На чтение: ≈ 35 мин.В последнее время внимание общественности привлечено к тому, как пограничники борются с разграблением национальных богатств России на море. Чем активнее эта борьба, тем яростнее закипают страсти, тем больше летит критических стрел, тем чаще пограничников обвиняют, что они ведут ее “не так”. Что же действительно “не так”?
В этом попытались разобраться авторы “ВО”
Чем заняты пограничники?
Для начала несколько фактов.
11 октября пограничный корабль “Брест” обнаружил СРТМ “Ленск” и транспорт “Невельский” в момент перегруза рыбопродукции. Представителя морской охраны, только под контролем которого возможен перегруз, ни на одном из судов не было. “Ленск” вел промысел минтая, который ему не был разрешен, находился в запретном районе. Незаконный улов – около 113 тонн. Пограничники задержали судно.
В тот же день в портпункте колымского поселка Аян изъяты судовые документы транспорта “Иней”. Он, нарушив режим границы, незаконно принял на борт несколько десятков тонн мяса моллюска.
12 октября патрульное судно “Аскольд Пынько” в Охотском море задержало шхуну “Морская легенда”, пограничники нашли в трюмах-тайниках почти 54,5 тонны крабовой продукции, около 16 тонн минтая, более 22 тонн сельди, сотни килограммов лосося. Документов на право промысла и транспортировки крабовой продукции не было. Прокуратура возбудила уголовное дело.
28 октября “Аскольд Пынько” остановил СТР “Родина”, незаконно выловивший почти 16 тысяч особей краба.
Подобных фактов много. Приводим мизерную их часть, чтобы читатели сопоставили их с тем, как были представлены обществу дела пограничников в те же дни. Но об этом позже. Пока о другом.
Проблемы роста или рост проблем?
Ошибочно мнение, что начало природоохранной деятельности пограничников в 1997 г. положил Указ Президента РФ N 950. Они десятилетиями боролись с браконьерами на море. Но ранее координирующая роль принадлежала другим структурам. С началом рыночных преобразований в стране контроль за промыслом ослаб. По оценке аналитиков, к середине 90-х незаконный промысел на Дальнем Востоке превысил объемы легального и продолжал расти, угрожая не только экономической, но и политической безопасности государства. А кому обеспечивать безопасность России на границе?
Президент передал функции охраны морских биоресурсов Погранслужбе. И это было единственно верное решение.
Впрочем, кое-кто надеялся, что оно не станет помехой рыбной мафии. Были тому основания. К концу 1997 г. авиация и флот ФПС находились в предколлапсовом состоянии. Можно долго перечислять, чего были лишены пограничники – от специально подготовленных кадров до правовой базы. Вообще не выделялось средств на ремонт судов, вертолетов, самолетов. Не было запасов горючего, запчастей. Но пограничники Северо-Восточного регионального управления (СВРУ) сделали то, что казалось невозможным. За несколько месяцев утвердили свое постоянное присутствие в зонах активного промысла.
Было время, когда СВРУ могло выслать на службу 1-2 корабля. Ныне действует одновременно на нескольких направлениях. В этом году в пик промысловой активности задачи выполняли более десятка судов, авиация.
Вот динамика роста. В 1998 г. силы СВРУ осмотрели 812 судов, наложили штрафных санкций на сумму около 7 млн. рублей и 300 тыс. долларов. В 1999 г. эти показатели – 2206 судов, свыше 75 млн. рублей и более 1 млн. долларов. За 10 месяцев текущего года – 2707 судов, 425 рейдов по проверке прибрежного промысла, привлечено к ответственности 323 судна, 44 задержаны. Штрафы превысили 113 млн. рублей и 180 тыс. долларов США. Это без учета санкций против нарушителей, дела по которым – в прокуратуре или в суде.
В итоге передача ФПС доминирующих функций в охране биоресурсов позволила приостановить их стремительное оскудение, в том числе на Дальнем Востоке. Пограничники все более эффективно защищают богатства, интересы и безопасность России на море.
Хотя рост эффективности охраны биоресурсов неоспорим, пограничников устраивает далеко не все. О том, что в государственных морских инспекциях (ГМИ) нужна реорганизация, ФПС остро поставила вопрос значительно раньше, чем эта проблема стала очевидна обществу. Пересматриваются система подготовки инспекторских кадров, оргштатная структура.
Серьезная проблема – борьба за чистоту рядов морских инспекций. С ней Погранслужба столкнулась впервые. Основной их кадровый состав перешел в ФПС из прежней гражданской системы рыбоохраны. Потребовалось время, чтобы в ГМИ расставить на посты принципиальных, честных профессионалов, в том числе и военных. С недавнего времени ГМИ возглавляют офицеры, в СВРУ создано отделение контроля за работой инспекторского состава на промысле. Его сотрудники выявили и пресекли серьезные нарушения. Так, в феврале снят с промысла заместитель начальника штаба минтаевой путины. На нескольких судах, где были инспекторы, обнаружили неучтенную продукцию. Виновных привлекли к ответственности.
Объективный анализ показывает: случаев злоупотреблений мало. Пограничники сами вскрывают их, принимают жесткие меры, увольняют виновных, отдают под суд, информируют общественность. А потом получают обвинения, что якобы “скрыли” факты!
Трудностей у морской инспекции достаточно. Их в ФПС преодолевают. Насколько могут. Но, к сожалению, могут не все. Есть проблемы, ключ к которым – за рамками Погранслужбы.
Одна из них – малое число инспекторов. По научной методике расчета для эффективного контроля за промыслом на участке СВРУ их нужно минимум 1183, из них около 600 должны постоянно быть в море. В Камчатской и Охотской ГМИ 224 инспектора – 18,9%, в 5 раз (!) меньше минимума. При том, что в зоне ответственности СВРУ в путину одновременно ведут промысел около 500 судов.
Причины? Типичны в целом для ФПС и всех силовых структур страны. Ограниченность финансирования, штатов, низкие оклады, острота социальных проблем работников, отток из-за этого кадров и т.д. Об этом читателям “ВО” (N 20 с.г.) рассказывал директор Федеральной погранслужбы РФ генерал-полковник К. Тоцкий. Он коснулся и материально-технических проблем: “Мы списываем корабли и катера, не заменяя их новыми. Надо строить их в год 10-12, а средств хватает только на 1-2”.
И все же отнюдь не благоденствующие пограничники при острой нехватке сил и средств, на старых, изношенных судах, вертолетах и самолетах побеждают на море гораздо лучше технически оснащенных, изощренных, дерзких преступников, защищая достояние России. Есть ли у них недостатки, просчеты? Да, есть. Но растущее яростное сопротивление мафии – лучшее доказательство эффективности их борьбы против грабежа России на море.
Цена вопроса
Преступный рыбный промысел в России, по оценкам ФПС дает порядка 1,7 млрд. долларов в год. Это потери госбюджета, ущерб нуждам огромного числа зависящих от него бюджетников, пенсионеров, всех, кто страдает от того, что безденежьем обескровлены медицина, образование, коммунальная и прочие сферы.
Пограничники борются за то, чтобы вернуть эти деньги государству, обществу. А рыбная мафия яростно отстаивает преступные барыши, не брезгуя ничем. Пограничникам угрожают. Даже убивают, как в Калмыкии инспектора В. Ломакина. Травят, стремятся дискредитировать шумными компаниями в СМИ.
Остановимся на двух публикациях.
В октябре в “Известиях” и в ноябре в интервью “Аргументам и фактам” Борис Резник поднял тему “Мафия и море”, посвященную рыбному промыслу на Дальнем Востоке. Мы показали, чем в те дни были заняты пограничники – защитой достояния России от грабежа. Но у Резника вы об этом не прочтете.
Горячие головы полагают, что выступление в прессе Резника “куплено”. Думается, это чушь. К тому же, не пойман – не вор. Но быть может, кто-то дезинформировал его? В частности о происшествии в марте.
Пограничники обвинены в том, что якобы не захотели участвовать в задержании судов 11 марта 2002 г. Да, морская охрана не всесильна, действовала не лучшим образом. Но надо разобраться объективно.
Сотрудники спецморинспекции Камчатской области и отдела по борьбе с экономическими преступлениями обнаружили на двух японских шхунах скрытые от учета морепродукты. Пока осматривали их, остальные пять бросились прочь из района промысла.
Начальник спецморинспекции области С. Паняев обратился за помощью в СВРУ. Но не сразу, а через несколько часов после начала операции. Пограничники не медлили. Полковник Н. Козик (в то время ВрИО начальника штаба СВРУ) отправил телеграмму с приказом ПСКР “Камчатка”.
Почему она не погналась за беглецами? Когда пришла в район, те уже ушли на приличное расстояние. А “Камчатка” уступает в скорости японским траулерам, поэтому погоня была обречена на провал, причем инспекторы на двух оставшихся судах лишились бы поддержки пограничников.
Шхуны-беглецы шли к зоне ответственности Тихоокеанского регионального управления (ТОРУ). Поэтому начальник СВРУ генерал-лейтенант Н. Лисинский отправил срочную телеграмму начальнику ТОРУ генерал-полковнику П. Тарасенко с просьбой задержать и проверить их. Обо всем Паняева информировали факсом.
В материалах служебного расследования инцидента есть рапорт старшего группы инспекторов, контролировавших промысел японцев, Д. Ипанова. Он утверждает, что предложил коллеге из спецморинспекции Ю. Бельмесову осмотреть другие траулеры. Тот отклонил предложение по причине занятости, а спустя некоторое время его позиция изменилась. Значит, спецморинспекция “не захотела”, упустила?
На иностранных судах были инспекторы Камчатской и Сахалинской ГМИ. И со своими работниками Погранслужба разобралась строго. А прочие ведомства со своими?..
Упомяни Резник эти факты, ситуация на страницах “Известий” выглядела бы иначе. Известно и то, что ни к чему подогревать страсти вокруг распоряжения начальника Камчатской ГМИ капитана 1 ранга В. Грабова о несостоявшемся запрещении проверок инспекторов КГМИ сотрудниками других ведомств. А не состоялось оно потому, что его сразу же отменил начальник СВРУ генерал-лейтенант Н. Лисинский. Более того, на заседаниях координационного комитета, в состав которого входят представители всех ведомств-участников охраны морских биоресурсов, генерал не раз предлагал создавать совместные инспекторские группы, проводить взаимопроверки инспекторов.
Эти факты известны. Резник мог ими поинтересоваться и дать в прессе объективную картину. Но не стал. Все соответствующие реальности факты из двух его публикаций и до них были известны на Камчатке. Их никто не скрывал. Чтобы убедиться в этом, достаточно глянуть местную прессу, в том числе – СВРУ. К слову, выходящий в Петропавловске-Камчатском “Тихоокеанский вестник” вел журналистское расследование. Были заседания городского суда по каждой публикации. И ни по одной газета не смогла доказать своей правоты. Пришлось извиняться, выплачивать денежные компенсации. А пограничники получили основания цитировать “Мастера и Маргариту”:
“Поздравляю вас, господин соврамши!”
Резник утверждал, что “за минувшие полтора года в стране возбуждено свыше 670 уголовных дел, связанных с браконьерством, рыбной мафией”. Мягкие обвинительные приговоры вынесены… по шести.
Сравним эти цифры с другими. По данным прокуратуры Камчатской области за последние 2,5 года в прокурорском производстве было 48 уголовных дел подобного рода. По всем рассмотренным судами делам капитанам судов, в том числе гражданам Японии, Китая и Кореи, вынесены обвинительные приговоры. Осуждено 37 человек. В отношении 10 лиц дела прекращены по нереабилитирующим основаниям. К уголовной ответственности привлекли 14 должностных лиц органов рыбоохраны. К девяти годам лишения свободы за взятки приговорен инспектор Камчатрыбвода Семчук. К двум годам лишения свободы условно – инспектор Сахалинской СМИ МПР РФ А. Шугаев. К штрафу – научный наблюдатель КамчатНИРО Э. Ким. В конце 2001 г. осуждены 3 инспектора Камчатрыбвода. Направлено в суд уголовное дело по факту незаконного промысла судами ЗАО “Чукотрыба” и ЗАО “Маримпекс”. Ущерб – 913 млн. 344 тыс. 360 рублей. Весь рыбопромысловый флот этих фирм арестован.
Только на Камчатке приговоров больше шести.
Сомнительны и другие цифры, приведенные Резником. Он утверждает, что сотрудники ГМИ “за каждый день пребывания на иностранном судне во время путины получают по сто долларов командировочных, имея при этом бесплатную каюту, питание и т.д. Сколько за 200 дней набегает?” – вопрошает он.
Не набегает! Самые большие командировочные у инспектора на японских судах – 84 доллара в сутки, на корейских – 52, на других иностранных судах и того меньше. Срок командировок на иностранных судах – не “200 дней”. Не превышает двух месяцев. Да, те заработки приличны, но не громадны. А труд тяжел – порой на палубе по 17 часов кряду. И может быть (уж с кем столкнешься) небезопасен.
За 9 месяцев 2002 г. лишь 92 инспектора СВРУ контролировали промысел на иностранных судах. А в отрыве от дома, семьи и без валюты инспектора порой проводят по 6 и более месяцев. Основная их масса контролирует прибрежный промысел, а в море – российские суда и никакой валюты не получает.
Шокирует обвинение Резника в адрес инспекторов: “Но реально за сезон они наваривают до 200 тысяч долл.”.
Кто “они”? Все чохом? Неужели г-н Резник утверждает, что все инспектора до единого взяточники?! Коль так, это миф, бездоказательно порочащий людей. А “200 тысяч” долларов? Любой знакомый с азами промысла знает: это нереально, просто быть не может.
Повторим: проблема “чистых рук” есть. Причем не только и не столько у морской охраны ФПС. Активно берут взятки инспектора других ведомств. Об этом свидетельствует приведенная выше статистика прокуратуры. Гляньте, чьи сотрудники осуждены, и сами сделайте вывод.
Если верить Резнику, у него “имеется пачка распоряжений”, подписанных начальником СВРУ генералом Лисинским, “где он разрешает разным российским судам “в порядке исключения” осуществлять перегруз рыбы на иностранные суда без инспектора”.
Но ни в прошлом, ни в текущем году запросов на перегруз рыбопродукции с российских судов на иностранные в СВРУ не поступало. Не было ни разрешений на этот счет, ни даже повода! Опять по Булгакову: поздравляю вас, господин, соврамши!
С начала и по 5 ноября 2002 г. начальнику СВРУ от судовладельцев поступил 421 запрос. Больше всего – о перегрузе (но на наши, отечественные суда). Что делать генералу, когда (напомним) инспекторов ГМИ в 5(!) раз меньше минимума? На всех не хватает!
Мог ли генерал отказать всем? Да. Но тогда суда не слишком законопослушных владельцев ушли бы подальше и перегрузили продукцию тайно. Их коллеги, больше уважающие закон, за время ожидания инспектора понесли бы громадные убытки. И в том, и в другом случае госбюджет недосчитался бы громадных денег. А по всем разрешенным перегрузам пограничники направляют информацию в органы Министерства по налогам и сборам, Государственного таможенного комитета, и деньги в казну поступают. Решения генерала позволили не лишать бюджет доходов, а обеспечивать их приток.
Перегруз был разрешен в присутствии госинспектора в 121 случае. Без него, но с обязательным прохождением судном точек морского контроля, – 142 раза, причем только в случаях, когда в районах промысла отсутствовали инспектора ГМИ, и только тем фирмам, чьи суда ранее не были уличены в незаконном промысле. Если эти условия не соблюдались, начальник СВРУ отказывал (в 60 случаях).
Зачем же Резнику небылицей о какой-то “пачке” марать имя человека? В “Известиях” он вопрошает: “Способна ли наша пресса отправить чиновника в отставку?”
Но разве пресса (и г-н Резник на ее страницах) – уже верховный глава всех госструктур и кадровый орган, прокуратура и суд, в одном лице? Кому и зачем нужна пресса-каратель, орудие безосновательного шельмования и расправы? Да, пресса может дать достоверные и достаточные для жестких мер факты. Но в публикации Резника их нет. Зато есть констатация прямо противоположного. Резник цитирует интервью генерала Лисинского “Рыбаку Камчатки”:
“Я уже отстранил от работы 16 инспекторов. По половине из них возбуждались уголовные дела. К сожалению, прокуратура прекратила эти дела “за отсутствием состава преступления”. Прокуратура, даже если она военная, мне не подчиняется. Я не могу этих инспекторов отдать под суд. Не могу уволить. Трудовое законодательство не позволяет. Но ни один из них в море больше не пойдет. Пусть теперь работают на берегу. Рано или поздно сами уволятся. И так будет до тех пор, пока в инспекции не останутся те, кто действительно предан идее”.
Процитировав Лисинского, Резник иронизирует: дескать, наивный генерал. Но альтернативы не предлагает. А жаль…
Пять вопросов депутату Резнику
Очень жаль, что Резник не уточнил, какую он видит альтернативу соблюдению закона? Если беззаконие, произвол – прискорбно. Тем более он – не рядовой автор, а творец законов – депутат Госдумы. И не просто депутат, а член парламентской комиссии по борьбе с коррупцией, которая, по определению, служит созданию законодательных условий искоренения любой мафии, включая рыбную.
Ведь только законодатели могут создать барьер закона против грабежа России на море и правовые рычаги для борьбы с ним.
Поэтому в прессе логично было ждать от законодателя Резника не иронии, а ответа на вопрос: какие правовые рычаги нужно дать генералу Лисинскому и другим, борющимся с рыбной мафией, чтобы очистить госструктуры от взяточников? Может быть, поддержать и закрепить нормами права предложения генерала и его коллег, в целом ФПС, правоохранительных ведомств? Это первый вопрос депутату Резнику.
Может быть, парламентская комиссия по борьбе с коррупцией, в которую входит Резник, разберется: почему инспекторы морской охраны, возвращая стране миллионы рублей и долларов, не получают ни гроша премиальных и т.п.?
Наверняка Резник и его коллеги-депутаты знают, как важна материальная заинтересованность и к чему ведет ее отсутствие в сфере, где крутятся миллионы долларов “черного нала”. Если ее игнорируют, значит, кому-то это очень нужно. Кому? Криминалу, чтобы легче было подкупать, “премировать” взятками?
Могут депутаты создать эту заинтересованность законом? И создадут ли? Это вопрос депутату N2.
Ничего не получает и Погранслужба. Все уходит в бюджет. А ведь ранее получала 50% штрафных санкций. На них ремонтировали корабли и самолеты, закупали топливо. Именно на эти средства удалось сделать действующими пограничные флот и авиацию, на порядок поднять коэффициент их применения.
Жизнь доказала: больше возможностей у пограничников – больше богатств Родины сохранено и больше доходов получил бюджет. Прямая выгода государства! Кого она не устроила? В чьих интересах пограничников лишили этого источника роста эффективности охраны биоресурсов, интересов Отечества? Как его вернуть? Таков третий вопрос г-ну Резнику.
А четвертый – об ответственности юридических лиц, по распоряжениям которых капитаны судов браконьерствуют.
Парадокс: украл пьянчужка курицу – за решетку! Организовал мафиози многомиллионный грабеж России на море – отделался легким испугом!
Примеры? Мы начали статью с “Морской легенды”. Уголовное дело завели на капитана, а судовладелец выйдет сухим из воды.
Еще нагляднее случай со шхуной “Тобаго”. 16 мая с.г. осмотровая группа выяснила: пограничники ее уже задерживали 11 октября 2000 г. И тоже за незаконный промысел краба. Но тогда она называлась “М/Грей Шадоу” и ходила под гондурасским флагом. По решению суда ее конфисковали, выставили на аукцион. И… судно вернулось прежним владельцам. Те поменяли название, зарегистрировали в Боливии и вновь направили к Камчатке. Это ли не наглое, циничное издевательство мафии над государством, его беспомощностью из-за неэффективности закона?!
Конфискация судна не остановила мафиозный бизнес. Эти “издержки” для мафии – мелочь, перекрыты сверхприбылями от грабежа биоресурсов. А ныне и эта мелочь организаторам грабежа не грозит. Теперь суд не может конфисковать шхуну. Новый Кодекс об административно-правовых нарушениях (КоАП) устанавливает для браконьеров куда более мягкие наказания, чем прежде. Поэтому “Тобаго”-“М/Грей Шадоу” хозяину возвратят, и судно вновь отправится в браконьерские набеги. Мафия продолжит издеваться над бессилием государства и закона. Для этого “смягчили” КоАП?
Вряд ли “Тобаго” продолжало бы незаконный промысел, если б с первого раза вся преступная группа рыбной мафии сверху донизу, начиная с хозяев судна, организаторов бизнеса, села на скамью подсудимых и понесла строгие наказания. Но, увы, нет на то закона.
Почему мафия безнаказанна и кто законодательно обеспечил эту безнаказанность? Разве г-ну Резнику и его коллегам-законодателям за державу не обидно? Это пятый, самый серьезный вопрос депутату.
Нужны законы, которые, во-первых, обеспечивали бы привлечение к ответу всех без исключения виновных, начиная с “крестных отцов” мафии. Во-вторых, определяли наказания, адекватные опасности их деяний и ущербу, наносимому России. В-третьих, после первого же зафиксированного случая грабежа биоресурсов разрушали бы до основания конкретную мафиозную структуру, лишали ее не только судна, но также средств, финансов и прочего, гарантированно исключали возможности продолжения преступного бизнеса. И, в четвертых, гарантировали бы выделение государством достаточных сил и средств (вспомните ГМИ, где кадров в 5 раз меньше минимума или 1-2 новых судна ФПС в год вместо нужных 12!) для повсеместного эффективного пресечения преступной деятельности мафии. Готов ли законодатель Резник сделать все возможное, чтобы такие законы принять?
Обо всем этом в его публикациях мы не прочли. Не обнаружили и мыслей о том, как удовлетворить острейшие нужды пограничников в технике, судах, как поднять до научно обоснованного минимума число защитников границы, биоресурсов. А ведь Госдума в целом и лично г-н Резник могли бы помочь! Помогут ли? Ответьте, г-н депутат!
Запрос избирателей
В “Мафии и море” г-н Резник не назвал ни “крестных отцов”, ни тех, кто создал условия для безнаказанного разграбления биоресурсов, включая мягкие, удобные мафии законы. Но если пресса не замечает истинных причин грабежа России на море, обществу навязывают тенденциозное видение проблемы, загоняющее ее решение в тупик. Хотя, может быть, такова цель? Ведь знай рыбная мафия, как развернутся пограничники, все сделала бы, чтобы не допустить реализации указа N 950. Решила взять реванш?
Об этом в интервью “ВО” (N39 с.г.) первый заместитель директора – начальник Главного штаба ФПС РФ генерал-полковник Н. Резниченко прямо заявил: “В “черном” рыбопромысле десяток лет крутятся огромные деньги, и кому-то очень хочется вернуть функцию охраны биоресурсов в сферу своего монопольного бизнеса… За несколько лет удалось более или менее навести порядок, несмотря на огромное сопротивление незаинтересованных в этом влиятельных лиц”.
Что думает об этом г-н Резник? Один из руководителей морской охраны ФПС пытался узнать. Добился встречи с ним, стремясь достичь взаимопонимания, обсудить, как эффективнее бороться с рыбной мафией, чтобы национальные богатства на миллиарды долларов доставались не ей, а государству, обществу, использовались на благо наших сограждан.
К сожалению, конструктивного разговора не получилось. У пограничника осталось впечатление, что Резнику он не нужен.
Впрочем, скоро на всех нас хлынет цунами уважения и любви, заботы и обещаний депутатов. Ведь 2003-й – год выборов в Госдуму. В порядке подготовки к ним хочется, чтобы депутат Резник отчитался перед избирателями: что он (лично и конкретно!) сделал для решения перечисленных законодательных проблем борьбы с рыбной мафией и усиления главной противоборствующей этой мафии силы государства – Погранслужбы? Какие законопроекты внес? Каковы результаты, польза России, избирателям, несущим потери из-за грабежа морских биоресурсов? Как употребит для решения этих проблем свои депутатские полномочия, что сделает до выборов?
Эта статья – наш предвыборный запрос избирателей депутату Резнику.
Неискушенный читатель спросит: а что может отдельно взятый депутат против всемогущей мафии? Очень многое. Ведь каждый депутат обладает правом законодательной инициативы, которого нет у федеральных ведомств, включая Погранслужбу. Вот почему мы обращаемся к субъекту законодательной инициативы г-ну Резнику: коль уж вы столь неравнодушны к мафии на море, помогите депутатскими полномочиями, законодательными методами государству, его Погранслужбе бороться с мафией!
Пока законодатель Резник в прессе упрекал пограничников, они одержали очередные победы над рыбной мафией, “цена” которых – многомиллионные прибавки в госбюджет России, сохраненные природные богатства. И будьте уверены: никакие пропагандистские кампании, информационные удары, войны их не остановят. Погранслужба будет отстаивать интересы и безопасность государства и общества по максимуму своих возможностей. Но без эффективных законов против рыбной мафии борьба с ней будет бесконечной.
Сколько б ни было побед над мафией в море, они не станут окончательными, пока мафиози будут безнаказанны, а закон против них бессилен. Пока парламентарии не примут законы, которые сделают криминальный бизнес убыточным, бесперспективным, а наказание за него – адекватным ущербу и неотвратимым для всех виновных. Законы, которые позволят положить конец мафиозному беспределу, эффективно искоренять грабеж России на море и условия для него.
Ключ к окончательной победе над рыбной мафией – в парламенте страны.
Виктор Сигитов,
Владимир ЧУСОВСКОЙ
Выбор читателей
Комментарии