“Мы от рода русского┘”

Еще полтора-два десятилетия назад в школах активно проводилось так называемое интернациональное воспитание. Часто дурно понимаемое, порой притянутое за уши к делам, никакого отношения не имеющим к воспитанию это явление изжило себя, расчистив место для национализма. Похоже, наши вчерашние братья из бывших союзных республик немало преуспели в выращивании националистов. А что же Россия? Может быть, и у нас пора браться за формирование подобных идей? Проблема еще не до конца сформулирована, но кое-кто успел уже ее дурно понять и даже приступил к реализации планов. Не поняв. А проблема-то лежит на поверхности. Вот посмотрите.
Март 2002 года начался с грузинского вопроса. В Грузии первыми начали растить своих националистов, еще до распада СССР. Всходы они пожинают сегодня. Высадка нескольких сот американских солдат на суверенную грузинскую землю вызвала незамедлительную реакцию: Южная Осетия и Абхазия обратились к России с просьбой принять их в свое лоно. Православные осетины всегда были опорой империи на Кавказе. Но и абхазы-мусульмане выразили желание быть с Россией, а не с Грузией. В чем тут дело? Что же произошло?
В переживаемый нами исторический момент на стыке двух тысячелетий, когда русский народ (в узком смысле слова “русский”) устал держать на своих плечах величайшую из империй, другие народы, – белорусы, осетины, абхазы, – выражают желание подставить свои плечи, вернуться в ее состав. Эта реакция народов как раз и отражает суть того имперского национализма, что не ровня явлению, которое наименовали “русским национализмом”. Сегодня белорусы, осетины, абхазы хотят стать русскими (в широком смысле слова), так как через русский язык и культуру они включены в поток мировой культуры, причем, не в виде мелко нарезанных македоний и словений, а единой великой Россией. Русский народ не только не посягает на местные обычаи, традиции и верования, а, наоборот, вмещает их в свою сокровищницу, взаимно обогащая все стороны, участвующие в этом процессе.
Можно сказать, что русский имперский национализм в основных чертах фактически совпадает с лучшими проявлениями того явления, которое мы знаем под эвфемизмом “советский интернационализм”. Уважительное изучение традиций всех народов, живущих с русскими под одной крышей, культурное сотрудничество вплоть до проведения фестивалей типа “Пятнадцать республик – пятнадцать сестер”, но только лучше, искренней, чем в советские годы, – вот черты нового имперского национального мышления. В этом деле важна преемственность, – нужно взять лучшее из прошлого опыта.

Вячеслав Румянцев