Москва, Москва!..

Люблю тебя, как сын,

Как русский, – сильно,

пламенно и нежно!

М.[[smpbold]].ЛЕРМОНТОВ

Кто из москвичей не любит пройтись по тихим небольшим улочкам столицы, где в тишине необыкновенным поэтическим рисунком разместились замечательные по красоте церкви, особняки, протянулись бульвары, скверы, образующие неповторимые перспективы…

Это – и Старый Арбат, и Замоскворечье, и Сретенка… Архитектура старой Москвы свободна по композиции, асимметрична, разнообразна необычностью силуэтов, живописностью, красочностью ансамблей, неожиданностью панорам и теплотой колорита. Рельеф позволил создать неповторимые, причудливые изгибы улиц. А элегантные ограды и уютные дворики хранят много тайн быта жителей столицы. Да, что ни говорите, зодчие прошлого умели строить города…

Поэтому особенно ценны сейчас, когда грядет славный юбилей столицы – 850-летие (1997 г.), работы по заповедной Москве архитектора-художника Бориса Викторовича Кувинова.

В своих работах – и в черно-белой графике, и в пастельных цветных произведениях – он “воспел” старую Москву. Художник заставляет увидеть и ощутить всю прелесть старинных московских улиц. Он как бы поэтизирует давно знакомые места города, выявляет и доносит до зрителя суть архитектуры прошлого. И в дождливую погоду, и в солнечный день памятники древнего зодчества одинаково дороги художнику. От работ идут свет, изящество и музыка форм. Может быть, поэтому каждая вещь Б.Кувинова – не бесстрастная констатация, а прекрасный, романтичный графический сонет городу.

Поэтична “Варварка” (ул.Разина) с церковью Максима Блаженного. Твердо стоят на земле крепкие “коренастые” белокаменные строения церкви. На улице главенствуют они, а не современные машины и экстравагантная молодая женщина. Автор выбрал дождливый день: силуэты отражаются в мокрых тротуарах, а фонари на склоненных тонких столбах лишь подчеркивают прочность древних архитектурных форм.

Щемящее ностальгическое чувство вызывает работа “Рождественка”. Старинная чугунная ограда бульвара, осеннее дерево с облетевшей листвой, средневековые стены монастыря, колокольня, башня, перспектива улицы…

А как поэтично изобразил автор церковь Всех Святых на Кулишках (Солянка)! Здесь каждый день из метро “Китай-город” выплескивается спешащая толпа людей и безразлично проносится мимо прекрасного памятника. В то же время автор, с удивительным изяществом воссоздавая тонкие очертания церкви, бывшей некогда украшением площади, вызывает своим произведением в душе ностальгию по жемчужинам московского зодчества. Художник погружает нас в какой-то особый очаровательный мир старины.

К теме старой, неповторимой Москвы все чаще обращаются московские художники. Их цель благородна – они стремятся своими работами сохранить для потомков неповторимую красоту города. А также призывают современных архитекторов при реконструкции Москвы предельно бережно относиться к заповедным местам города.

Марина ЕВСЕЕВА

Пятницкая

Варварка

Рождественка

О том, как Айболит пробирался на экраны

Даже странно как-то подумать, что любимая сказка моего детства “Айболит-66” могла… вообще не появиться. Да-да, и не такое случалось во времена запретов. Но, как по сценарию сказки, фильм преодолел и ветер, и неприступные горы, и злодейства бармалеев. В этом году “Айболиту” Ролана Быкова уже 30 лет!

В московском кинотеатре “Россия” праздновался юбилей. На сцене артисты, видные деятели науки и искусства и дети. Участников сьемочной группы фильма, пришедших на вечер, встречали как давних знакомых. Не только в словах, но и в глазах зрителей светилась благодарность. Самая большая награда за труд: желание смотреть “Айболита” снова и снова, показывать его своим детям; как в первый раз, переживать за доброго доктора и от души смеяться над неотразимым Бармалеем, в роли которого, наверное, невозможно представить никого, кроме Ролана Быкова. Восхищаясь игрой актера, режиссерской работой, сценарием, до сих пор не потерявшим своей актуальности, тяжело представить, что до осуществления творческого замысла Ролану Антоновичу пришлось немало преодолеть…

– Никто не верил в сценарий. Все говорили, что это мультипликация. И большие мастера, такие, как Михаил Ромм или [[smpbold]]лий Райзман, очень сомневались в успехе картины. Райзман шутил. Тогда снималась картина “Ко мне, Мухтар”. Он сказал: “Ну давайте на роль Мухтара возьмем актера. Ничего не выйдет, если даже будете играть вы”. И товарищи мои младшие с пеной у рта доказывали мне, что кинематограф – это искусство, движущееся с фотографии, а то, чего не бывает на белом свете, сфотографировать нельзя. Режиссер Александр Тушко просто стучал палкой и кричал, что надо это запретить и не пустить, потому что такого просто не бывает и быть не может.

Я – вахтанговец, для меня слово театральность – это слово всегда самое святое и самое светлое, означающее просто массу искусства, если у искусства могла бы быть масса, это энергия искусства.

На том знаменитом худсовете в Доме кино СССР, где разговор о сценарии шел 4 часа, в первые полтора часа мне сценарий прямым текстом запрещали, причин приводили много: что мартышка – это международное оскорбление негра, поэтому нельзя мартышек. Что Африка нас интересует совсем не тем, что уже идет индустриализация Африки.

Был такой главный редактор Сытин, он говорил, зная и блистая эрудицией, что это идея колониализма, что только белый может приехать в Африку кого-то вылечить. То есть тут и политику подвели, и эстетику, и бог весть с чего 1,5 часа картину запрещали. Но замечательный мой редактор Лозинская Наталья Борисовна, с которой я делал почти все свои картины, всю дорогу в Госкино мне говорила: “Ты не умеешь слушать, ты начинаешь спорить, ругаться, ты не умеешь, как Володин”. А Володин на все говорит: это я сделаю, это я сделаю, переписывает 2-3 строчки, ничего не значащие, и вроде бы сделал. И так она меня настроила, что мне уже было просто интересно выиграть. Я говорил, что изумительные песенки Вадима Коростылева – просто рыба, что это было написано только для композитора, а потом будет написан другой текст, хотя мне и в голову не приходило, что надо после замечательного текста писать плохой. И так далее. В конце концов я закончил тем, что осталось только место действия – Африка, но можно ее заменить на какую-нибудь сказочную страну, только я тут прошу, так как мы имеем дело с Корнеем Ивановичем Чуковским, который все-таки прародитель, прошу написать мне указание изменить Африку. Поймите: была картина “Айболит” – была Африка, есть балет “Айболит” – и там Африка. И вдруг я меняю. Меня все спросят – почему? А я тогда покажу ваше письмо, что вы мне, в общем, посоветовали, запретили… Это письмо мне пишут до сих пор.

– А каким может быть “Айболит-96”?

– Он уже есть. У меня написана 2-я серия, которая сегодня могла быть очень актуальна, когда Бармалей заявил всем, что он будет заниматься добрыми делами…

Ольга БИГИЛЬДИНСКАЯ

Золотой абажур

Ей 14 лет. Эту прозрачную девочку ее учительница всю дорогу домой называет помпезно “лауреат международного конкурса”. Они возвращаются из Геленджика с конкурса “Дети и книги”, где Катя стала одним из пяти поэтов, победивших в старшей возрастной группе номинации “Слово”. Победу везут в Алатырь – в родной город, в 6-ю школу-гимназию, где многие наверняка в нее не верили. Зато верила учительница литературы – Ирина Львова (“Учитель года Чувашии-95”), горой стоявшая за свою ученицу, уверявшая и доказывавшая другим, что в ее “цехе поэтов” есть настоящие таланты. Как нужен каждому ребенку такой учитель, такой товарищ! Как нужен он таланту!..

Ольга БИГИЛЬДИНСКАЯ

Стихи из книги Кати цыпаевой “Телефонное соло”. г. Алатырь. 1996 г.

***

Мне дали слово: я всегда

молчала,

Но вот слова летят по тишине.

Меня прервали с самого

начала…

Ах, это дали слово, но не мне.

***

Тихо на улице.

Дождь за окном.

Сон, не дает мне покоя

мой сон.

Сказки его я смотрю до утра.

День начинается.

Все – как вчера.

***

На сером небосклоне

Под серыми снегами,

На сереньком законе

Есть серенькое пламя.

И серые людишки

Сереют и сереют.

И серые излишки,

Увы, сердца не греют.

И серенькое солнце

За серым небосклоном

В пресереньком оконце

Исчезнет с серым звоном.

Так серо, что отравой

Дождинки льются с неба.

Есть серенькое право,

Есть серенькое лево…

***

По жизни рассыпаны

мелкие встречи,

Они, словно звезды,

в глазах фантазера.

Недавно был день,

а сейчас уже вечер,

Но, друг мой, и вечер

закончится скоро.

Немного возьмем

из кристалликов детства,

Отрежем от

старости дряхлый кусочек.

Проходят года,

а за ними – столетья.

… А кто-то не верит

и верить не хочет.

***

Дождик, наденьте

мои босоножки,

Трудно гулять босиком!

Не промочите тонкие ножки

И заходите в мой дом.

Я вам открою замок

одноглазый,

Сядьте, прошу вас, сюда!

Да не дрожите так,

кто же вас сглазил,

Верую, что небеса!

Будете спать на

пушистой перине,

Утром вставать налегке.

… Только вас нет по

какой-то причине.

Или и я – не в себе?

Москва, Москва!..

Люблю тебя, как сын,

Как русский, – сильно,

пламенно и нежно!

М.[[smpbold]].ЛЕРМОНТОВ