Монолог «ученика и сподвижника»

Пускай это будет вольное эссе. Я несколько раз откладывал ее написание, потому что не знал, как подступиться, с чего начать. С одной стороны, рассказать о новом спектакле директора моей школы Евгения Ямбурга. Уже шестой раз подряд и я оставил свой (в этот раз опять скромный) след в его постановке. С другой – через девять дней после постановки Евгений Александрович представил свою новую книгу: на весенней книжной ярмарке Non-fiction девятого апреля прошла презентация его «Репетиции взрослой жизни». Можно было бы рецензию и на саму книгу написать, упростить себе задачу, но нет, это слишком просто.

«Жизнь не терпит репетиций, но в книге пойдет речь о репетициях взрослой жизни (курсив автора)». Или вот еще цитата из введения: «Чем быстрее мы приведем молодого человека к осознанию драматизма человеческого существования, тем жизнь его станет – нет, не легче, но полноценнее». Книга состоит из монологов и пьес. Монологи я читал в первый раз, пьесы – что уж говорить, в каждой из них я могу отмечать карандашом свои реплики или разовые появления. Последние больше приходятся на то время, когда я, уже будучи студентом МГИМО, не забрасывал тем не менее театральное сообщество Евгения Ямбурга и приезжал на репетиции после пар, а иногда и вместо них.

Это, конечно, не самое важное, но есть разница, когда репетируешь с плюс-минус своими сверстниками или людьми моложе тебя на три и более лет. Возраст окончания школы у юных актеров не меняется, а я-то взрослею. Соответственно, становясь старше, я неизбежно буду возвращаться сюда и встречать людей, становящихся все младше меня. Но вот так штука: я смотрю на них, как на нас прошлых.

Странное это ощущение, видеть себя недавнего. У которого главные события в жизни – это скорый ЕГЭ и выпускной. У которого, может, первая серьезная влюбленность и полутуманные профессиональные планы. Соблазн поиграть во взрослого на таком фоне быстро проходит, когда пробуешь прочувствовать восприятие нас родителями, учителями, бабушками и дедушками. Вот где бытовое воплощение относительности!

Да, ты чуть более искушен, чем школьники, однако та самая взрослая жизнь еще впереди. И ты ее, по сути, продолжаешь репетировать с ними, только немного на других позициях. Но, если забудешь текст, подставишь, спрос с тебя не меньше, а то и строже. Как и строже к тебе юные люди: пойди расскажи им, кто ты такой, когда они о тебе ничего не слышали. А может, это и хорошо? Попробовать заново себя создать для не знавших тебя ранее. И увидеть в общении с ними то, как ты общался в этом возрасте. Ты можешь им передать свой на пару сантиметров больший опыт, но и у них многому научиться. Любопытно было слышать это и в выступлениях Ямбурга, особенно зная, что в беседах с ним ты это не обсуждал. Что, получается, это и есть такой редкий миг правоты? Миг истины в эпоху тотального релятивизма (о ней Евгений Александрович говорил еще в 2017 году в книге «Третий звонок»)?

В книге Ямбурга есть сценарии спектаклей «Забор» (2019 год), «Бледная Лиза» (2020 год) и «Глазами Аристофана» (2022 год). Самый новый – «Катавасия^[1]-Котовасия» – думаю, припасен для будущих книжек Евгения Александровича, он сам еще бодр и перо бросать на собирается.

«Забор» был последним, где я играл одну из главных ролей. Напомню, что это комедия о прибытии в советский пионерлагерь детей эмигрантов первой волны в эпоху «оттепели», а я был романтиком с подзорной трубой. С рецензии на «Забор», кстати, начались мои публикации здесь, в «УГ», почти четыре года назад. «Бледная Лиза» стала мрачной предвозвестницей ковида. Это по книжке Марианны Гончаровой «Тупо в синем и в кедах» о девочке, проходящей через ремиссию после серьезной онкологии. А я играл глупого директора провинциальной школы, всерьез думающего, что болевший раком ребенок в маске зара­зен. Интересно, поменял ли этот директор в 2020 году свои взгляды?

Здесь надо сделать паузу. 5 сентября 2022 года Марианна Борисовна сама умерла от рака. Злая шутка судьбы или испытание нашего смирения? Вот что сам Ямбург пишет об этом: «Поразительно, но у меня, часто имеющего дело с гибелью онкобольных детей, казалось бы, закаленного человека, при известии о кончине Марианны подступил комок к горлу и задрожали пальцы. И это притом что позади семьдесят лет жизни, а смерть уже давно бьет по нашему квадрату, и большая часть моих ровесников давно на погосте»^[2].

«Аристофан» выпал на не меньшую годину испытаний. Сценарий, я помню, прочитал в январе. Премьера была в середине марта, в другой эпохе. Это такая фантасмагория об истории человечества, глупой и великой, как если бы ее смог всю наблюдать легендарный греческий комедиограф. В ней и Сократ – «либерал, глобалист и космополит», и скифы с татарами и казаками, спорящие, чья Таврида. И поэзия Бальмонта, Емелина, Кабанова… И процесс над Бухариным, и даже чудовищное дело врачей (которому в этом году, кстати, уже 80 лет)…

«Катавасия-Котовасия» – продолжение компиляционных аллегорических историй Ямбурга. Тексты зонгов написаны им, а музыка – его соавтором – композитором Станиславом Коренблитом. Суть в противостоянии котов, охранителей покоя и очага, и мышей (крыс), мелких пакостников, доносчиков и приспособленцев. Они «сражаются» за родную крышу. Есть два ведущих, кот и кошка, – это большие куклы на нитках, изготовленные самими ребятами. Есть разные эпизодические персонажи вроде меня, булгаковского кота Бегемота, с сольным номером.

Буду справедлив и скажу, что не только дети участвовали в спектакле. Возрастной диапазон участников был от 11 до 65 лет. Самый старший наш актер выпускник школы Ямбурга 1984 года. Из недавних выпускников были я и еще один мой товарищ, его зовут Михаил, он также студент МГИМО. Михаил второй год подряд потрясающе читает Всеволода Емелина.

После душевной встречи на Non-fiction, на которой обсуждалось многое из сказанного выше, Евгений Александрович подписал мне «Репетицию…» так: «Ученику и сподвижнику». Постараюсь оправдать…

Помню, когда по традиции выступали именитые гости после очередного ямбурговского спектакля – кажется, это был «Забор», – вышел на сцену поэт и эссеист Лев Рубинштейн. Взволнованно пошутил, что всю жизнь гордился, так как после педвуза ни дня не проработал в школе, а тут вдруг пожалел. Что-то еще говорил, а закончил прямо в микрофон на весь актовый зал так: «Не потеряйте страну, пожалуйста». За прошедшие с тех пор четыре года я несколько раз по-разному отвечал ему в мыслях. Удастся, нет?.. После «Котовасии/Катавасии», слыша восторженный отзыв Аллы Ефремовны о юных актерах, я вдруг уверился, как никогда ранее: у нас получится!

Василий СЕЛИВЕРСТОВ, фото автора

^[1]        Монастырское пение, исполняемое обоими клиросами, сидящими на середине церкви (церк.).

^[2]        https://magazines.gorky.media/druzhba/2023/2/gorevanie.html.