Монастырь, парящий в воздухе. У каждого буддийского храма свой облик

– Ом ма ни бад мэ хум…Ом ма ни… – я кручу барабан – хурдэ и бормочу тибетскую молитву. Ритуальных барабанов – маленьких и больших – вокруг дацана много. Нужно до каждого хотя бы дотронуться. И оставить монетку, и загадать желание. Монеток у меня в кармане негусто, и желание после двухмесячного путешествия (остался еще месяц) одно. Наверное, и молитву нужно произносить другую и по-другому. Хотя бы одну из тех, которые написаны на наружной части барабана. Буддисты веруют, что каждое вращение хурдэ равняется прочтению всех этих молитв. Но мне почему-то запала в память именно эта фраза. Накануне я прочитал ее на склоне священной горы, возвышающейся над Иволгой. Лама, который приютил меня на ночь, перевел: «В пользу всего живого в мире». Что-то вроде этого. Очень правильная молитва. С ней утром я и вошел в ворота Иволгинского дацана…

У каждой религии свое лицо, свои культовые сооружения. Наши храмы и церквушки, хоть и стоят на возвышенных местах, нередко оказываются спрятанными за постройками, скрыты деревьями. В Бурятии и Монголии ступы – субурганы на местах буддийских реликвий и часовенки – бумханы располагаются на вершинах и склонах гор и видны издалека. То же относится и к монастырям – дацанам. Своеобразно изогнутые пирамидальные крыши (традиционно они воспроизводят форму священной горы Сумер) дуганов (храмов) Иволгинского дацана похожи на длинные ладьи, плывущие по волнам времени над холмистой равниной, серыми избами, дорогами. Как сказочное видение, монастырь словно парит в воздухе. Притягивая небеса, он как будто соединяет их с земным миром. Однако так было здесь не всегда.В ХVIII веке все Забайкалье оказалось под влиянием буддийской религии, вместе с которой на территорию Бурятии стали проникать достижения культур народов Тибета и Монголии. В 1741 году буддизм (в форме ламаизма тибетской школы) был признан одной из официальных религий России. Тогда же в Бурятии был построен первый Тамчинский (Гусинский) дацан. В 1914 году в Забайкалье действовало 48 дацанов, в которых служили 16 тысяч лам. Буддийские монастыри были своеобразными и по-настоящему единственными очагами культуры в этих суровых краях. В них работали богословские школы, тут занимались книгопечатанием, различными видами прикладного искусства, развивалась медицина. После Октябрьской революции цепь времени прервалась – все дацаны за Байкалом были разрушены.В 1947 году в тридцати километрах от Улан-Удэ в селении Верхняя Иволга усилиями лам был открыт Иволгинский дацан, ставший духовной столицей всех буддистов не только России, но и республик, которые входили в состав Советского Союза. Сегодня дацан – это крупный монастырский комплекс, где находится резиденция российских буддистов Пандито Хамбо Ламы. В 1991 году здесь был основан буддийский институт Даци Чойнхорлин, где после пятилетнего обучения выпускают лам для служения в дацанах.Основное культовое здание дацана – главный соборный дунган – построен и освящен в 1972 году. Внутри храма центральное положение занимает наиболее почитаемая и священная статуя Будды в позе, призывающей землю в качестве свидетеля. В этот момент, предшествующий достижению нирваны, Будда обращается к богине земли с просьбой засвидетельствовать его заслуги и помочь в борьбе с Марой (Сатаной). Вокруг статуи изображены 16 найданов (подвижников). Ниже статуи Будды находятся портрет и трон далай-ламы ХІV, на котором никто не имеет права сидеть. Религиозные церемонии ведутся на тибетском языке. Кроме главного храма есть еще малые. У каждого свой архитектурный облик, своя цветовая гамма деталей, свое предназначение. Например, в тантрическом храме, вход в который стерегут каменные львы, проводятся ритуальные практики сокровенных тайных учений. В дунгане, посвященном божеству милосердия и сострадания, монахи проходят трехдневное затворничество-медитацию, во время которого очищается негативная карма и накапливаются причины для благоприятных перерождений. Кроме храмов и субурганов на территории храма находится оранжерея со священным деревом Ботхи, крупнейшая в России библиотека буддийских текстов.Иволгинский дацан – это своеобразный буддийский музей под открытым небом. В нем и чувствуешь себя как в музее, посторонним досужим наблюдателем, не проникающим в суть окружающих предметов и явлений. Таких среди посетителей, пожалуй, большинство. Однако немало и паломников, приверженцев буддийской веры, соблюдающих все ее каноны и предписания. Например, на территории дацана следует подавить гордыню. Для этого надо трижды совершить простирание (на специальных деревянных лежаках) перед входом в главный храм. Нелишними будут и подношения божествам, и их восхваления. Обязательно (желательно в одиночестве) нужно совершить гороо – обход и поклонение всем святыням, вращение молитвенных барабанов. Я ограничился лишь барабанами. Святыни, правда, осмотрел все. В храме со львами поразила калачакра – вылепленный из цветного песка мозаичный пирог, символизирующий образ Вселенной. Побывал и возле «драгоценного камня, исполняющего желания». По преданию, именно к этому камню прикасалась одна из богинь – Ногоон Дари Эхэ (Зеленая Тара) – и оставила на нем отпечаток своей кисти. Мастера дацана обработали тыльную сторону камня, и он был выставлен для всеобщего обозрения. Делая обход вокруг камня (он находится под стеклом в ларчике, установленном на столбе), можно попросить об исполнении своих благих (обязательное условие!) желаний. Для этого нужно отойти на десять шагов и, загадав желание, с закрытыми глазами попасть ладонью точно в драгоценный камень. Однако к главной святыне дацана меня не допустили. Самый, пожалуй, красивый дунган в монастыре – дворец Хамбо-ламы Итигелова. Здесь находится его нетленное тело. Верховный лама ушел из жизни в 1927 году как настоящий буддийский практик, читая молитву и медитируя в позе лотоса. В ней его и похоронили, поместив тело в саркофаг. Мумия ламы (ученые не сомневаются, что это именно она) прекрасно сохранилась до наших дней. Только один раз в году верующие могут лицезреть реликвию. В Улан-Удэ, кстати, создан институт Хамбо-ламы Итигелова, деятельность которого направлена на изучение феномена нетленности тела, определения значения этого явления для истории мира и буддийского учения. Молодой бритоголовый лама на мою просьбу разрешить мне в порядке исключения взглянуть на «тело», ответил: «Ты не готов».В полукилометре от поселка находится аршан – святой источник, который опекают монахи. Несколько раз в году возле родника они проводят лусад – обряд почитания хозяина воды. Я уже собрался покинуть дацан, когда узнал, что через пару часов смогу увидеть воочию это ритуальное действо. В назначенное время четверо лам (один из них, как мне сказали, приехал специально из Тибета) в красных одеяниях торжественно уселись за столик, установленный неподалеку от источника. Сюда же участники обряда (набралось до полусотни человек разных возрастов) принесли продукты. Один из атрибутов обряда – молоко, которым обязательно нужно было угостить духов. Это сделал один из монахов после чтения молитвы и освящения даров. После ламы все присутствующие из пакетов, банок, бутылок стали разбрызгивать молоко вокруг родника. Духи наверняка остались довольны таким обильным угощением. Сначала я просто наблюдал со стороны, а потом и сам принял участие в обряде. Молился вместе со всеми, приставив к подбородку сложенные вместе ладони и повторяя все то же «Ом ма ни…», кружил вокруг источника, стоял в очереди к тибетскому ламе за благословением и таки удостоился его. Когда все разошлись, я сфотографировался с монахами на память. А тибетец, узнав, откуда и на чем я приехал (велосипед был рядом со мной), крепко пожал мне руку и одарил оставшимися после обряда сладостями.А в дацане между тем ламы готовились к новому обряду. Назывался он «женериг» (огненная пуджа). Духов воды насытили, теперь предстояло умилостивить духов огня. На каменной побеленной плите два монаха нарисовали цветок с зеленой сердцевиной и красными, желтыми и черными лепестками. В центре этого цветка и воспылал костер. Над ним на импровизированном троне восседал лама с головным убором, похожим на корону, с которой, закрывая часть лица, свисали черные нитяные пряди. Пять лам точно в таких же головных уборах сидели за столиками на лужайке и монотонно бормотали молитвы. Зрители (кто молился, кто просто смотрел) расположились полукругом на скамьях. Пламя, которому не давал угасать один из монахов, подкладывая дрова, время от времени «подкармливали» зерном, печеньем, фруктами, в огонь лили масло, сыпали какие-то благовония. Ритуал закончился традиционным благословением присутствующих. За воду и огонь в предстоящем путешествии по Монголии я теперь был спокоен. Оставалась еще одна проблема – шея. Она уже неделю побаливала. Что-то, кажется, было не в порядке с позвонками. Зная о врачебном искусстве буддийских монахов, я обратился к одному из лам с просьбой помочь мне. «Вам повезло, – лучезарно улыбнулся молодой, однако уже поднаторевший в вежливых ответах-отказах на просьбы посетителей дацана лама. – У нас тут в гостях один врач из Красноярска. Сейчас я его позову…» Практикующий доктор из таежного поселка на Енисее (он, как и я, путешествовал по России, правда, на другом транспорте) мне действительно помог. После его мануальной процедуры я почуствовал значительное облегчение.Ближе к вечеру (солнце, однако, еще было высоко) я покинул дацан. Оставалось, правда, еще одно маленькое дело. Отыскав ламу, который приютил меня на ночь, я спросил его, что же все-таки главное в буддийском учении, в чем состоит путь просветления, куда в конце концов он ведет. Очень мне хотелось получить ответы на эти вопросы, отправляясь в дикие монгольские степи. Монах пожал плечами, окинув меня и мой навьюченный велосипед снисходительным взглядом. Я понял, что вразумительного ответа не дождусь. И все же проявил настойчивость, выпрашивая хотя бы соответствующее моменту напутствие. Тогда лама сказал: «Главное, как все есть, так пусть и идет. А ты не парься, не принимай близко к сердцу». Просто так сказал, прямо и грубовато. Но со смыслом. И этого было достаточно.Верхняя Иволга, Республика Бурятия