На чтение: ≈ 12 мин.Если театр начинается с вешалки, то Санкт-Петербургский профессиональный морской технический лицей – с якоря. Огромный, черный, двухсотлетний, он лежит перед входом, символизируя вечную привязанность человека к морю. Найден он был во время чистки канала морского рыбного порта и так и лежал бы без дела на берегу, не обрати на него внимание хозяйственный директорский глаз. Теперь обогащены обе стороны: якорь – “омолаживающим” спецсоставом, лицей – гордостью за настоящую морскую реликвию.
Впрочем, поводов для гордости у лицея предостаточно. На сегодняшний день он – одно из лучших морских учебных заведений данного типа не только в городе, но и в России. С высококвалифицированным преподавательским составом, с мощным учебно-тренажерным центром, отвечающим требованиям конвенции по подготовке и дипломированию моряков 1978-1995 годов, с расширенной и интегрированной системой подготовки как рядового состава, так и специалистов среднего звена.
А начиналось все с ПТУ N 128, базовым предприятием которого являлся Ленрыбпром. Ежегодно примерно три сотни его выпускников устраивались на штатные должности предприятия – от матросов до судовых поваров – и работали во всех районах Мирового океана. Однако после нагрянувшей “девятым валом” приватизации Ленрыбпрома училище оказалось брошенным. Ничего другого не оставалось, как засучив рукава “спасать свои души”. “Самоутверждаться”, как сказал директор лицея, кандидат экономических наук, заслуженный учитель РФ Виктор Анатольевич Никитин.
– Первые годы становления в начале 90-х были очень трудными, – добавляет он. – Не хватало средств, преподавателей, контингента. Престиж профессии падал, никто не хотел идти учиться. Мы поднимались практически на энтузиазме оставшегося педколлектива да на доверии тех фирм, с которыми в свое время успели завязать сотрудничество. Получали новое оборудование, аппаратуру, создавали учебно-тренажерный комплекс, занимались коммерческой деятельностью на этой базе, использовали лишние площади, земли. Аккумулирование всех этих средств и позволило в итоге расположиться нам на двух площадках, обучать 1300 курсантов и предоставлять такие образовательные услуги, как переподготовка, переквалификация почти пяти тысяч работников плавсостава всех звеньев транспортного узла России и иностранных компаний.
Сегодня лицей реализует четырнадцать образовательных программ, пять из них – среднего профессионального образования, девять – начального. Наш учебно-тренажерный комплекс отвечает каждому разделу конвенции по подготовке и дипломированию моряков. Есть радиолокационный тренажер, ходовой мостик, глобальная спутниковая система связи, отсеки по заделке пробоин, тренажер по борьбе за живучесть судна. Все это расположено в корпусах на территории лицея. Могу с уверенностью сказать, что благодаря тому, что имеем, готовим отличных специалистов, проблем с распределением которых не бывает.
– Вы элитное учебное заведение?
– Нет, мы принимаем всех желающих, но… – Виктор Анатольевич предупреждает, – не торопитесь. В первую очередь мы отправляем их на медкомиссию. С теми, кто проходит ее, проводим собеседование и зачисляем. Но и это не говорит о том, что молодые люди – наши потенциальные выпускники. Первый курс – общий для всех – становится курсом проверки по многим параметрам: учеба, дисциплина, профпригодность, коммуникабельность. Это, безусловно, строгий подход, но флот – режимная организация, он относится к наиболее опасным видам трудовой деятельности, и, следовательно, подготовка ребят должна быть соответствующая. Те, кто выдержал “испытания” в конце первого курса, пишут заявление, получают рекомендацию своих наставников, и педколлектив предлагает их на ту или иную специальность. Как правило, самый большой внутренний конкурс у нас в группу судомехаников, судоводителей. Судите сами: набор – 30 человек, а желающих около двухсот. В этих группах троечникам делать нечего.
– Естественный отбор…
– Да. Все зависит от желания, приложения усилий человека. “Стартовая цена” у всех одинаковая, и в течение года она повышается. К финишу человек должен попасть туда, куда хочет или куда мы его рекомендуем.
– Когда у ребят происходит непосредственное знакомство с водой?
– Сразу после поступления мы отправляем их на три недели на шлюпочную практику. На озера под Лугой. Там ребята занимаются спортом, изучают строение шлюпки. Там идет становление коллектива. Жизнь под Лугой сродни “курсу молодого бойца”. Режим, занятия, работа. Последняя подразумевает помощь хозяйствам в уборке урожая. Таким образом зарабатываем картошку и овощи для собственного питания.
После шлюпочной практики ребята весь первый курс находятся здесь. Им читают общеобразовательные дисциплины, вводят в профессию и преподают ряд предметов производственного обучения. Так сказать, посвящают в начальные азы морского дела. Например, столярное и слесарное мастерство, такелаж.
Что скрывает за собой слово с французским ароматом, мне продемонстрировали в специально оборудованной мастерской. Какой только конфигурации тросы и канаты не свисали там с потолка! Какие морские узлы не качались над головой! Попытка узнать, какой же самый сложный, оборвалась на факте, что вообще морских узлов около трех тысяч. Требование же одно: узел должен просто завязываться и не развязываться. А чтобы его завязать, нужна не сила, а “серое вещество”.
Столярная мастерская и вовсе поразила прозаическими швабрами. Но негоден тот матрос, что не умеет их делать! Чистота на судне – важная составляющая морского житья-бытья. К тому же к дереву у плавсостава отношение особое. Хоть его на судне не более двух процентов, это уникальный природный материал, который можно в считанные секунды разрезать на бруски и заделать пробоину. И тем самым выиграть у неумолимой стихии время, а значит, спасти жизнь и корабль.
– Курсантов второго курса, – продолжает рассказывать Виктор Анатольевич, – мы выводим уже на предприятия транспортного комплекса. Это судостроительные, судоремонтные заводы, плавучие мастерские. В течение года ребята ходят туда на практику со своими мастерами. После третьего курса – плавательная практика на судне. Не менее шести месяцев. Готовим всю документальную базу для этого, договариваемся с компаниями, и ребята отправляются в свой путь по морю.
– Виктор Анатольевич, а разочарованные бывают?
– Не без этого. Бывает, что сразу после шлюпочной практики кто-то говорит: нет, мама-папа, подъемы и построения – не для меня. И уходит.
– Девочки у вас учатся?
– Да, но их мало. Судовые повара, официанты.
– В вашем голосе сквозит сожаление?
– Наоборот, я поначалу хотел отказаться от них. Ну как девочку заставлять ходить строем, держать суточную дежурную вахту, драить пол? – Виктор Анатольевич разводит руками. – Однако время показало, что девочки – народ сознательный. И строятся, и дежурят, и драят не хуже ребят.
Потом, ведомая Виктором Анатольевичем, я отправилась осматривать многочисленные “отсеки” лицея и, признаться, была невольно охвачена той кипучей энергией созидания, что проглядывала из ремонтируемых помещений. Везде кто-то копошился, шла работа, то там, то здесь мелькали “матроски”. Полное же ощущение присутствия на корабле подтвердил интеграционный мостик. Кто бы мог подумать, что мне в своей жизни доведется стоять у руля быстроходного катера и рассекать волны пролива Босфор! Трехмерное объемное изображение радиусом 135 градусов позволяло взять на себя всю ответственность судоводителя. Правда, в отличие от курсантов все сымитированные судовые, навигационные системы были мне неподвластны, и от этого катер здорово “качало” и несло на все встречные опасности.
– На этом тренажере мы, кстати, можем воссоздать любую аварийную ситуацию! – зажегся Виктор Анатольевич, однако мой энтузиазм от качки уже иссяк.
Скажу честно, меня обрадовали не примененные в действии тренажеры, на которых можно воспроизвести пожар на судне, покидание судна, заделку пробоин. Потому как огонь, дым и вода здесь настоящие, а значит, настоящая серьезная работа, воля, собранная в кулак, и применение всех полученных знаний. Для неподготовленного зрителя это сильное впечатление. Пришлось воспользоваться услугами воображения.
В конце нашего путешествия мы заглядываем в актовый зал, и я вовсе не удивляюсь его ухоженности и уюту. Понятно, что и он не пустует: негоден тот моряк, что не умеет петь и плясать, да играть на духовых инструментах, да звенеть гитарой, да участвовать в художественной самодеятельности!
Наталья АЛЕКСЮТИНА
Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии