: «Помоги мне заговорить, преодолеть барьер!» И мы занялись. Прошло два года. Моя коллега не стала моложе. Но со здоровьем у нее все в порядке, силы и желание приносить пользу образованию есть. С моей помощью она преодолела барьер внутри себя – и уроки ведет хотя бы наполовину на английском языке. Продолжает читать книгу, которую я дала, слушает кассеты. Опыт работы с ней показал мне, что пенсионеры бывают разные. Оказывается, если человек хочет учиться, он сможет многого добиться и в преклонном возрасте. Вот если учитель считает, что он еще «хоть куда» и ничего менять не надо, дела плохи.

Новосибирск