Мы не чужие благодаря Вере. Когда траурная рамка в титрах – трагическая нелепость

Мы очень любим ходить в кино, обожаем премьеры. Любим видеть режиссеров – живых и здоровых. Но иногда случается так, что премьера устраивается посмертно. Так получилось и в конце ноября на фильме «Не чужие» Веры Глаголевой. И тогда в кинопоходе проявляется мистическое измерение. Чувствуешь себя без малого послушником, пришедшим на поклон к святыне.

Вера Витальевна была великой, но земной женщиной. И наверняка всякое идолопоклонство было ей чуждо. Но кино как самое метафизическое из искусств невольно навязывает свою логику мышления. Взять ту же нетленную классику, как «Огни большого города» Чарли Чаплина. Ведь никого из участников съемочного процесса уже нет в живых, а мы смотрим на них, как на людей из плоти и крови. На просмотре «Не чужих» нас не покидало чувство, что и Вера Глаголева где-то здесь, в зале, и ей приятно, что яблоку негде упасть, что стольким людям интересен ее новый фильм.Надо сказать, что задала нам задачу Вера почище, чем Борис Хлебников в «Аритмии» и Андрей Звягинцев в «Нелюбви». Мы на протяжении часа с небольшим пытались разобраться в хитросплетениях душевных терзаний героев, добросовестно пытались разгадать их движущие мотивы. И знаете, от картины осталось очень доброе послевкусие.Вера Витальевна отстаивала право быть не только актрисой (то есть исполнительницей чужой воли), но и режиссером (читай – демиургом). Еще в 1990 году она явила миру фильм «Сломанный свет», снятый в форме притчи-предвидения. Здесь Вера исследовала судьбу людей, преданных творчеству, – актеров, художников, музыкантов, писателей на рубеже 80‑90‑х гг. прошлого столетия. Как раз в историческое время общественной жизни, когда начались демократические преобразования, ставшие предвестниками краха великой империи под названием СССР. В том фильме сыграли музыканты «Аквариума» и, что самое главное, один из последних гениев в полном смысле этого слова Сергей Александрович Курехин, музыкант, культуртрегер, актер, мистификатор, чьи достижения стоит перечислять в отдельной статье.После Вера Глаголева срежиссировала шесть картин. А потом 15‑летнее режиссерское молчание, вслед за которым в свет вышла картина «Заказ».Вера всегда задавала проклятые вопросы, когда другие тушевались. В этом плане она равновелика Алексею Октябриновичу Балабанову. В интервью, посвященном «Одной войне», Вера, не сдерживая эмоций, сказала: «Столько сейчас способов избавиться от беременности. Но выносить, родить, а потом выбросить в окно – это кем же надо быть?!»Эти мысли ее не отпускали, поэтому она решила экранизировать пьесу Ольги Погодиной-Кузьминой «Глиняная яма». Она даже смогла убедить Ольгу поменять финал. Самое интересное, что эту пьесу в свое время хотел экранизировать и Алексей Балабанов.Можно долго сравнивать «Не чужих» с «Нелюбовью», но не хочется. Переклички налицо, но Вера по-человечески подкупает, и тут она вне конкуренции. Здесь содержится все негодование, вложенное в фразу: «Но выносить, родить, а потом выбросить в окно – это кем же надо быть?!» Если Звягинцев холодный аналитик, скрупулезный до деталей, то Вера вложила сюда женское, эмоциональное, начало. Она действует по наитию, но при этом формирует понятное высказывание, не скатываясь в псевдоэлитарный арт-хаус.И подобранные актеры очень помогают в решении этой задачи. Особенно хочется отметить игру Татьяны Владимировой, сыгравшей мать всей этой «вороньей слободки». Возможно, Вера хотела сказать что-то еще, но даже то, что мы расшифровали на первом показе, – манифест некоего нового гуманизма, который не поддается дурацким математическим сверкам и сопоставлениям.Премьерный показ, открывший российский прокат фильма, собрал много гостей. Конечно, немного неловко, когда сакральное смешивается с медийным и прощание немного разбавляется тусовкой. С другой стороны, Вера вряд ли хотела бы, чтобы ее уход сопровождался скорбью и посыпанием голов пеплом. Вспомнить хотя бы свадьбу ее дочери Анастасии Шубской, где режиссер, будучи уже смертельно больной, выглядела, как всегда, неотразимо в свои 61, как девочка.Вера Глаголева ушла 16 августа 2017 года, но до сих пор трагической нелепостью воспринимается ее имя в титрах. «Когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг», – писал Летов. Но и подтверждать этот факт сил и желания нет.