Монолитные решения. Конкурс должен быть свободным от чиновничьего и коммерческого диктата

Конкурс завершен. Забудьте! Приблизительно так каждый год говорят организаторы Всероссийского конкурса «Учитель года», недовольные его результатами. Дескать, все закончено, чего теперь шашками махать? Недовольны? Пишите письма. Многие годы до писем дело не доходило. В этом году дошло.

Согласитесь, когда половина регионов, представивших конкурсантов, готовых биться за престижное в педагогическом сообществе звание «Учитель года России», пишут письмо в редакцию «Учительской газеты» практически сразу после окончания конкурса, оно требует особого внимания и пристального рассмотрения. В числе подписантов, в частности, Челябинская, Вологодская, Кировская, Кемеровская, Волгоградская, Воронежская, Тюменская, Нижегородская, Ульяновская, Московская, Рязанская, Иркутская, Томская, Омская, Астраханская, Сахалинская, Курганская области, республики Татарстан, Башкортостан, Алтай, Хабаровский край. География солидная. Раньше бунтовала одна Москва, сегодня – многие российские регионы. Так что же происходит с конкурсом?

Идея его проведения, напомню, изначально принадлежала «Учительской газете». Позже к основному учредителю присоединились Министерство образования РФ и Профсоюз работников народного образования и науки. На первом этапе конкурс был романтичен и трогателен, но появились люди, которые увидели в педагогическом состязании возможность некоего коммерческого гешефта. Они были настойчивы, но конкурс удалось сохранить сначала от них, а потом от тех, кто пытался превратить его в педагогическое шоу, ничего общего не имеющее с задуманным интеллектуальным турниром. Мы сами критиковали то, что не нравилось, вносили существенные коррективы, но с каждым годом тянуть свою линию, которая была выбрана изначально, становилось все труднее.

Как-то незаметно расширялся круг учредителей конкурса. Сначала во времена безденежья прибавилась состоятельная Федерация Интернет Образования, затем распорядитель бюджетных средств – Федеральное агентство по образованию. В последнее время тихой сапой, без обсуждения и консолидированного согласия учредителей неожиданно стал учредителем и Фонд поддержки российского учительства, который изначально должен был играть роль лишь технического организатора конкурса. Фонду, понятно, хочется, во-первых, быть более значимым, во-вторых, более самостоятельным, в-третьих, стать идеологом всех конкурсных новшеств. На самом деле монолитного фонда уже давно не существует – есть несколько вполне коммерческих организаций, и одна из них организует «Учителя года». Немонолитный фонд тем не менее принимает вполне монолитные решения, противостоять которым практически некому. Ведь на каждом шагу и профсоюзу, и особенно «Учительской газете» постоянно твердят: «Кто платит деньги, тот заказывает музыку!» Если уж так нужны деньги, давайте бросим клич и соберем деньги в народный фонд Всероссийского конкурса «Учитель года», но все же оградим конкурс от того, прямо скажем, пагубного влияния, которое на него оказывают в последнее время.

Романтичными и бескорыстными продолжают оставаться региональные конкурсы. Прежний руководитель Департамента образования Москвы Любовь Кезина, которая устала от несправедливого отношения к московским учителям, выступила с инициативой проводить «Учитель года» на родине прошлогоднего победителя: дескать, пусть все регионы почувствуют, что такое – принимать конкурс. Министерство образования и науки РФ сочло идею здравой и прогрессивной в свете разграничения полномочий. Идея в самом деле хороша, но есть одно существенное «но». Конкурсанты ездили в столицу с большим удовольствием, кто-то из них никогда не был в Москве, и горечь от того, что не вошел в «пятнашку» или не вышел в финал, компенсировалась пребыванием в столице в течение двух недель. Бунт конкурсантов был в позапрошлом году в Калининграде, педагоги высказали министру пожелание, и Андрей Фурсенко пообещал: закрытие конкурса будет проходить в столице. Обещание министр держит.

Идея перенести конкурс в регионы всем хороша, кроме одного: она понижает статус конкурса. Как-то постепенно получилось, что сначала в регионы перестали сами по себе ездить значимые для педагогического сообщества люди (например, в этом году на конкурсе впервые не было ректора Российской академии повышения квалификации и переподготовки работников образования Эдуарда Никитина), а потом значимых людей перестали приглашать в жюри. «В списках жюри, – пишут нам педагоги, – уже не первый год почему-то нет места ни Шалве Амонашвили, ни Евгению Ямбургу, ни Виктору Чертову (жребий не выпал), нет и тех, кто стоял у истоков конкурса: Левиной, Пахомовой, Дугановой. Такие люди, на наш взгляд, свели бы риск появления судейских ошибок к минимуму в силу своего опыта, высочайшего профессионализма и требовательности». Могу сказать, что в 2006 году организаторы решили не включать в состав Большого жюри представителей «Учительской газеты» и профсоюза. Шар был явно пробным – стерпят учредители такое, значит, можно их позже легонько отодвинуть в сторону. Номер не прошел, но попытки не прекращаются. На этом конкурсе один из главных организаторов в присутствии представителей регионов заявил: учредители теперь не будут играть никакой роли, все должен решать совет. Что за совет, кто его создаст, когда, кто войдет в его состав, осталось неясным для многих.

В прошлом году, как говорят, в предметные жюри собирали районных методистов. Ничего не имею против районных методистов, но ведь предметные жюри, по сути, изначально определяют судьбу конкурсантов, и собранные с бору по сосенке члены таких жюри все же должны быть очень компетентными, чтобы адекватно оценить предлагаемое конкурсантами. В этом году грянуло вообще потрясающее новшество: в жюри стали по конкурсу отбирать тех, кто экспертировал работы в рамках нацпроекта. Кому-то это показалось суперважной инициативой. Но быть экспертом от общественной организации не значит иметь такой уровень профессионализма, который позволяет оценивать конкурсантов. «Пригласить на конкурс экспертов из регионов – идея правильная, они должны видеть лучшие образцы инноваций, но оценка экспертов-стажеров не должна влиять на результат. Конкурс может быть, – уверены педагоги, – формой повышения квалификации экспертов, но его главная задача – повышение квалификации педагогов, ведь именно эта цель декларируется в конкурсных документах. Мы настаиваем на том, что в жюри должны быть, во-первых, профессионалы, а во-вторых, люди, не чуждые этому конкурсу. Мы ничего в личном плане не имеем против экспертов, вошедших в этом году в состав жюри, не сомневаемся, что это замечательные специалисты, достойнейшие из достойных в своих регионах, но речь идет о проекте всероссийского масштаба, и в жюри должны быть педагоги, известные всей стране, как это и было раньше».

Кстати, как известно, и об этом тоже пишут педагоги, уже третий год региональные организаторы, благодаря которым в субъектах РФ в течение 18 лет поддерживается и развивается Всероссийский конкурс, лишены возможности присутствовать на самых важных, самых информативных мероприятиях первого тура – уроках и представлении опыта работы. Организаторы говорят, что сопровождающие излишне нервируют конкурсантов, а им не нужна опека, но в этом году на этих мероприятиях не было и представителей Всероссийской академии повышения квалификации. Рождение победителей происходит за плотно закрытыми дверями, хотя сегодня даже на таком суперинтимном и суперстерильном действе, как рождение ребенка, приветствуется присутствие отцов.

Если прибавить к этому еще одно новшество – отмену квот по предметным номинациям, то сразу становится понятным, почему, скажем, в «пятнашку» в этом году вошли шесть учителей от одной номинации – учителей иностранного языка – и ни одного, как пишут авторы обращения в «Учительскую газету», учителя информатики, хотя в этой номинации были очень сильные педагоги. Кстати, «Учительская газета» выступала за квотный принцип, но ее мнение кто-то так и не захотел учесть. «Пусть организаторы утверждают, что конкурс – всего лишь игра, в которой обязательно должны быть и победители, и проигравшие, но ведь никто и не извинился перед людьми, которые не стали лауреатами только из-за непродуманных и несовершенных правил этой игры», – пишут педагоги.

Новаторы и экспериментаторы, чьи имена широкой педагогической общественности неизвестны, явно из конъюнктурных соображений приняли решение об объединении нацпроекта и «Учителя года». Видимо, они решили, что раз и то, и другое конкурс, то большой беды в том объединении не будет. «Сегодня организаторы конкурса «Учитель года», – пишут педагоги, – пытаясь объединить его с отбором лучших учителей в рамках ПНПО, возможно, сами того не желая, искусственно вбивают клин между этими проектами и взращивают противоречия, которых можно было бы избежать, если учесть некоторые существенные детали. По замыслу, ПНПО призван «влиять на профессиональное развитие учительства и его социальную активность». И он действительно влияет. То, что в оценке деятельности учителя стали прислушиваться к общественному мнению, абсолютно правильно, общество обязано интересоваться тем, как выполняется диктуемый временем социальный заказ, и имеет право, назвав лучших учителей, удостоить их материального вознаграждения. Конкурс же «Учитель года» – это совершенно иной, по логике следующий за ПНПО, этап оценки педагогического труда. На этом этапе сугубо профессионального отбора надо предоставлять слово профессионалам. Именно они в состоянии оценить общий уровень достижений российских педагогов и назвать мастеров, чей опыт станет ориентиром для профессионального развития учительства в целом и индивидуального личностного роста педагогов. Такой нам видится цель конкурса «Учитель года России».

«Учитель года», считают организаторы, шире, старше, чем ПНПО, имеет богатые традиции. Парадокс в том, что ПНПО, вместо того чтобы расширять базу потенциальных конкурсантов, сузил ее, оставив многих талантливых учителей за бортом конкурсного движения. В нынешних условиях конкурса калининградский учитель Евгений Славгородский – «Учитель года России-2004» – с его бесспорной человеческой уникальностью и педагогическим талантом никогда бы не стал не только победителем, но даже и участником конкурса».

Завершают свое письмо авторы очень верным, но горьким тезисом: «Одна из главных целей конкурса – объединение учительского сообщества, выявление лидера, педагога-трибуна, который бы от имени этого сообщества мог выражать взгляды и чаяния российского учителя. Создание и жизнь сообщества предполагают наличие значительного числа единомышленников и постоянное стремление к увеличению их числа. Однако конкурс в современном виде способствует разъединению, возникновению противоречий, отчуждению между ПНПО и «Учителем года», между Всероссийским и региональными конкурсами, между участниками и сопровождающими, между школой – хозяйкой конкурса – и всем окружающим миром. Складывается впечатление, что конкурс проводится не во имя, а ради… Ради чего?»

Сегодня еще есть возможность провести работу над ошибками. Может быть, даже собрать представителей регионов, выслушать их мнения и предложения, не затыкая им рот, не ерничая и не навязывая им каких-либо конъюнктурных решений. Конкурс должен быть педагогическим, свободным от чиновничьего и коммерческого диктата, который, к сожалению, в последние годы оказывает фонд. Если в прежние годы содержанием конкурса занималась педагогическая команда, каждый этап конкурса был самым тщательным образом продуман, то сегодня эту самую важную для конкурса работу с абсолютной уверенностью в собственной непогрешимости и правоте взяли на себя технические исполнители. Это парадокс, но в нынешнем году эта ситуация уже не удивляла, а возмущала многих представителей регионов – высококвалифицированных и высококомпетентных людей, которые долгие годы работают над совершенствованием организации и проведения региональных конкурсов. Именно поэтому и появилось на свет письмо в редакцию.

Многие проблемы конкурса сегодня понятны всем. Вопрос в том, поймут ли это те, кому Россия доверяет организовывать и проводить этот конкурс.