Москвичи сказали свое слово Президенту России

15 октября 2008 года состоялось заседание Совета по науке, технологии и образованию, в котором приняли участие педагоги, эксперты, представители региональных властей и общественных школьных советов. Президент предложил участникам заседания ответить на несколько вопросов: что действительно актуально для достижения высокого качества и нового содержания школьного образования, какая модель школы нужна в будущем, каковы должны быть требования к этой школе, что необходимо сделать для того, чтобы ее реализовать?

Дмитрий МЕДВЕДЕВ, Президент РФ:

– По данным социологических опросов, около 70 процентов российских граждан высказываются за необходимость изменений в школе. Более половины считают, что качество образования снижается, и практически столько же говорят о возрастающем неравенстве в получении образования. Это тревожные цифры. Не хочу сразу с ними согласиться, потому что всякие ощущения субъективны, но рост этих показателей настораживает.

В общеобразовательных учреждениях страны сейчас обучается 13 миллионов 700 тысяч человек, это огромная цифра – по сути десятая часть населения нашей страны. Из почти что 60 тысяч школ две трети – это сельские школы. Не буду говорить других цифр, хотя все здесь присутствующие знают, в каком состоянии находятся сельские школы, как там обстоят дела с центральным водоснабжением, с канализацией, – все очень тяжело. В капитальном ремонте нуждается около 18 тысяч школ, в аварийном состоянии находятся около тысячи. По этой тысяче необходимо принять безотлагательные меры. И мы об этом еще поговорим.

Присутствующие здесь неплохо знают, что два последних десятилетия система общего образования в нашей стране перманентно реформировалась. Может быть, отчасти это связано и с тем, что в прежние годы (в советский период) реформ все-таки было меньше. Такая острая тяга к реформированию возникла после возникновения нового государства. Не вижу в этом ничего само по себе плохого, но результаты очень разные.

Школа пережила несколько волн реформирования, пока наконец в начале тысячелетия, в 2001 году, не была принята долгосрочная стратегия модернизации российского образования до 2010 года, а в 2004 году разработаны приоритетные направления развития образовательной системы России. Во всяком случае, появилась база для работы на будущее.

Считаю, что неплохой идеей оказался национальный проект «Образование» (лично им занимался и сейчас возглавляю Совет по национальным проектам). Во всяком случае, мы смогли дать импульсы по самым разным направлениями. Это уже хорошо. Неоднократно об этом говорил еще в прежнем качестве: да, это фрагменты, но это очень важные фрагменты. И такие программы, как «Классное руководство», «Лучшие учителя», «Инвестиционные школы», «Талантливая молодежь», «Интернет», «Учебное оборудование», «Школьное питание» и «Сельский школьный автобус», вне всякого сомнения, дали результаты. Они, конечно, востребованы прежде всего потому, что до этого ситуация была просто критическая. Но, что немаловажно, все-таки в ходе этих программ удалось создать новую систему контроля использования средств. И в ходе реализации, естественно, возникали самые разные проблемы, которые все-таки при том механизме, который создан, довольно оперативно решались. Считаю, этот опыт нужно сохранить.

Виктор САДОВНИЧИЙ, ректор Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова,

академик РАН:

– Вопрос о школе архиважен, это фундаментальное условие развития страны и общества. Россия сейчас имеет мощную позитивную динамику. В Стратегии-2020 поставлена задача стать действительно передовой страной. Известно, доказано во всем мире, что наибольший вклад в ВВП вносят наиболее образованные люди. Поэтому мне кажется, что мы должны обсудить два основных вопроса: какие основные проблемы сейчас стоят перед школой и какой должна быть школа, скажем, в намеченный Стратегией период.

Нам кажется, что основная проблема сегодняшней школы – это снижение качества образования и связанное с этим уменьшение мотивации к получению фундаментального образования, а также неравный доступ к хорошему образованию. Две трети школ в России – это сельские школы, ученикам этих школ, конечно, труднее, чем их сверстникам в городах, получать образование в элитных школах. Кроме того, объем платных услуг в системе общего образования вырос за последние годы в несколько раз.

Второй важнейший вопрос – это вопрос о статусе учителя, роли учителя. Россия имеет прекрасные традиции. Учителя – золотой фонд нашей интеллигенции. Я хотел бы вспомнить земские школы, которые всегда были очагами просвещения. Вспомним: Сергей Есенин окончил земскую школу в селе Константиново, а уклад такой земской школы хорошо изображен на картине, которую мы все помним, – картине Богданова-Бельского «Устный счет». Я раздал академикам-математикам эту картину, там есть пример, я думаю, что ответ они уже нашли. Это действительно картина, которая показывает обстановку в земской школе, то, как работал учитель с учениками.

Сейчас наша страна на новой траектории, однако накопились проблемы. Более половины учителей – предпенсионного и пенсионного возраста. Профессия учителя, увы, непрестижна. Выпускники университетов и даже педвузов неохотно идут работать в школу. Учителю трудно приобрести жилье, а во многих регионах зарплата учителя пока невысока. По статистическим данным, разброс среднемесячной зарплаты – от 5 тысяч до 30 тысяч.

Третья важная проблема – воспитание школьников, отношения семьи и школы, их взаимодополняемость. Социологические опросы говорят, что сейчас, к сожалению, доминирует не всегда оправданный прагматизм в этих отношениях, который неизбежно передается молодым людям. Безусловно, это сказывается и на школьной атмосфере. Отметим, что многодетные семьи, малообеспеченные семьи, семьи с детьми-инвалидами сами нуждаются в увеличении адресной поддержки. Вообще-то отношения семьи и школы всегда были непростые, достаточно вспомнить, что говорил по этому поводу Лев Толстой, который отмечал, что взгляды родителей, учителей трудно примирить, они часто по-разному смотрят на цели образования.

Школа должна укреплять, а не ухудшать здоровье ребенка. Данные говорят, что 80 процентов выпускников школ имеют ограничения в выборе профессии, а 35 процентов юношей не пригодны к службе в армии. Необходимо отметить, что в целом для школы сделано многое, ситуация в школе на самом деле улучшена, особенно благодаря национальному проекту «Образование». Большая работа проведена и органами управления образования, министерств, это следует отметить.

Какой же мы видим школу будущего, какой она, на наш взгляд, должна быть?

Надо сказать, что содержание образования практически мало изменилось с середины прошлого века. Объем знаний в мире растет по экспоненте, а в школе появляются новые предметы, не имеющие глубокого научного содержания. Ясно, что всему учить нельзя. Нам кажется, что требуется, широко обсудив в обществе, в ближайшее время утвердить современные требования к базовому школьному образованию, разработать современные стандарты. Работа эта, на наш взгляд, затянулась. Необходимо продолжить работу по экспертизе школьных учебников, поднимая планку требований к ним. Я приведу один пример: только по одному предмету из 41 учебника, рассмотренного комиссией Академии наук, всего два признаны пригодными. Из 41 – два!

Я согласен, что следует обратить особое внимание на роль математического образования. Хочу сделать одно отступление, чтобы меня не обвинили в математическом шовинизме. Петр I, приступив к грандиозным преобразованиям государства Российского, столкнулся с препятствием – отсутствием грамотных людей. Отправка юношей на учебу за границу не принесла желаемых результатов, тогда в 1701 году Петр I издал указ об учреждении в Москве первой русской школы математических и навигаторских наук. В 1715 году навигаторские классы этой школы были переданы в Санкт-Петербург, там была создана Морская академия.

Костомаров описал такой эпизод, который предшествовал созданию школы. Петр I услышал от князя Долгорукого, что у того есть инструмент, которым можно брать расстояния и дистанции, не доходя до того места (сейчас это тахометр). Царь пожелал увидеть этот инструмент, но Долгорукий ответил, что его у него украли. Тогда царь поручил купить инструмент во Франции и учить применять его для разных дел – инженерных, строительных, навигационных, военных. На самом деле это дало толчок развитию в России математики и ее приложений. На самом деле это было начало системы ГЛОНАСС или «Джи-Пи-Эс» [GPS], поскольку Петр I научил пользоваться в то время прибором.

Убежден, что следует реализовать мысль Президента России об учительском призыве специалистов школ – наверное, правильно его назвать президентским призывом. Надо создать необходимые условия для этого, возможно, интегрировав ресурсы нацпроектов «Образование», «Доступное жилье», АПК.

Уверен, что, если молодая семья учителей, придя на работу в школу, получит жилье и достойную зарплату, в школу придут выпускники университетов, инженерных вузов и специалисты с производства. Необходимо создать систему непрерывной переподготовки и дополнительного образования, привлекая для этого Российскую академию наук, ее институты и университеты.

Нам кажется, важно организовать летние школы для учителей при ведущих научных центрах и при ведущих университетах. Такую летнюю школу в 70-х годах при Московском университете вел академик Колмогоров, однако в начале 90-х эти летние школы перестали функционировать.

Давайте подумаем о том, чтобы возродить утраченные традиции образовательных программ на телевидении, которые, кстати, есть во многих очень развитых странах, о том, чтобы шире использовать в этих целях возможности Интернета, это будет полезно и учителям, и ученикам.

Какой же должна быть школа будущего, скажем, к тому времени, когда нынешние первоклассники станут выпускниками – через 11 лет? Нам кажется, что школе необходим современный, красивый дизайн. Она должна иметь современную инфраструктуру, здания, богатую библиотеку, Интернет, оборудование и спортплощадки. Может быть, стоит объявить всероссийский конкурс на лучший проект школьного здания и постараться этот проект распространять по России? В школе, конечно, должны быть комфортные условия, талантливые учителя и дети, желающие постигать новое.

Школы должны получать поддержку и от бизнес-сообщества. В ближайшее время мы просим создать фонд «Талантливые дети», проводить олимпиады для одаренных детей, искать таланты. Сейчас создается олимпиадное движение в России, оно должно стать заметным и эффективным. Давайте вспомним, что в России существовала система университетских учебных округов, вся Россия была поделена на округа. Сейчас создается сеть федеральных университетов. Возможно, они могли бы взять на себя ответственность за школы своего округа, это была бы одна из задач федеральных университетов.

Наконец, семья, родители должны вносить свой вклад в работу школы и стать основой школьного самоуправления. Без достойного самоуправления школа не обретет новое лицо. Уклад российской школы будущего призван, на наш взгляд, воплотить в жизнь конституционное право всех детей на получение образования, мотивировать их на продолжение образования и жизненную карьеру. Школа должна быть школой для всех. Необходимо обеспечить особые условия обучения детям с ограничениями здоровья, детям, оставшимся без попечения родителей, детям из социально незащищенных семей, детям, проживающим в сельской местности, детям, одаренным особыми талантами и способностями. Школа должна быть школой для каждого. Требуется обеспечить социальное равенство всех детей в процессе получения школьного образования и возможность его продолжения. Школа должна быть и социальным лифтом. Важно обеспечить непрерывное обновление содержания и методов обучения на основе взаимодействия с наукой, практикой, другими сферами образования. Школа должна давать знания и инновации. Нам нужно сформировать общую, полезную, дружественную, комфортную и безопасную для учителей, детей и родителей окружающую среду. Школа должна иметь особую микросферу. Все это может составить, как нам кажется, основу национальной школьной инициативы президента. Может быть, ее можно назвать «Наша новая школа».

Для подготовки предложений по реализации и выработке согласованной государственно-общественной стратегии развития общего образования целесообразно сформировать национальную комиссию или координационный совет, и, учитывая исключительную важность рассматриваемого вопроса, предлагаем 2010 год назвать Годом учителя.

Ефим РАЧЕВСКИЙ, директор московского центра образования №548 «Царицыно», народный учитель РФ, член Общественной палаты РФ:

– Во-первых, я позволю себе не согласиться с уважаемым Виктором Антоновичем в том, что качество образования российской школы стало хуже: не качество стало хуже, а требования к нему возросли, вот в чем разница. Один из моих родителей на днях сказал, что несоветские дети ходят по-прежнему в советскую школу. Но большой беды в этом нет, поскольку школа – гуманитарная система, у гуманитарных систем есть свойство не меняться так быстро, как металлургическое производство. Яркий тому пример – национальные проекты в образовании, которые дали нам образец концентрации ресурсов, а эти ресурсы, отдельные направления привели к изменению системы в целом. Результаты этого изменения мы еще продолжаем наблюдать. Они носят не инерционный характер, а характер наступательный. И здесь мы, практики, констатируем одно очень важное явление: впервые за многие годы произошло совпадение интересов государства, общества и семьи как раз в системе школьного образования. Это совпадение интересов может стать самым сильным фактором влияния на изменения в развитии человеческого потенциала России.

Все большее количество семей связывают успешность своих детей в будущем с тем уровнем образования, которое они получают. Один из наших коллег как-то сказал, что по тому, как ребенок читает в 8 лет, может предсказать, каким будет его годовой доход в 35 лет вне зависимости от кризиса. Но при этом есть несколько существенных проблем, которые я бы хотел обозначить.

Проблема первая: возрастосообразность нашей отечественной школы. Совсем недавно были опубликованы результаты международного исследования: в 2007 году российские выпускники начальной школы заняли первое место в мире по уровню функционального чтения. Это очень хороший результат, но мы теряем детей на переправе – в подростковой школе. Почему? Инерционно подростковая школа репродуцирует дидактику начальной школы: класс – урок, те же самые системы, а подросткам свойственно стремление к иным видам деятельности, ключевое слово здесь – «деятельность». Поэтому когда будут в корзину набрасывать элементы той школы, которая нам нужна, я бы предложил такую модель, как школа ступеней: отдельно начальная школа, отдельно подростковая и отдельно старшая школа, ибо у них разные образовательные среды, которые могут для качественного образования дать не меньше, а порой больше, чем только учитель.

Есть еще одна проблема – многопредметность старшей школы. В тех документах, которые нам раздали перед заседанием Совета, есть результаты социологического исследования, в котором наименьшее удовольствие вызывает старшая школа (60 процентов). В чем причина? Российская школа – единственная в Европе, где старшеклассники изучают от 14 до 19 предметов, в большинстве стран мира в старшей школе изучаются 6-8 базовых предметов. При этом наши исследования показали, что, поскольку к 16 годам абсолютное большинство из них уже какой-то выбор своего образовательного маршрута сделали, треть предметов изучается постоянно, треть – время от времени, а изучение трети предметов на самом деле имитируется.

Еще один, на мой взгляд, важный момент – это проблема школьной среды. Бесспорно, что национальные проекты необходимо продолжать, они востребованы социально. Идут большие дискуссии о стандартах содержания образования. У нас есть предложение – разработка стандартов школьной среды: какими должны быть школьный туалет, школьная библиотека, школьное информационное пространство, система отопления (в крупных мегаполисах, например, в большинстве школ воздушное отопление, которое наносит ущерб здоровью детей), вплоть до того, какими должны быть школьные окна. Архитектура строящихся школ тоже должна быть другой.

Еще один момент – это проблема эффективности школьной экономики. Речь идет не о количестве денег, которые идут на школу, они возросли гигантски по сравнению с тем, что было 4-5 лет назад, а об эффективности их использования. Проблема сметного финансирования в школах приводит к тому, что, если школа, допустим, смогла сэкономить на тепле или электроэнергии, она не может на сэкономленные ресурсы приобрести книги или повысить квалификацию своих учителей. Есть очень хороший опыт несметного финансирования Татарии, Тюмени, где школы перешли в новый организационно-правовой статус, я имею в виду автономные государственные образовательные учреждения. Полагаю, что этот опыт надо бы изучить.

В совокупности, на мой взгляд, решение этих и других проблем позволит построить нам школу без образовательных тупиков, в которых заложены условия формирования возможности и потребности ребят учиться всю свою жизнь.

Евгений ВЕЛИХОВ, академик РАН:

– Есть одна ключевая, базовая компетенция, которую мы традиционно столетия не умели поддерживать в школе и не умеем, это предприимчивость. Если вспомнить мое школьное время, то она рассматривалась как если не вредное, то, по крайней мере, опасное свойство ученика. Сегодня это дело не так плохо, у нас 850 тысяч школьников обучаются по программе, которая как раз целью своей ставит развитие предприимчивости. И бесплатные учебники им даются в электронной форме, и в такой форме учителя готовятся, и все полностью за счет бизнеса. Бюджет тратит ноль на это дело. Но проблема заключается в том, что это 850 тысяч, а у нас 13,7 миллиона человек. Поэтому мне кажется, что очень важно, чтобы мы обратили внимание на эту базовую компетентность, которую нужно воспитывать не только книжно, но и действием.

Анатолий ТОРКУНОВ, ректор МГИМО:

– Те из нас в рабочей группе по подготовке заседания Совета, кто представлял вузовскую науку, вникая в детали школьной работы, были удивлены и даже в известной степени потрясены тем колоссальным объемом предметов, которые сегодня преподаются в старших классах, причем преподаются в ущерб систематизации этих знаний. Получается, что первокурсники, приходя в учебные заведения, оказываются не в состоянии нанизывать те знания, которые они получают в вузе, на конструкцию знаний школьных. Это очень большая беда, поскольку вуз по существу тратит один, а может, даже полтора семестра на то, чтобы не давать собственно специальные знания, а переучивать студентов, давать им навыки вот такого рода систематизации и комплексного восприятия тех курсов, которые читаются в высших учебных заведениях.

Мне представляется, что наше вузовское сообщество просто должно помочь школе в определении приоритетных системообразующих знаний по базовым дисциплинам. Порочен и, на мой взгляд, абсолютно неэффективен также широко распространенный сегодня экстернат, который нацелен полностью на подготовку раньше к вступительным экзаменам, а теперь и к ЕГЭ. По существу, дети, которые заканчивают экстернат, оказываются полностью необразованными в целой области очень важных наук, зачастую, если говорить о гуманитарных науках, полными профанами в научной области. Я не раз уже предлагал и предлагаю опять взглянуть на проблему экстерната, который получил такое широкое распространение, критически и принять необходимые меры в этой области.

Не могу не выделить и не сказать о блоке школьных дисциплин, которые имеют не только образовательное значение, но и определяют социальное лицо, российскую идентичность, открытость миру: это, конечно, прежде всего русский язык и литература, наука всех наук – история, фундамент знаний в естественно-научной области – математика и, конечно, с учетом интернационализации школы и вообще интернационализации жизни – иностранный язык. Мне кажется, что именно на этих четырех направлениях надо добиваться прорыва, потому что все остальное так или иначе модулями может пристраиваться уже к базовым знаниям, полученным по этим направлениям.

Сегодня мы имеем в общем-то один стандарт, который обеспечивает так называемый прожиточный минимум знаний. Это нормально, и это естественно. Но мы должны исходить из того, что дети в школе обладают разными способностями, разными наклонностями. Ребенок, приходя в школу, должен быть уверен в том, что он может там победить, а не идти по тупиковой траектории своего образования. Это предполагает наличие нескольких стандартов обучения. Напомню, что в той же Британии существует 9 стандартов, и, если ученик сдал ЕГЭ, в том числе и по иностранному языку, по уровню «8» или «9», он поступает в Кембридж, а если он сдал по уровню «3» или «4», он поступает не в такой престижный, может быть, и известный на весь мир вуз. Это, кстати говоря, не лишает возможности того же выпускника школы через год сдать экзамены на другой уровень. В этой связи мне представляется, что, может быть, стоит подумать о том, чтобы и наш ЕГЭ был все-таки хотя бы двух уровней. Тогда, может быть, у нас не будет таких плачевных и тяжелых результатов, которые были в этом году по математике и по русскому языку такими, что хотелось, откровенно говоря, плакать, когда мы изучали эти результаты, опубликованные в Интернете, а потом и на бумажных носителях.

Идет бурная информатизация, которую мы все сегодня наблюдаем, участвуем так или иначе в этом процессе. Хорошо, что сегодня действительно школа уже оборудована «железом», за которым, конечно, надо следить, но это дело очень дорогостоящее. Но дело еще в том, что школа практически оторвана от потребности школьника в части, касающейся жизни в Интернете, а многие «живут» в Интернете, проводят многие часы там: это и блоги, и онлайновые игры, и интернет-сообщества. Все мы не представляем себе зачастую уровень этого общения, я уже не говорю об этике этого общения, языке общения, орфографии этого общения. Мне кажется, что школьное сообщество не должно уходить от этой проблемы, а найти способы участия так или иначе и в этой жизни своих собственных школьников. Я не знаю, какое, но подумать об этом, как мне представляется, стоит.

Особого внимания нашей школы заслуживают мигранты. В некоторых регионах, да что уж говорить – в районах Москвы, в школах они составляют значительную часть учащихся. Очень важно не только производственно адаптировать этих мигрантов, но и образовательно адаптировать, не допустить их автономизации, обособления, поскольку мы прекрасно знаем, к чему это может привести, по недавним событиям в Европе и во Франции, в Бельгии, да и в других странах. Конечно, это требует особых методик, особых педагогических подходов, это требует помощи психолога. Мне вообще кажется, что давно назрела необходимость не в избирательном порядке, как это, я знаю, есть в некоторых школах, а в каждой школе иметь психолога. Я понимаю, что они не появятся с неба, их надо готовить, но такую задачу подготовки школьных психологов, как мне представляется, надо поставить перед нашими высшими учебными заведениями.

Дмитрий МЕДВЕДЕВ, Президент России:

– Наша задача – сделать так, чтобы учителей не воспринимали как лузеров. А как это сделать? Это не только деньги. Ведь когда выпускник педагогического университета, а тем более классического университета, принимает решение идти в школу, это очень непростой выбор. Интернатура ли этому предшествует или еще что-то, но это решение, которое человек принимает осознанно, понимая, что учитель – это очень сложная, хлопотная, малоприбыльная профессия, да еще и профессия, которая на протяжении 90-х годов практически была низведена на очень низкий уровень. Поэтому я вижу одной из задач нашей деятельности и тех решений, которые будут приняты Советом, именно популяризацию профессии учителя: и с использованием средств массовой информации, и с использованием литературы. Недаром все-таки учителя – это одна из самых уважаемых профессий в мире, призвание на самом деле. Поэтому, мне кажется, это тоже должно получить развитие.

Мы понимаем, в каком состоянии находятся многие сельские школы, как выглядит их материальная база. Притом что, как ни странно, иногда легче заинтересовать учителя в сельской школе, чем в городской, потому что в сельской местности есть все-таки достаточно высокая вероятность получения жилья: применительно к условиям соответствующего населенного пункта оно стоит не очень дорого. В городе таких возможностей – уж не говорю про столичные города – просто нет. В этом смысле развитие сельской школы, безусловно, должно быть одним из приоритетов. И вообще, уже об этом говорил сегодня, нам нужно действительно практически создать новые подходы к реконструкции, к строительству школ.

Нам нужны разные школы, но все-таки единые образовательные, потребительские стандарты должны присутствовать. Поэтому считаю правильным рассмотреть вопрос о том, чтобы расходы бизнеса на строительство школ, на инженерную инфраструктуру относились на затраты при исчислении налога на прибыль как одна из мер поддержки. Мы все сейчас озабочены обликом школы будущего. Надо понимать, что будущее всегда начинается сегодня, а не в 2020 году. Если мы будем все время это откладывать на будущее, то ничего хорошего у нас и в 2020 году не будет. Поэтому конкретные вещи, конкретные поручения нужно будет исполнять сегодня. Но это не значит, что мы не должны смотреть вперед. И та инициатива, которая сформирована и которую мы сегодня обсуждали, инициатива так называемой новой школы – это в целом неплохая идея, но она должна реализовываться вместе с текущими делами. Нам не нужно такого голого прожектерства в этом смысле, нужна конкретная работа, в том числе и тот же самый национальный проект, и одновременно подготовка этой новой инициативы.

Евгений ВЕЛИХОВ,