Мы не позволяем разгораться конфликтам. Анатолий АРТАМОНОВ

Про Калужскую область россияне знают со школьной скамьи, по персонажам уроков истории – Лжедмитрию, Шамилю и Циолковскому. Изучая нынешний опыт этого региона, можно заглянуть уже не в прошлое, а в будущее. После принятия Государственной Думой Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ», в Калужской области, опережая соседние регионы, начали применять новые принципы местного самоуправления. Здесь внедряют те принципы организации власти, которые только-только прописаны в законе и станут обязательными для всех лишь с 1 января 2006 года. Знакомясь с современным состоянием области, мы уже сегодня в реальности видим завтрашний день страны. В том числе проблемы, с которыми всем остальным только предстоит столкнуться. Тем и интересны наблюдения губернатора Калужской области Анатолия АРТАМОНОВА, которыми он делится с читателями «Образовательного права».

– Наших читателей, в первую очередь учителей и родителей, больше всего интересует, что же произойдет в наших дворах и поселках, с библиотеками и со средней школой, когда в соответствии с новым законом сменится власть на местах, когда библиотечное дело, спортивные учреждения и вопросы благоустройства территории перейдут к местным органам управления. Не случится ли такого, что муниципалитет возьмет да и разбежится… Кто тогда позаботится о нас и об образовании наших детей. Или подобное невозможно?

– В области эпизодически вспыхивают «войны суверенитетов». Представьте себе такую ситуацию: в одном районе Калужской области создано пять муниципальных образований, каждое из которых по Федеральному закону «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» и по соответствующим региональным нормативным актам может претендовать на исполнение государственных функций, заниматься тем же образованием, например. То есть каждый муниципалитет в принципе может получить от областного Законодательного собрания равные государственные полномочия, значит, рассуждают на местах, у всех пяти права равные. Тут же возникают трения между этими органами самоуправления. «Почему мы должны ходить на поклон в районный муниципалитет?!» – возмущаются в поселковом совете.

– Сейчас вы говорите о какой-то абстрактной ситуации или в области возникают реальные конфликты из-за дележа государственных полномочий?

– Вполне конкретно, а именно в Дзержинском районе с пятью муниципальными образованиями были подписаны соглашения о передаче им государственных полномочий из ведения администрации области. А потом между органами самоуправления пошло, я бы сказал, бурное брожение.

– А есть ли в распоряжении областной власти такие инструменты, чтобы подобные «брожения» останавливать? Ведь разрастание конфликтов может привести к росту бюджетных расходов.

– Мы не позволяем конфликтам разгораться – в этот раз ввели районную администрацию (она располагается в райцентре). В итоге муниципальные образования удалось примирить. Это преобразование прошло без увеличения численности управленцев в районе. Вместе с государственными функциями перемещаются и чиновники: были в распоряжении районного муниципального собрания – перешли в районную администрацию. И расходы на управленцев не увеличились, и источник трений между органами самоуправления ликвидирован. Будь то Дзержинский районный муниципалитет или Полотняный Завод – все теперь на равных правах общаются с районной администрацией.

– И все-таки вернусь к наболевшему: может ли такое произойти, что муниципалитеты просто возьмут да разбегутся?

– За последние годы у нас накопился обширнейший опыт работы местной власти, в том числе и практика ликвидации муниципальных образований, как это ни печально констатировать. Четыре органа самоуправления самоликвидировались. Вот один пример: было два муниципальных образования – Таруса и Тарусский район. В городе посчитали, что делиться на два органа власти нерационально. Лично я не разделяю эту точку зрения, уверен, что подобные старинные города должны развиваться самостоятельно, с учетом исторически сложившегося характера застройки. Но здесь не губернатор распоряжается, а жители голосуют. Вот и приняли такое решение. Видимо, не выдюжили груз самостоятельности. У них между районом и городом начались нескончаемые тяжбы, которые другими способами разрешить не удалось. Но городское хозяйство, те же детские учреждения бесхозными не остались, власть и все управляющие чиновники продолжили работу без сбоев.

Кстати, из подобных неудач можно даже и пользу извлечь. В ходе всех этих реорганизаций мы создали модель будущего разрешения конфликтов и выяснили, как надо передавать государственные полномочия, а как этого делать не следует. Причем опыт полезен не только для городов и весей нашей области, но и для других регионов. Его следует учесть при внесении изменений в федеральный закон.

– Муниципалитеты сами приняли решение о роспуске, а вы не хотели их распускать, попытались повлиять на местную власть?

– Я убежден в том, что муниципализацию нельзя проводить так, как в свое время внедряли коллективизацию. Образование местного органа власти – результат работы самого населения территории и одновременно награда за достижения. Юридическое оформление должно быть лишь фиксацией сделанного жителями города или поселка фактически. Областная администрация, конечно, пыталась удержать эти муниципалитеты, сохранить их. А что тут сделаешь, если они самоликвидировались?!

– Какие недостатки законодательства нагляднее всего проявились в «калужском эксперименте»?

– Я думаю, что в Калужской области выявились проблемы, которые существуют по всей России. У нас в стране самое большое количество избранников народа, работающих на освобожденной основе. Такого нигде в мире нет! Потому у избирателей и возникают сомнения в благородстве устремлений граждан, идущих в депутаты. В Европе отношение к выборной работе иное. Вот мы недавно подписали соглашение с немецкой землей Северный Рейн – Вестфалия, изучаем ее систему управления. В округе живут пять миллионов человек. В ландтаге – ни одного депутата, получающего за свою деятельность зарплату. Обязанности председателя собрания выполняются поочередно: каждые полгода из депутатов избирается очередной руководитель. Общественное признание – вот плата за их работу. Аналогичное положение с мэрами, которые в большинстве городов Германии работают на безвозмездной основе. Менеджеров, управляющих городским хозяйством, нанимают за зарплату, а представители народа работают, как у нас называется, на общественных началах. Нередко из экономии они применяют и такой подход. Например, пять немецких муниципалитетов, как наши пять сельсоветов Дзержинского района, не пытаются взять на себя как можно больше полномочий, а кооперируются: снимают маленький офис, сажают в него одного депутата и бухгалтера к нему. И эти «полтора» человека осваивают довольно-таки большие деньги, спускаемые федеральным правительством на благоустройство сельской местности.

– И чем же таким особенным наши депутаты отличаются от немцев «и разных прочих шведов»?

– У нас, к сожалению, депутаты превращаются, по сути дела, в чиновников. Просто диву даешься: если у нас что-то по закону можно, то нашему человеку обязательно надо эту возможность выбрать до дна! Столько управленцев работает, что управление территорией захлебывается! Каждый муниципалитет стремится иметь собственный офис, герб, гимн, секретаршу, служебную машину с персональным водителем. А если мы про шведов вспомнили, так в Швеции во всем государстве только два водителя служебных автомобилей – у короля и у премьер-министра.

– Сравнение, конечно, поучительное. А материально европейцы нам помогают? Удается ли привлекать инвестиции в Калужскую область?

– Половина моего рабочего времени тратится на добывание инвестиций. Деньги ох как нужны! Сегодня областное собрание разрабатывает и принимает законы о границах муниципалитетов. А что дальше? Кто будет платить за оформление границ, составление кадастрового плана? Тот, кто принимает закон, должен обеспечить финансирование. Областная администрация над этой проблемой работает. Но ведь инвестор идет от Москвы. Ставит на карте ножку циркуля в Кремле, а другую… не далее ста километров. И это – современное достижение, прежде они до Калужской области не добирались. Инвестор в наш регион пришел: в Жуково, в Боровск. Но Малоярославец, расположенный в 120 километрах от столицы, для него еще слишком далек. Да и в ближние к Москве города привлекать капиталовложения непросто. Заморские гости общаются исключительно с губернатором, причем первое время все разговоры ведутся конфиденциально. А потом – вдруг как снег на голову сваливается инвестиционный проект в какое-то муниципальное образование. Органы самоуправления не готовы к освоению средств. Порой возникают казусы, например территория площадью в пять квадратных километров и с населением в восемьсот человек вдруг получает в бюджет триста миллионов рублей! И вопрос тут не в том, как администрации области отнять эти деньги у муниципалитета и присвоить. Если в силу географической ориентации инвестора нам удастся привлечь деньги в муниципалитеты вдоль восточной границы области, то ведь и западным районам тоже надо дать возможность выживать. На официальном языке это называется комплексным развитием территории субъекта Российской Федерации. Причем действовать надо сегодня, до полного вступления в действие нового Закона о местном самоуправлении. Как говорят моряки, об этом надо думать еще на берегу. А то вдруг окажется, что библиотечным делом, спортом и благоустройством территории заниматься будет не на что.

Беседовал Вячеслав РУМЯНЦЕВ