Мурлычу вам, чего же боле…

Волшебная история о крысах, котах и поэзии

Жила как-то на свете крыса. Звали ее Клавдия. С самого детства была она для своей родни сплошной головной болью. Потому что у крыс ведь как заведено: хочешь чего-то добиться – не будь дураком, всегда держи нос по ветру, а зубы, когти и хвост – наготове! Грызи, кусай, царапай, но и хвостом униженно мести не забывай – разные случаи бывают. Но Клавдия, вот же малахольная, этой величайшей премудрости учиться не хотела и то, что крыса крысе – самый настоящий кот, отрицала категорически. С котами вообще конфуз вышел, да что там конфуз – громкий скандал в благородном крысином семействе! Мало того что Клавдия отказывалась котов ненавидеть или на худой конец бояться, она, ишь чего удумала, всем сердцем полюбила величайшего кошачьего поэта всех времен и народов Котофея Котофеева. Полное собрание его сочинений от корки до корки не сгрызла, нет, перечитала! Все стихи наизусть выучила. Особенно ей вот это нравилось: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, на мягких лапах, вся в полоску, как гений чистой красоты». И еще вот это: «Мурлычу вам, чего же боле…» Одним словом, срам да и только! Но ладно бы этим ограничилась, так нет же… В один не слишком прекрасный день Клавдия заявила, что решила устроиться в музей Котофея Котофеева экскурсоводом. Ох, Клавдия, честное слово, лучше бы ты сказала, что занимаешься разработкой усовершенствованной модели крысоловки на дистанционном управлении…

Что тут началось!
Отец взвыл так, будто уже попал в эту пока еще не изобретенную крысоловку:

– Прокляну-у-у-у-у! – вопил он, бешено вращая глазами. – Ты хочешь покрыть несмываемым позором весь наш древний род? Своих знаменитых предков-судейских, которые всегда добивались оправдания для самых отъявленных злодеев и отправляли в тюрьму невиновных?! А заодно и предков-торговцев, умевших хитростью и обманом разорить тех, кто вставал у них на пути? С такой блестящей родословной ты надумала стать нищей музейной крысой, которая в довершение ко всему якшается с этими мерзкими котами?! Прокляну-у-у-у-у!

– Дорогая, – вкрадчиво начала мать. – Для девушки из такой семьи, как наша, твое решение… м-м-м… несколько опрометчиво… И потом ты даже представить себе не можешь, каково это – работать в учреждении культуры. Тебя же там просто-напросто съедят…

– Конечно, съедят! – зловеще прищурился старший брат. – Музей-то кошачий!

– Что вы окрысились на бедную девочку?! – вступил в разговор, казалось бы, мирно дремавший в кресле дедушка. – Замуж ее надо выдать – и дело с концом!

И тут не выдержала бабушка:
– Ну уж нет! По мне, так лучше к котам. Ступай, деточка, и покажи этим зазнайкам, на что способна настоящая умная крыса…

***
В то утро директор Куницын пришел на работу рано. Собственно, как всегда. Стоя на балюстраде, он приветливо помахал лапой школьникам, которые купили билеты в музей, чтобы как можно больше узнать о жизни и творчестве Котофея Котофеева – величайшего кошачьего поэта всех времен и народов. Смахнув счастливую отеческую слезу – нет, не зарастает народная тропа, – Куницын проследовал в свой кабинет и принялся не спеша готовить утренний директорский кофе. Это был большой пушистый кот, невероятно гордившийся в жизни тремя вещами – густой блестящей шерстью красивого шоколадного оттенка, собой в лучшем на свете музее и тем, наконец, что у него, Куницына, все и всегда шло по плану. Никаких неожиданностей! Вот и сейчас, размешивая сахар в чашке, он мысленно прокручивал в голове список наиважнейших задач: три раза обойти музей по часовой стрелке и столько же – против часовой, пообедать и выслушать доклад главного экскурсовода Мурки Барсиковны о текущем состоянии дел.

Не успел он вспомнить про старшего экскурсовода, как за стеной раздался истошный вопль: «Крыса в музее!» Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возникла Мурка Барсиковна собственной персоной.

– Крыса, крыса, – как заведенная повторяла она, размахивая лапами, словно ветряная мельница крыльями.

– Мурка Барсиковна, я вас не узнаю, – Куницын раздосадованно покрутил правый ус. – Во-первых, я ждал вас с докладом в два часа сорок шесть минут пополудни. А сейчас только десять часов одиннадцать минут утра. Во-вторых, если уж вам отчего-то вздумалось заявиться ко мне во внеурочное время, выйдите и зайдите, как полагается.

Кошка исчезла за дверью, но тут же появилась вновь и церемонно доложила:
– К вам крыса, товарищ Куницын!

– Вот так-то лучше, – ухмыльнулся директор, но уже в следующее мгновение завопил, будто кто-то наступил на его пушистый шоколадный хвост. – Что-о-о?! Крыса?! Кто пустил крысу в мой музей?!

Клавдия, порядком уставшая от этих африканских страстей, решительно отодвинула застывшую Мурку Барсиковну, вошла в кабинет и уселась в кресло напротив директорского стола.

– Здрасьте, товарищ Куницын, – улыбнулась приветливо. – Меня зовут Клавдия, и я хочу работать в вашем музее экскурсоводом.

Куницын не зря столько лет занимал руководящий пост. Он умел быстро брать себя в лапы.
– Голубушка, э-э-э, Алевтина…
– Клавдия, – добродушно поправила Клавдия.
– Да, собственно, не важно. А с чего вы вообще взяли, что можете работать в музее Котофея Котофеева, величайшего кошачьего поэта всех времен и народов?
– Потому что я люблю его всем сердцем!
– Ну это не аргумент, – прищурился Куницын. – Кто ж его не любит?!
– Потому что я от корки до корки перечитала все его книги и выучила наизусть все его стихи. Особенно вот это мне нравится…
– Не стоит, – предостерегающе поднял лапу Куницын. – Стихи в другой раз.
– Все это прекрасно, моя дорогая, – продолжил он, почему-то облизываясь, – но музей наш не лучшее место для девушки вроде вас.
Клавдия нахмурилась:
– Только не говорите, будто вас смущает, что я не такая, как все остальные. Что я не кошка!
– Именно! – просиял Куницын. – Именно, что не кошка. И раз это недоразумение столь счастливо разрешилось, давайте-ка разойдемся полюбовно. У меня, знаете ли, дел по холку.
– Но вы сейчас нарушаете главный завет Котофея Котофеева, – Клавдия и не думала сдаваться. – Вспомните: «…и назовет меня всяк сущий в ней язык, и гордый брат мейн-кун, и ныне дикий сфинкс, и благородный перс».
– Да, но про крыс ни слова!
– Котофей Котофеев – величайшее достояние кошачьего мира, – вступила в бой до того молчавшая Мурка Барсиковна. – И мы не позволим всяким там крысам без роду и племени тянуть к нему свои лапы.
Клавдия тихо поднялась. Грустно посмотрела на Куницына и его помощницу:
– Я думала, коты другие. А вы ничем не лучше крыс…
И вышла, не оборачиваясь.

***
Через несколько дней Куницын ехал на трамвае. На центральной площади у памятника Котофею Котофееву он увидел огромную толпу. Кого тут только не было: кошки, собаки, хомяки и даже один верблюд! «Что такое? – изумился Куницын. – Что за благородное собрание, а меня не пригласили?!» Едва успев протиснуться в уже закрывающиеся двери, директор выскочил на улицу и ввинтился в толпу. Каково же было его удивление, когда у подножия памятника он увидел свою давешнюю гостью, крысу Клавдию, с жаром рассказывающую собравшимся о героической жизни Котофея Котофеева. В тот момент, когда Куницын присоединился к слушателям, она как раз дошла до трагической дуэли Котофея с французским пуделем Снупи.

– И хотя сердце Котофея остановилось, его бессмертное имя будет всегда живо в наших сердцах, – закончила Клавдия и низко поклонилась.

Раздались громкие аплодисменты и восторженные крики «браво!». Громче всех ликовал верблюд, аккуратно подхвативший крысу и усадивший ее между своими горбами, чтобы публике было лучше видно.

Куницын сердито фыркнул и вернулся на остановку ждать следующий трамвай.
Прошло несколько дней, и Куницын вновь оказался на площади Котофея Котофеева. Толпа у памятника стала еще гуще. Клавдия, восседая на верблюжьей спине, декламировала знаменитые строки из романа в стихах «Кис-кис»: «Наш котик самых честных правил…» Куницын потерял счет времени. Позже он так и не мог вспомнить, как долго простоял у памятника, слушая вдохновенное чтение Клавдии. Он пришел в себя, лишь когда кто-то мягко тронул его лапой за плечо. Перед ним стояла Мурка Барсиковна.

– Вы знаете, товарищ директор, что я не люблю брать экскурсоводов без рекомендаций, но в данном случае, думаю, мы можем сделать исключение… Полагаю, вы со мной согласитесь.
…С тех пор прошло много лет, а крыса Клавдия так и работает в музее величайшего кошачьего поэта всех времен и народов Котофея Котофеева. Вместе со своим другом верблюдом – его Куницын главой охраны назначил. Портрет Клавдии даже на Доску почета повесили. Потому что лучшего экскурсовода в музее никогда не было, да и вряд ли он там в ближайшее время появится.

Анна ХРУСТАЛЕВА