Мы помним. Мы гордимся. Педагоги-фронтовики в строю Бессмертного полка

​Вот уже три поколения отделяют нас от Великой Отечественной войны. Мои сверстники еще застали учителей, которые побывали на фронте, а потом в мирные годы трудились в школах – добросовестно, с любовью к детям, к своей профессии, к своей стране. Их памяти посвящен проект Волгоградской областной организации Общероссийского Профсоюза образования #Бессмертныйполкпедагогов-фронтовиков.Сегодня наш проект насчитывает более 150 биографий, опубликованных на страничках профсоюзной организации в социальных сетях. Проект поддержали не только организации профсоюза, но и администрации муниципальных районов и городских округов, они публикуют истории педагогов-фронтовиков на своих сайтах.

В каждой школе страны есть свои герои-учителя, участники сражений Великой Отечественной войны. О ком-то в школьных архивах можно найти всего несколько строк: был, ушел, не вернулся. О другом известно, что прошел войну, имел награды, ранения, но больше нет никакой информации. А где-то сохранились воспоминания педагогов, вернувшихся к мирной жизни после Победы.Снаряды и патроны иссякли…Из личного дневника Ивана Тимофеевича Каёхтина: «22 июня 1941 года нас вызвали в Кумылженский военкомат. Дела в военкомате нас задержали ненадолго. Еще и десяти утра не было, как мы возвращались домой. Узнали, что беда – началась война с немцами. 21 августа я был на совещании в станице Слащевской, получил тетради на школу и еще кое-что. Домой, в Глазуновку, вернулся перед рассветом, только заснул, а тут стук в окно. «Завтра к 6 часам в военкомат с вещами!» – грянуло из-за оконного стекла. Направили меня в 899‑й артполк старшим писарем. Звание старшины у меня еще до войны было. Начали формировать артиллерийский полк. Холодный октябрь захлестнул степь астраханскую. А обмундирование на нас летнее, белье тоже, пилотка и шинель-скатка. Пушек нет. И без них надо солдатиков обучать, от «гражданки» отлучать, и, чтобы жизнь окопно-тыловая медом не казалась, учения-мучения начались. Зима 1941-1942 годов была страшно суровая, и мороз русский войскам нашим немцев потеснить помог. Наша необстрелянная дивизия, не подготовленная к боевым действиям, почти без оружия и боеприпасов, пошла в психическую атаку, на рожон. Дивизия в котле оказалась, с каждым днем он все сужался и сужался. Наконец немцы предприняли штурм обескровленных и поредевших полков. На нас были брошены танки, штурмовая и бомбардировочная авиации, пехота. Как начинает светать, все воинство германское прет на нас и до поздней ночи утюжит и утюжит… Нам нечем было отвечать – снаряды и патроны иссякли. Я в воронку от бомбы запрятался, притворился убитым, но румын так меня палкой мутузил, что и мертвый взвыл бы. Собрали румыны нас, около 2000 человек, и погнали на станцию Лозовую, жара страшная, воды, а тем более хлеба нет! В деревнях, через которые пленных гнали, на околицах местные бабенки в кадушки воду наливали, она доставалась только первым в строю, конвоиры-немцы все выливали, а харч съедали. Из Лозовой погнали нас на Житомир, из Житомира – на Львов, а оттуда в Германию, в концентрационные лагеря.21 день мы пробыли в карантине, затем нас стали переписывать, фотографировать в профиль и анфас, снимать отпечатки указательных пальцев и нумеровать. На следующий день на построении полицай вручил фанерные квадратики на гайтанах с номерами, их мы должны были носить на шее. Я числился под номером 1664400 в составе писарей. Жили в отдельном бараке без потолка с трехъярусными нарами. У каждого пленного красноармейца на спине, груди и колене желтой краской были отштампованы буквы SV – «советский военнопленный».В шесть часов утра подъем, в семь «кофе» без сахара и хлеба, в восемь проверка – таков «орднунг». В обед травяной суп с кусочками тухлого лошадиного мяса, картофель в мундире, штук 5-6. На ужин чай, сахар 10 граммов, 200 граммов хлеба пополам с опилками. Паек голодный, у многих, в том числе и у меня, ноги пухли с голодухи.Освободили нас наши войска в самом начале 1945 года. Построили и под конвоем повели в фильтрационный пункт. По дороге из колонны выдергивали, тут же арестовывали и увозили. Многих после переписи распределили в части, меня же направили в управление контрразведки «Смерш», которое находилось в нескольких километрах от пункта. И хотя добрался я туда без конвоя, ничего хорошего от этой организации не ждал. Молил Бога лишь об одном – чтобы попасть к нормальному следователю, а не к такому, который во всех побывавших в немецком плену видел только предателей и врагов народа…»В сентябре 1945 года Иван Каехтин демобилизовался и был назначен учителем математики в Кумылженскую школу. В 1958 году был награжден знаком «Отличник народного образования». В 1960 году ему было присвоено звание «Заслуженный учитель школы РСФСР».С урока – на фронтВойна – символ смерти, беды, крушения всех надежд. Фраза «учитель сменил указку на винтовку» становится очень понятной, когда читаешь эти строки.Из воспоминаний учеников об Аркадии Петровиче Григорьеве: «В тот день он не стал рассказывать о жизни в древние века, он говорил нам о Москве. Аркадий Петрович рассказал нам, как учился в рабочем университете, говорил о музеях, о соборах и больше всего о Третьяковской галерее. Показывал открытки, на многих из них были изображены места, очень похожие на наши, – дома в синих сугробах, ветхий мостик над ручьем, склоненная ветром рожь. Уже в конце урока, когда в коридоре зазвонили, Аркадий Петрович сказал:- Ребята, мы расстаемся, очевидно, надолго… Я ухожу на фронт.Весь класс вскочил, будто по команде. Мы растерянно смотрели на него, а он, щурясь, шарил рукой по столу, искал очки и, найдя их, улыбнулся стеснительно…»До войны Аркадий Петрович Григорьев работал учителем, а после войны – директором Скуришенской школы Кумылженского района.Сюжет для кинофильмаИз плена в плен. И так всю войну. А потом под гром Победы за учительский стол, минуя сталинские лагеря. Когда встречаешь такой сюжет в кино или читаешь об этом в книгах, не верится. А ведь вот он на фото – живая легенда, педагог-фронтовик, улыбающийся человек с добрыми глазами.

Борис Илларионович Гаврилов: «Войну с фашистами начал 22 июня 1941 года в 11.00 часов дня в 158‑м кавалерийском полку 3‑й кавалерийской дивизии. С боями отступали до Киева. В одном из боев был ранен и попал в окружение. Вместе с двумя красноармейцами продвигались на северо-восток, к линии фронта. Осенью заболел тифом, и меня оставили в селе Березнянка Киевской области у одной пожилой жительницы. Она меня выходила, но весной (в мае 1942 года) я был схвачен украинскими полицаями и отправлен с транспортом украинской молодежи в Германию. В мае 1943 года мне с группой удалось бежать из рабочего лагеря города Хомутов (Суденты), через Чехословакию и Польшу мы продвигались на восток, к линии фронта. В июле 1943 года нас поймали немецкие жандармы около города Новый Сонч (Польша). Месяц были в тюрьме, потом нас отправили в концлагерь Щебни, где я находился пять месяцев, мой номер заключенного 798. В конце декабря 1943 года нам, четверым заключенным, удалось бежать из этого страшного лагеря. Восемь дней мы пробирались на юг через заснеженные Карпатские горы без еды, без дорог. Обмороженных и обессиленных, нас поймали словацкие пограничники, но немцам не выдали, чем спасли нам жизнь. В феврале 1944 года словацкое правительство выдало нас в Австрию, нас поместили в штрафной лагерь Ланцендорф недалеко от Вены. После трех месяцев пребывания в этом лагере нас, заключенных, отправили на расчистку завалов разбомбленного американскими самолетами австрийского города Винернайштадт, откуда во время очередной бомбежки американцами шес­терым из нас удалось бежать. Мы продвигались ночами через Австрию, Венгрию, Словакию к линии фронта. В конце июля 1944 года я встретил партизанский отряд, которым командовал Герой Советского Союза Виктор Александрович Карасев. В составе этого отряда участвовал в боях с немцами сначала пулеметчиком, а потом был разведчиком. В ночь с 31 декабря 1944 на 1 января 1945 года наш отряд перешел линию фронта на участке 40‑й армии 2‑го Украинского фронта около города Кошицы (Словакия). В дальнейшем до окончания войны служил в армейской разведке штаба 40‑й армии.

Войну окончил под Прагой».

Мы должны хранить эту память и передавать через своих учеников, детей следующим поколениям. Присоединяйтесь к нашему проекту, публикуйте в социальных сетях биографии и воспоминания участников войны под хештегом #Бессмертныйполкпедагогов-фронтовиков, ведь наверняка в архивах вашей школы, колледжа, вуза есть такие истории об учителях и преподавателях.